Нубийский принц - читать онлайн книгу. Автор: Хуан Бонилья cтр.№ 28

— Кажется, я больше не выдержу.

— Ну конечно, выдержишь, — отозвался я, хотя у меня пересохло во рту, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Только Лусмила оставалась невозмутимой и даже отпустила комплимент сексуальности моряка — на мой вкус, совершенно незаслуженный, — когда его растерзанного соперника уносили с арены. Моряк был низкорослый, по-армейски коротко стриженный и, если не считать небольшого синяка на скуле, совершенно не казался свирепым. Из одежды на нем были только шорты цвета национального флага. Трибуны ревели, приветствуя победителя, а зритель, сидевший перед нами, заметил:

— Ерунда, в легком весе серьезных травм не бывает.

Его спутница, платиновая блондинка, курившая сигарету с золотым ободком и пришедшая в ужас, увидев, как поверженного мавра уносят прочь, облегченно вздохнула.

Ирене заявила:

— Я ухожу.

Я догнал девушку и предложил перебраться в местный бар, что мы и сделали. Мне не хотелось уходить, пока не появится нубиец, но глядеть на эту мясорубку не было никаких сил. Я и так видел достаточно.

Если не считать теннисных туфель, Ирене была одета в вещи, одолженные Лусмилой. В такси она казалась оживленной и взволнованной, словно ей не терпелось своими глазами увидеть таинственного нубийца, на поиски которого мы потратили столько сил. Лусмилу так и распирало от гордости, ведь она сумела увести у меня из-под носа бесценное сокровище. Столики в тускло освещенном баре были заставлены пивными бутылками и забитыми пепельницами, так что нам пришлось расположиться у стойки, за которой торчал угрюмый верзила, явно раздосадованный тем, что его отвлекают от интересного боя.

— Я еще ничего не решила, — призналась Ирене, — мне нужно подумать. По-моему, я к этому совсем не готова, но Лусмила говорит, что там для всех создают хорошие условия и что она сама сначала думала, что это не для нее, а потом удивлялась, как легко все прошло в первый раз… Ты рассказывал, что Лусмила была проституткой, до того как вступить в Клуб, но она говорит, что ты соврал, что она никогда ни с кем не спала за деньги, особенно в том жутком месте, где все умирали от голода.

Я неопределенно пожал плечами. И признался:

— Знаешь, мне кажется, эта поездка должна изменить мою судьбу, и не только потому, что у меня умерла мать. Ее вчера похоронили. Похоже, для владельцев Клуба найти нубийца вопрос жизни и смерти: в случае успеха мне обещана должность менеджера. Откровенно говоря, я и сам не против уйти из охотников. Надоело вылавливать утопленников, мотаться по нищим кварталам и разыскивать жемчужины на свалках. А теперь у меня, судя по всему, появился шанс сделаться приличным человеком. Одно дело добывать трофеи и совсем другое — сидеть в кабинете и ждать, когда их приведут другие, а тебе останется только решить, годятся ли они в модели. По-моему, это все же не так противно. Лусмила, надо полагать, нарисовала тебе весьма радужную картину, и она во многом правдива. В Испании ты вряд ли найдешь работу, за которую станут платить лучше, чем в клубе “Олимп”. Но выйти из игры будет непросто. Контракт с Клубом — настоящая западня. Сначала они берут на себя твои расходы, а потом заставляют тратить все больше и больше, завлекают тебя, ублажают, снимают дорогое жилье в любом городе на твой выбор. И покупают тебя со всеми потрохами. Ты, конечно, спросишь, с чего я тебе все это рассказываю. Я и сам толком не знаю, с чего, но от мысли о том, что ты станешь моделью, во мне все переворачивается. Наверное, оттого, что я знаю о тебе гораздо больше, чем о других трофеях, или оттого, что ты нравишься мне гораздо больше других, а может, оттого, что между нами возникло какое-то притяжение, не знаю, как объяснить…

Я остановился, чтобы отпить апельсиновой газировки, и тут Ирене спросила:

— Ты что, делаешь мне предложение?

И одарила меня широкой сияющей улыбкой, от которой ее глаза стали больше, а на лбу появились легкие морщинки. Я улыбнулся в ответ. Неловкое молчание затягивалось, но мне никак не удавалось заново ухватить нить разговора.

Тогда слово взяла Ирене.

— Я же говорю, что ничего еще не решила. Правда, Лусмила хочет, чтобы я пошла с ней, когда она будет отчитываться перед начальством или что-то в этом роде. А в Малаге у меня и вправду нет будущего, особенно если учесть мое состояние.

— Что за состояние?

— Значит, твоя подруга ничего тебе не сказала, — утвердительно произнесла Ирене.

Я покачал головой, готовясь к худшему.

— Я слышала, что в Испании проще закрепиться, если ты беременна, и решила специально забеременеть. Я не хотела ехать, пока не буду уверена. Пропустила несколько партий. На деле все оказалось куда хуже, чем я могла подумать, и, откровенно говоря, мне совсем не хочется попасть в приемник и там дожидаться, когда меня депортируют. Помнишь, что ты мне сказал, когда забирал из комендатуры? Выбора нет. Разве с тех пор что-нибудь изменилось? Разве ты больше не хочешь меня спасти, как спасаешь тех, кто, по-твоему, достоин лучшей доли?

— Пожалуй, — сказал я задумчиво, — мне действительно не хочется тебя спасать, по крайней мере, так, как я спасал других.

— Лусмила меня предупредила, так что не трать время зря.

— О чем она тебя предупредила? — насторожился я.

— О том, чем ты сейчас занимаешься. Соблазняешь меня, морочишь мне голову. Она сказала, что у тебя такая манера обрабатывать свои трофеи. Наплетешь с три короба, прикинешься лучшим другом. А все для того, чтобы переспать с моделью до того, как она поступит в Клуб, потому что потом это можно будет сделать только за деньги. Со мной такие штучки не пройдут, Лусмила меня предупредила. Она так и сказала: “Он может пообещать, что вы будете вместе, лишь бы ты с ним переспала, пока за это не нужно платить”.

Ощущение было такое, будто мне в глотку влили расплавленный свинец. Мои внутренности пылали, и все, что я съел в тот день, готово было устремиться наружу. Я чувствовал, как немеет лицо, как по спине медленно стекает капля пота.

Из зала долетал нарастающий гул, который время от времени пронзали отдельные громкие выкрики. И вдруг наступила тишина, словно толпе зрителей одновременно заткнули глотки. Бармен бросил свой пост и рванулся в зал узнать, в чем дело. Я поспешил за ним. Когда пробрались на трибуны, кое-кто из зрителей уже начал выходить из оцепенения. Один из бойцов, совсем молодой, из тех, кто с детства качает мышцы, занимается тэквондо и обожает драться, лежал посреди арены с широко распахнутыми глазами. Его чернокожий противник уже успел покинуть ринг в окружении десятка приятелей-негров и нескольких охранников и укрыться в раздевалке. Бармен повторял как заведенный: “Его убили, его убили, я же говорил ему, чтоб он не дрался, его убили, убили”. Внезапно он бросился на ринг, так, словно от этого зависела вся его жизнь. Обернувшись к Ирене, я попросил ее оставаться на месте. Пока охранники уносили с арены тело, под сводами погреба висела зловещая тишина, но как только скорбная процессия скрылась из вида, зал начал потихоньку оживать, заработал тотализатор, и вскоре трибуны снова взревели, приветствуя очередную пару гладиаторов. Я протиснулся к Лусмиле, чтобы немного подзарядиться от нее уверенностью и спокойствием. Албанка мило беседовала с элегантным господином лет пятидесяти, источавшим аромат дорогого одеколона, с гвоздикой в петлице изящного пиджака в мелкую полоску. В левой руке Лусмила держала бокал с вином, в другой — тонкую сигарету, с которой медленно опадал пепел. Увидев меня, она поморщилась, поспешно извинилась перед кавалером, немедленно переключившим внимание на ринг, где готовы были сойтись новые бойцы, на этот раз два негра, один из которых был гигантом с лоснящимся телом, и рявкнула: