Мотылек летит на пламя - читать онлайн книгу. Автор: Лора Бекитт cтр.№ 62

Им с Унгой не удалось подняться ни на одно судно: из-за блокады южных портов и жестоких военных действий на море пассажирское сообщение было крайне затруднено, и правительство штата настойчиво советовало калифорнийцам подождать с отплытием хотя бы несколько месяцев.

Когда Хейзел Паркер впервые явилась в нью-йоркскую штаб-квартиру «Тайной дороги» в ярко-синем платье, темно-синем жакете и сине-белом шарфе, Алан был поражен, насколько она красива и как ей идут цвета формы федеральных войск. У него мелькнула мысль, что она неслучайно так нарядилась, однако Хейзел как всегда держалась деловито и серьезно.

За их плечами были десятки рейдов на Юг, встречи и размещение беглецов в Филадельфии и Нью-Йорке и препровождение их в Канаду.

Хотя болота Флориды, заросли Луизианы, леса Миссисипи и горы на побережье Атлантики были переполнены беглецами, Хейзел никогда не посылала Алана дальше Огайо. Возможно, она дорожила им больше, чем другими кондукторами. Или в ней жило тайное нежелание того, чтобы он встретился со своей невестой?

Вскоре Алана назначили на должность секретаря штаб-квартиры организации: то была почетная, но не опасная работа.

Когда ему передали ответ Лилы, что с Айрин все в порядке, он немного успокоился. Однако сообщение пришло давно, и сейчас, когда началась война и янки неуклонно приближались к Южной Каролине, он снова стал волноваться.

— Принят закон, запрещающий армии Союза возвращать беглых рабов их владельцам, — сказала Хейзел, отрывая его от мыслей о любимой женщине. — Кроме того, негры получили право служить в федеральной армии, и я собираюсь в нее вступить.

Алан улыбнулся.

— Разве женщины могут служить в армии?

— Другие женщины — нет. Но меня не касаются правила.

Алан знал, что она особенная. Она умела мгновенно ориентироваться в любой обстановке и принимать единственно правильное решение, а ее проницательности мог позавидовать самый блестящий военный разведчик. А еще Хейзел обладала даром убеждать и подчинять себе людей.

Вместе с тем в ней было нечто загадочное, странное. Казалось, она совсем не боялась смерти и будто играла с ней. Так ведут себя люди, которым нечего терять. Алан не знал, были ли, есть ли у нее близкие, и не решался лезть к ней в душу.

— Я охотно последую твоему примеру.

Хейзел внимательно посмотрела на него своими янтарными глазами и неожиданно сказала:

— Вообще-то и ты, и я можем остаться в Нью-Йорке или уехать в Канаду. Вступление в армию — добровольное дело.

— Разве?

— Конечно. Мулаты, как и чернокожие, не подлежат обязательному призыву. Ты сам себе хозяин. Ты без того сделал немало: твои действия по сопровождению беглых негров через границу можно считать настоящим подвигом. Возможно, в Канаде мы будем нужнее, помогая бывшим рабам найти себя в чужой стране.

Алан смотрел на нее, не в силах догадаться, что она имеет в виду на самом деле. Между тем Хейзел присела к столу и продолжила:

— Послушай, Алан, есть нечто такое, о чем я хочу и могу поговорить только с тобой. Служба в федеральных войсках опасна и не так уж почетна, во всяком случае, для таких, как мы. Нам позволят служить лишь в специальных негритянских полках, потому что многие белые не хотят воевать рядом с бывшими рабами. Невзирая ни на какие подвиги, ты едва ли получишь офицерское звание. Белому солдату назначают жалованье тринадцать долларов в месяц, черному — только семь. Пленных негров не отправляют в лагеря, их убивают, ибо для южан мы не больше чем взбунтовавшиеся рабы. Эта страна нам ничего не дала и не даст. Закон об освобождении? Нам он не нужен: мы освободились сами и освободили множество других рабов. Даже если Союз победит, никто не позволит нам ходить в те магазины, какие посещают белые, сидеть рядом с ними в театре или ресторане, свободно разгуливать по главным улицам городов. Не говоря о том, что браки между белыми и черными никогда не будут разрешены. И даже если такое случится, найдутся сотни людей, которые воспрепятствуют этому.

У Алана пересохло в горле.

— Что ты предлагаешь?

— То, о чем уже говорила. Уехать в Канаду. Да, в этой стране жестокий климат, непривычный для нас, южан, суровая северная природа и жизнь, ничуть не похожая на сказку. Но там… там можно забыть прошлое и начать все заново.

Алан решил, что будет честнее сказать правду:

— Хейзел… Дело в том, что я не хочу ничего забывать.

Она встала и пристально смотрела на него, прямая, гордая и немного разочарованная.

— Мне понятны твои мечты. Ты придумал то, что могло возвысить тебя над средой, в которой ты был заперт по воле судьбы. Богатый отец-плантатор, любовь к изнеженной белой женщине…

— Я ничего не придумывал, это правда. К тому же Айрин нельзя назвать неженкой, ей пришлось пережить много трудностей. Она эмигрантка, приехала из Ирландии. В Америке она такая же чужая, как и мы.

— И все-таки между вами лежит пропасть.

Алан молчал.

— Почему ты хочешь вступить в армию? — спросила Хейзел.

— Чтобы отомстить. Я никогда не был слабым и не был трусом, однако меня всегда побеждали, били, унижали белые, потому что их было больше, потому что все законы были на их стороне. Неужели теперь я не воспользуюсь правом взять в руки оружие?!

— Ты лжешь, — спокойно сказала Хейзел.

— А ты кажешься мне непохожей на себя! — не выдержал Алан.

Она жестко усмехнулась.

— Я такая, как все. Всеми нами руководит что-то личное. Ты стремишься отомстить белым не за унижения и побои, а за то, что они тебя отвергли, не дали возможности стать тем, кем ты хотел стать. А еще ты подумал о том, что сумеешь попасть в Южную Каролину вместе с армией северян. — В коридоре послышались шаги, и Хейзел поспешно произнесла: — Вечером я приду к тебе и скажу больше, чем сказала сейчас.

Алан возвращался домой в смятении. Он не ожидал от Хейзел такой проницательности и не хотел, чтобы она приходила к нему домой.

Алан уважал мулатку за ее ум, восхищался ее прозорливостью, мужественностью и, что греха таить, красотой, но они не были настолько близки, чтобы проводить вечера наедине. Правда, он несколько раз заглядывал к Хейзел по делам, но она ни разу его не навещала.

Алан жил в крохотной квартирке в Нижнем Ист-Сайде, снимаемой на скромные средства организации. Он по-прежнему много читал. Но даже чтение не приносило такого удовлетворения и радости, как раньше.

Бледное солнце медленно таяло посреди серого неба, дома напоминали скалистые массивы, улицы были полны снующих теней. Сейчас Нью-Йорк казался ему удивительно мрачным, чужим, а ведь когда-то он так сильно стремился попасть в этот город!

Алан купил в лавке на углу фунт филе для бифштекса, а потом — бутылку вина. Надо как-то скрасить этот вечер, если уж Хейзел зайдет к нему! Он больше не хотел слушать о войне. Он смутно желал чего-то другого.