Русский лабиринт - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Дарин cтр.№ 126

Шопенгауэр, кстати определил ордена и награды вообще как векселя, выданные на общественное мнение, «…их ценность основана на доверии к тому, кто их дарует». Власть, очевидно, не понимает, что при такой «культурной» политике сначала девальвируются ордена, потом доверие к власти, а потом с железной необходимостью и сама власть, которой и сейчас цена – 40 долларов за баррель. Но пока логика Долиной ведет к тому, что Верке Сердючке надо давать Героя напополам с Глюкозой. А Моиисееву – Госпремию.

Поэтом быть сейчас не так уж трудно,

Блюди размер, не слишком трогай власть…

Вот отчего поэтов ценят скудно,

Заезжим не мешают души красть.

Чтоб Родину любить, не много надо —

Достаточно поменьше воровать

И тупо не мычать в угоду стаду,

А так, глядишь, не нужно помирать…

Твоя судьба – для нынешних наука,

Что кормят бесталанной блататой

И портят карамельками для слуха

Здоровый вкус оставшихся с тобой.

Так нынче разгулялись скоморохи,

Трещотками забив негромкий звон.

Тебе у нас, Сереж, жилось бы плохо,

Да нам самим у нас житье – как стон.

Как помешать таким вливать отраву,

Тут надобно все сердце изорвать.

Вот для чего нужна большая слава,

Чтоб на любовь погибель обнимать.

Дм. Дарин, отрывок из стихотворения

«На Рязанщине в годовщину Есенина»

Да нет же, как я запамятовал – у нас есть еще Большой театр. Теперь он не «гауптвахта для туристов» (Г. Свиридов), а форпост тацевального перформанса (не называть же это балетом) от Сорокина. Я не следил за официальной прессой, ему еще ничего не вручили под алодисменты членов Президентского совета по кульуре и искусству? Зря, конечно. Вот это не халтура и не подделка такого масштаба, что Кулик, хоть самого Швыдкого обоссы, а потом укуси за ногу (дарю идею. А что, кстати, хороший концепт: Кулик – Шариков, Швыдкой – Швондер, тем самым воплощается невозможность приручения шариковых кем бы то ни было и отстаивается неприкаянность модернизма в искусстве), такой славы не добьется. А вот мнение члена Совета Гергиева, директора Мариинки, по поводу «Детей Розенталя» было доведено до президента? Оно вообще было, мнение-то? Ведь Швондеру, т. е. Швыдкому, одного телефонного окрика достаточно, в клиническом случае – вызова в Ген. прокуратуру. Там, в Совете этом, кто-нибудь что-нибудь вообще советует Президенту всея Руси? Если нет, зачем место занимать, если да и не прислушиваются, подайте в отставку в знак протеста, поменяйте этот становящийся сомнительным статус на ДЕЛО. Или там как раз прислушиваются? Тогда – не бамбук, тогда – кирдык.

Цена на куликов и сорокиных возрастет в прямой зависимости от повышения уровня жизни населения в соответствии с целями национальных проектов. Уровень жизни среднего россиянина поднимется на 20, 50, может, 100 %, а вот качество – всего на один рубль. Вот и будущаяя сверхприбыль от внедряемого перформанса. Нужно только, чтобы никто из платежеспособных граждан не сомневался – это и есть современное «высокое» искусство, да, да, что вы, не сомневайтесь, обязательно сходите посмотреть. Это так модно сейчас в мире. Не пойдете? Фу, деревенщина…

Да и зачем на культуру тратить «народные» деньги? Гранты же есть западные, пусть империалисты тратятся. Все правильно – денежная цензура ничуть не мягче идеологической, а при современной нищете культурного сообщества – может, и пожестче будет. И хоть сотню круглых столов проводи с участием истинно российских деятелей культуры с приглашением представителей власти – все это голос вопиющего, даже не в пустыне, а среди толпы сытых глухих. Это-то и обидней всего. Ильин метко заметил: «Человек человеку – прохожий». Ю. Поляков в статье с малообязывающим названием «Зачем вы, мастера культуры?» («Почем вы, мастера культуры» – хотел и не решился назвать свою статью Ю. Поляков, но назвал автор) пишет: «…нужно добиваться равного доступа на телевидение…» Под председательством того же Ю. Полякова в «ЛГ» проходил очередной круглый стол («ЛГ» № 36) с участием министра культуры А. Соколова. Писательница Лариса Васильева (никогда не читал, но видно – человек хороший) задает вопрос Александру Соколову: «Есть ли у вас рычаги влияния на телевидение?» Ответ сделал не нужными не только все круглые столы, но и вышеупомянутую статью главного редактора «ЛГ».

«Нет», – ответил министр. И все. Без объяснений, без надежд и проектов. Без обещаний и посулов. И никто не спросил: а почему, собственно? Почему у заклейменного нашими патриотическими деятелями культуры всеми пробами Швыдкого есть (одна «Культура» уже чего стоит), а у него нет. И какая цена министру культуры без влияния на культуроносители? Как это, например, министр топлива и энергетики не может иметь рычагов влияния на российскую нефтянку, можете представить? Министр без влияния хуже, чем министр без портфеля, поскольку имеет официальные полномочия, и это вызывает лишние надежды. Зачем же он тогда соглашался на «копеечный» портфель? Почему не поставил условием своего назначения вхождение в редакционные советы государственных каналов или что-нибудь подобное? Вот и получается, что цена такому министру – машина с мигалкой да министерское жалованье. (Да подряд на Большой-Больной театр, добавим от себя.) С точки зрения национальной культурной идеи – что-то дешево, хотя и ценно. И то, что он лучше Швыдкого, – не аргумент. Как известно – «Швыдкой – лучше Геббельса» (после выхода в свет книги с таким названием остаться на своем посту можно только в загадочной России). Этого мало, мало, черт побери!

Ю. Поляков много пишет в указанной статье о «грантократии» и о «брезгливом равнодушии к судьбе государства в сочетании с болезненной страстью к государственным наградам» как «родовой черте российского либерала» и там же о том, что награждение «обновленной» и «обогащенной» Госпремией Беллы Ахмадулиной «таит в себе глубокий смысл». Сама Ахмадулина в интервью по этому поводу заметила, что она «…не из тех, кто делал специально что-то, чтобы получить награду», а также, что вручение премии именно ей должно обнадежить других людей, занимающихся творчеством. Да полноте. Ахмадулина всегда была «приватной» поэтессой, любовным лириком, чуждой гражданской борьбе, трибунскому слогу (кровь итальянского революционера по матери Стопани не проявилась). Получала премию молча, скромно. (Бабкина, к примеру, заголосила в Кремле, причем без фанеры, при получении ордена Дружбы.) Одна Государственная СССР (1989), премия Президента (1998), «Триумф» и «Пушкинская» (обе в 1994 г.) – опыт есть, да и властям спокойно – не отчебучит чего-нибудь. А почему бы не отчебучить? Чем очередное награждение поэтессы должно кого-то обнадежить? А вот откажись Белла Ахатовна от премии, пусть даже им. Окуджавы, а может, и благодаря этому прямо на церемонии в знак протеста против гауляйтерства Швыдкого в культуре, осознанного оболванивания народа попсовыми передачами, отсутствия равномерного присутствия на телевидении всех основных направлений в литературе, далее – все вопросы круглых столов «ЛГ» – вот это было бы уже ДЕЛО. Наша беда, что Россия – страна слов и грез, а не дела. И не надо отниматься тем, что мы, дескать, «не врачи, мы – боль» (Герцен). Или что рождены «не для житейского волненья, не для корысти, не для битв» (Пушкин). Недеяние – принцип, как внимательный читатель увидит позже, принцип гораздо более древний. Здесь у нас сейчас впору «к штыку приравнять перо» (Маяковский). Абсолютно прав был Шпенглер, когда писал в «Западе на закате», что «славный выпад вернее славного вывода, ибо лишь человек действующий… живет в конечном счете в действительном мире политических, военных и экономических решений».