Зеркало для слепого - читать онлайн книгу. Автор: Борис Пугачев cтр.№ 102

Присутствующие опять стали подходить к Родику, стараясь выразить ему личную признательность. Родик доброжелательно улыбался, не обращая внимания на расплескиваемую водку.

Напряжение спало, и началось обычное для Таджикистана застолье. Родик только сейчас почувствовал, что голоден, и приступил к закускам, которых на столе было множество. Он с удовольствием съел несколько кусочков домашней колбасы, потом отдал должное самбусе и жареным шарикам из курдючного жира. Наконец голод был утолен.

За столом установилась тестовая передышка, но не надолго. Один из присутствующих мужчин встал, чтобы произнести витиеватый восточный тост, начало которого Родик прослушал. Воцарившаяся тишина заставила его оторваться от еды. Он оглянулся и удивился тому, что все смотрели не на выступающего, а на Абдулло Рахимовича. Родик инстинктивно последовал их примеру и впервые с момента приезда разглядел Абдулло Рахимовича. Одет тот был в зеленый военного покроя френч, делающий его чем-то похожим на партийных руководителей сталинской эпохи, какими их показывают в кинофильмах. Но не только одежда вызывала такую ассоциацию. Его поза, устремленный поверх голов взгляд, движения выражали ту непререкаемую власть, которую, вероятно, хотели продемонстрировать в этих кинофильмах. Родик про себя усмехнулся и постарался отбросить эти соображения, посчитав их в данный момент неуместными. Он опять предался застолью, которое развивалось в привычном порядке, хотя иногда и прерывалось появлением каких-то вооруженных людей, застенчиво и подобострастно входящих в кабинет. Абдулло Рахимович, не вставая и пренебрегая восточными традициями гостеприимства, отдавал распоряжения, возвращая Родика к уже посетившим его мыслям о развившемся начальственном пафосе.

Принесли плов, и все, искусно используя пальцы, сосредоточенно приступили к его поглощению. Начало смеркаться. Кто-то зашторил окна и зажег свет. Плов быстро закончился, но никто не собирался расходиться. Усилиями Абдулло Рахимовича Родик почти постоянно находился в центре внимания. Уже все сидящие за столом так или иначе произнесли за него тосты. Родик устал, но не мог найти предлога, чтобы покинуть застолье. Вдруг в монотонное гудение голосов ворвался звук выстрелов.

— Что это? — спросил Родик и сам себе ответил: — Стреляют. Похоже, из автомата.

— Балуются или на блокпосту кого-то пугают. Не обращайте внимания, — успокоил его сидящий рядом похожий больше на еврея, чем на таджика, мужчина, из представления которого Родик запомнил лишь, что он заместитель директора совхоза. — Оружие теперь у всех. Даже у баб и детей.

— Я заметил. В приемной много подростков с автоматами.

— Это другое. Близкие родственники сардора. Его личная охрана. Он только им доверяет.

— Да… Они же дети. Что они могут? Да и что из них вырастет? Им в школе надо учиться.

— Понятно, но такое время. Сложно определить, где свой, где чужой. Поэтому все опираются на родственников. Эти мальчики быстро повзрослели. Они умеют делать такое, о чем вы даже не догадываетесь. Война. Жизнь и смерть рядом. Многие из них потеряли близких. Хотят и могут мстить.

— Жаль их…

— Трудно сказать. Будущее покажет. В нашем мусульманском мире бывает, что люди проводят всю жизнь на войне. Война ведь еще не кончилась, а может быть, еще и не началась.

— Вы думаете, что будет продолжение?

— Без всякого сомнения. То, что произошло, — это бурное начало. Сейчас даже не перемирие, а, как у вулкана, накопление энергии взрыва. Республику надо объединять, централизовать. Многие потеряли чувство меры, думают только о личной наживе. Даже традиции забыли. Каждый мелкий начальник стал баем. Его желания никак не регламентированы законом. Рано или поздно это выльется в огромную проблему.

— Вы рассуждаете, как один мой знакомый в Москве, — вспомнив теорию Александра Николаевича, заметил Родик. — Он это называет стремлением к господству и предрекает жуткие последствия. Я отношусь к подобным прогнозам скептически. Происходящие процессы являются, по моему мнению, этапами борьбы за демократию. Посмотрите на историю Европы.

— Не путайте Европу и Восток. Да еще и советский Восток. Исламисты, а у нас какая-то смесь исламистов и коммунистов, никогда не принимали те демократические принципы, о которых твердит Европа, а сейчас и вы в Москве. Я считаю, что единственный выход — в тоталитарном центризме. Если хотите, в господстве централизованной безграничной власти. Не забывайте: на Востоке это национальная традиция.

— Это происходило семьдесят лет подряд, — вступил в полемику Родик. — Чем это кончилось, мы знаем.

— Кончилось как раз по другой причине. Ослабла центральная власть. А семьдесят лет был порядок. Голодающих не было, под дулом автомата никого не насиловали и не грабили. Страна развивалась.

— Как сказать… Вспомните сталинские времена. Под дулом автомата много чего делали. А развитие… Могло быть более успешным.

— Не буду спорить. Вы давно в Республике?

— Около недели.

— Побудьте подольше — многое сами поймете. Мы возвращаемся в феодализм. У каждого бая районного значения свои законы. Вернее, их отсутствие. Предлагаю оставить эту тему. Лучше выпьем, хотя после плова не положено, но что сейчас запрещено? Живем одним часом.

— С удовольствием. Давайте за то, чтобы ваши слова остались только словами.

— Не возражаю, но это утопия.

— Извините, я вас покину. Схожу в туалет. Как туда попасть?

— Я составлю вам компанию. Мы все пользуемся общим туалетом. Не пугайтесь, там грязновато. Есть женщины, которые занимаются уборкой, но их трудно найти. Часто их используют с другой целью. Поэтому грязновато. Ну и, конечно, нет туалетной бумаги. Теперь все пользуются, по древнему обычаю, водой. Это далеко не все, что вернули из прошлого…

Вслед за собеседником, имя которого он спросить постеснялся, Родик поднялся и на вопросительный взгляд Абдулло Рахимовича ответил:

— Мы в укромное место. Скоро вернемся.

За пределами кабинета царила духота, хотя в приемной гудел кондиционер. Родику бросилось в глаза, что подростки теперь сидели на стульях в промежутках между окнами и в коридоре за дверью. Коридор освещался только проникающими через дверь и окно бликами.

Туалет, дополнительно к упомянутым минусам еще и неосвещенный, совершенно не располагал к длительному пребыванию, и Родик постарался побыстрее его покинуть. Сполоснув руки, он, желая немного размяться после длительного застолья, сначала решил прогуляться по коридору, но, поразмыслив, остановился у двери приемной. Его собеседник, сделав неопределенный жест, возвратился в кабинет, оставив Родика среди подростков.

Он стоял, облокотившись на косяк двери, и наблюдал за мальчишками, которые не знали, чем себя занять, и перекидывались редкими фразами на таджикском языке. Родику показалось, что он их смущает, и, чтобы разрядить обстановку, спросил:

— Ребята, а вы автомат за сколько секунд можете разобрать?