Бой под Талуканом - читать онлайн книгу. Автор: Николай Прокудин cтр.№ 5

– Вы, товарищ лейтенант, лучше бы голову повредили, может, она думать бы начала. Ротный! Кавун, ко мне!

Иван подошел и спросил:

– Что произошло? Что за крик?

– Почему твой лейтенант самовольно по кишлакам бродит?

– Чего ты на меня орешь? – резко ответил Иван.

– Я на вас, товарищ капитан, не ору, – сразу понизил тон Лонгинов и перешел на «вы». – Разберитесь с офицерами, не рота, а сброд.

– Полегче на поворотах, не сброд, а лучшая рота в полку. Разберемся, товарищ капитан.

Бронежилет (Лонгинов) ушел с Константином Николаевичем, о чем-то переговариваясь, а Иван внимательно посмотрел в глаза обоим «следопытам» и рявкнул:

– Сержант, отнеси все вещи на свое БМП!

Подождав, когда Худайбердыев отошел подальше, взял за пуговицу Сашку и, притянув к себе, сказал:

– Дуракам порой везет. Идиот! Пойми, там «духов» больше, чем извилин в твоих мозгах!

– Что, всего-то д-десяток «духов»? – попытался смягчить ситуацию глупой шуткой Корнилов.

– Дать бы по твоей физиономии хорошенько. Не строй из себя полного идиота. Чтобы вас обоих найти, в случае чего, целая армейская операция нужна. Горло перережут и в яму с отбросами кинут. Как и не было вас на земле никогда. Иди и думай.

– Иван! Т-ты же сам велел, иди в-вниз, впереди роты. Вот я и п-п-пошел.

– Думал, что сказал для умных, а оказалось…

По прибытию в полк Корнилов исчез – быстро и надолго растворился в госпиталях. Зачем нарисовался сейчас, спустя полгода? А Константин Николаевич после того похода тоже слег: сердце не выдержало, а потом нашел «лазейку» и перевелся в штаб, в другой полк.

Зачем Саня сейчас пришел, чтобы злорадствовать? Может, завидует или скучает по нашему коллективу?

На заставе два года сидеть почти безвылазно – тоже не сахар, а тоска смертельная. Это как два года в колонии общего режима. От однообразия такой жизни можно чокнуться, завыть и на стенку полезть.

– Сашка, извини, но мне с тобой трепаться некогда, завтра уходим, а дел невпроворот.

– Да, да, п-понимаю! У вас с-своя свадьба, у нас – своя. А ж-жаль… Х-хорошо, зайду, как-нибудь позднее… – и он ушел с грустным лицом. Сдваивать буквы в словах так и не прекратил! Балбес рисующийся.

Ох, и красотища! Если бы я был художником или туристом, наверняка бы так выразился. Горные вершины стояли в снежном обрамлении и искрились в солнечных лучах.

«Какой кошмар! – однако подумал я, так как был пехотинцем. – Опять спать в снегу, как в прошлый Новый год».

– Эдик, нет возражений, если я пойду с Мараскановым?

– А почему именно с ним?

– Взводный – человек в роте новый, только из отпуска, душа его расслаблена и настроена еще на мирный лад. Людей не знает, местность ему не знакома.

– Что ж, иди, если не хочешь быть на КП роты. Ты почему-то дистанцируешься от меня, – угрюмо произнес Грымов. – Какая-то несовместимость у нас с тобой, словно каменная стена стоит между нами. Командир роты с заместителем так служить не должны. Придется кому-то уйти – и явно не мне.

– И не мне тоже, потому что с командиром роты у меня полное взаимопонимание. А от тебя одни подлости.

– Надеешься на возвращение Сбитнева? Ну-ну… – произнес он угрожающим тоном.

– Уверен, что он вернется. Вот тогда и посмотрим, кто в роте лишний.

Тяжелый, недобрый взгляд не сулил ничего хорошего, ну да ладно, переживем, не собираюсь подстраиваться под этого высокомерного выскочку.

– Что ж, иди с третьим взводом. Я им тогда ставлю задачу – закрепиться на высоте три тысячи восемьдесят метров, вот точка, подойди, Игорь, посмотри на карте, – и Эдуард указал маршрут движения.

Старший лейтенант только удивленно захлопал глазами, тяжело вздохнул, но ничего не произнес. Когда взвод двинулся к вершине, он, недоумевая, спросил:

– Почему это, интересно, Грымов задачу поменял? Взвод должен на километр ближе быть и метров на триста пониже, а теперь мы – на самом удаленном участке.

– Это тайны мадридского двора, все наши дворцовые интриги. Я решил с тобой идти, вот он и заслал нас в самую трудную точку. Не любит, когда ему правду говорят, что он Сбитнева почти похоронил. Просто списал, как боевые потери. Ну и черт с ним, Игорешь, прогуляемся еще несколько лишних километров.

Снег лежал, хорошо смерзшийся, спрессованный, однако перегруженные солдаты все же проваливались в него по колено. Вытягивая ногу из одного следа, ставили ее в другой, и постепенно от распадка до вершины образовались две параллельные цепочки из круглых ямок. Бойцы-пулеметчики вспарывали снежный наст, будто плугом, проваливаясь через каждые пару шагов по пояс под тяжестью неподъемного вооружения.

Лебедков, пунцово-красный как вареный рак, полз на четвереньках под тяжестью гранатомета. Эти лишние двадцать пять килограммов не разделишь на двоих, все достается одному. Поэтому гранатомет в чехле пристегнут к спине, вещмешок болтается на груди, автомат – в руках. Ползет, как трактор, пашущий целину. Через пару часов сержант совершенно выбился из сил, и пришлось взять его автомат.

– Юра, давай напрягайся, не отставай, еще немного, и пойдем на спуск, он пологий, как по катку съедем.

– С горочки катить хорошо, но ведь затем вновь вверх лезть, и чем глубже скатимся, тем тяжелее подниматься потом, – вздохнул сержант.

– Чем я тебя могу приободрить? Маши крыльями, лебедь, и курлычь, может, получится да взлетишь!

Лебедков тяжело вздохнул и, сплюнув, прохрипел:

– С этой «дурой» взлетишь, как же, только шею сломаешь! Разве что мина подкинет в небо.

На ближайшей вершине – короткий привал, а таких подъемов придется преодолеть еще два. Кошмар! Вот это романтика, мать ее!!!

– Вперед, вперед, быстрее! – заорал Грымов. – Комбат недоволен, что отстаем, все уже на задачах, одни мы еле тащимся.

– У них точки поближе, а нам от техники сегодня приходится дальше всех топать, – простонал Острогин. – Почему такая несправедливость, почему я в тыловики или технари не пошел?

– Серж, ты лучше тогда в финансисты б двинул, получку без очереди получали бы, – усмехнулся Ветишин.

– А еще лучше – гээсэмщиком, спирт всегда под рукой, и нам отливал бы, – мечтательно произнес Бодунов.

– Ребята, если бы Острогин занимал эти должности, то с нами бы он и не здоровался. Вы посмотрите: он среди нас как граф или князь какой держится, а возле этих материальных ценностей простых пехотинцев в упор замечать не будет, – улыбнулся я.

– Ну почему ты так о людях плохо думаешь, по себе судишь, а? Кто тебя бесплатно минералкой и лимонадом поит, салатами, шпротами и лососиной кормит? Кто? Молчишь! Вот тебе, неблагодарный, я точно спирта не отлил бы!