Экспедиция "Тигрис" - читать онлайн книгу. Автор: Тур Хейердал cтр.№ 59

Решение идти на юг вдоль восточных берегов Омана было принято не сразу. Редко доводилось мне так явственно представлять себе чувства древних путешественников, как после выхода из тесного Ормузского пролива, когда перед нами встал выбор: куда дальше следовать? У нас не было заданного маршрута. Открывшийся нам Оманский залив напоминал воронку, поскольку берега его расходятся от пролива под углом на восток и на юг. После всех переживаний от грозной близости скал и утесов соблазнительнее всего было, используя попутный ветер, править прямо на просторы Индийского океана. Но вряд ли так поступали команды первых ма-гур, выходя из залива на разведку. Всякого, кто вроде нас никогда не бывал здесь прежде, наверно, манило исследовать какой-то из открывшихся его взгляду расходящихся в разные стороны берегов. Так было и с нами, хотя мы-то хорошо знали, что один берег направляется к Индии и дальше на восток, другой — к Красному морю и Африке.

Только Карло был против неприятного соседства скалистых берегов и за то, чтобы поскорее выходить в открытый океан. Ему не терпелось проплыть побольше, пока ветер в нашу пользу. Норрис призывал нас идти вдоль побережья Аравийского полуострова — очень уж живописно смотрелись с моря дикие скалы и острые пики Омана. Причудливые формации сулили ему отменные кадры для фильма об экспедиции. Норман поддержал его, сказав, что этот маршрут позволит нам зайти в Маскатский порт, чтобы как следует подготовить снасти и рулевое устройство для плавания в океане. Других, и меня в том числе, соблазняло побережье Азиатского материка. По ту сторону Ормузского пролива отчетливо просматривался берег Ирана, бывшей Персидской империи. В глубине страны, за ласкающими глаз приморскими холмами, теряясь вдалеке между небом и морем, голубели волнистые горные гряды, которые словно звали нас последовать за ними на восток, в сторону Пакистана. Днем горы сливались с небесной синевой, но на рассвете, на фоне багрянца, зажженного скрытым за горизонтом светилом, ясно рисовались очертания параллельных гряд. На пределе видимости иранский берег нырял в океан, оканчиваясь причудливыми формациями, глядя на которые мы гадали, то ли там какие-то диковинные скалистые острова, то ли облака поднимаются над водой. Словом, восточный берег, конечно же, выглядел крайне заманчиво для древнего исследователя.

Что уж тут говорить обо мне, который знал, что вдоль холмистого приморья мы дойдем до берегов Пакистана и Индии, где расцвела Индская цивилизация, одна из трех ведущих цивилизаций древности, не уступающая по возрасту и значению культурам Двуречья и Египта. Среди великого разнообразия судов, тысячи лет ходивших вдоль континентального побережья от Ормузского пролива и обратно, наверно, было предостаточно ма-гур. Археология установила, что порты Двуречья, такие, как Ур и Урук, и могущественные города-государства Мохенджо-Даро и Хараппа в долине Инда поддерживали обширные связи друг с другом, причем остров Бахрейн служил промежуточным торговым центром. Именно этот путь предлагал мне проверить на месопотамском судне Джеффри Бибби, и соблазн был исключительно велик.

Тем не менее нос камышовой ладьи развернулся на юг, и мы пошли вдоль Аравийского полуострова. Сомневаюсь, чтобы древние мореплаватели начали свои исследования с этого маршрута. Дикие голые склоны Оманских гор с обрывающимися в море нелюдимыми скалами могли приютить только птиц. Правда, дальше к югу ландшафт становился приветливее, горы сменялись волнистыми холмами. Насколько известно науке, на территории Омана в древности не было цивилизации, сравнимой с Индской. И все же у меня была совершенно особая причина присоединиться к тем, кто голосовал за то, чтобы следовать вдоль этих берегов в сторону Африки. Во-первых, если верить метеорологам, зимой в этой области ветры дуют от Азии к Африке и только весной меняют направление на обратное. Во-вторых, мои мысли упорно вращались вокруг дошедших до меня накануне старта на «Тигрисе» неподтвержденных слухов о сделанном в Омане интересном археологическом открытии. Эту потрясающую новость передал мне, сославшись на директора Багдадского музея, видного археолога Фуада Сафара, немецкий репортер с усами, похожими на велосипедный руль. Будто бы из достоверных источников в Багдаде стало известно, что где-то в Омане, за Ормузским проливом, в районе Маската, обнаружен в песках шумерский зиккурат — ступенчатая пирамида, каких до сих пор не встречали за пределами Двуречья.

Я отказался поверить — очень уж это смахивало на розыгрыш, придуманный журналистом, увидевшим намалеванный на нагнем парусе зиккурат! Однако немец клялся, что он лишь выполняет роль передатчика чужих слов. Дескать, Фуад Сафар был очень взволнован и просил нас непременно попытаться зайти в Оман, подчеркивая, что впервые за пределами Ирака найдено шумерское сооружение.

Я поделился с ребятами удивительной новостью. «Слишком хорошо, чтобы в это поверить», — сказал Норман. Я и сам так считал. Пирамид на земле не так уж много, и они разделены большими расстояниями. Не из тех они предметов, на которые можно нечаянно набрести в песках. Черепки — пожалуйста, но не пирамиды. В Старом Свете они найдены только в Египте и в Двуречье. И слишком это невероятное совпадение, чтобы первый шумерский зиккурат в далекой стране у рубежей Индийского океана был обнаружен как раз тогда, когда мы подняли парус на шумерской ладье, надеясь достичь этих самых рубежей. Скрепя сердце мы решили отнести эту версию к разряду анекдотов и постараться о ней забыть.

Тем не менее, когда мы с Норманом оказывались вдвоем на рулевом мостике, он порой произносил с мечтательным выражением:

— А все-таки здорово было бы встретить шумерский зиккурат в стране на берегу Индийского океана!

Эта тема обрела новую актуальность на Бахрейне, когда Джеффри Бибби отвез нас к развалинам дильмунской храмовой пирамиды, наделенной, по его словам, всеми основными чертами месопотамского зиккурата. Сплошная, ориентированная по солнцу ступенчатая конструкция с лестницами на гранях и святилищем наверху. За пределами Двуречья такие сооружения неизвестны. Если не считать древние Мексику и Перу. Бибби так и называл свою пирамиду — «мини-зиккуратом». Он даже нашел в святилище месопотамские изделия. Бахрейн находится примерно на полпути между Ираком и Оманом. И я отважился спросить Бибби, доходил ли до него слух о том, что в Омане недавно обнаружен шумерский зиккурат?

Нет, он не слышал ничего подобного.

Если Бибби, виднейший знаток археологии этого района, ничего не слышал, стало быть это выдумка. И мы твердо решили выкинуть ее из головы.

Однако Оман продолжал неудержимо манить нас с Норманом. И когда Норман после Ормузского пролива предложил идти вдоль берега на юг, чтобы подремонтировать снасти в Омане, я заподозрил, что он не совсем забыл про таинственный зиккурат. Да и сам я в основном по этой же причине после долгих колебаний поставил крест на уникальной возможности посетить долину Инда.

Вообще-то мысль о том, чтобы хорошо подремонтироваться, прежде чем продолжать плавание к дальним странам, не была лишена оснований. Два дня трепки на толчее от супертанкеров дались нашим надстройкам тяжелее, чем штормовая волна в заливе. Оманские горы прикрыли ладью от шторма, как только мы обогнули мыс на выходе из Ормузского пролива. И не будь сумасшедшего движения на трассе, море вело бы себя так же смирно, как и воздух. Утро застало нас посреди магистрали, в гуще кораблей, преимущественно танкеров. Уйдя от рифов и утесов и закрывшись горами от ветра, мы облегченно вздохнули и не сразу уразумели, что трудно было придумать худшее место для плавания на камышовом судне при слабых ветрах, сводящих до минимума нашу способность маневрировать. В таком вот опасном месте встретили мы Новый год. На другую ночь наш парус и вовсе поник. Главным движителем было сильное течение, увлекавшее «Тигриса» вдоль оманских берегов в сторону Маската. Наши керосиновые фонари и слабенькая мигалка на стеньге выглядели светлячками рядом с яркими огнями следовавших мимо исполинов. А потому ночью один из рулевых каждые три-четыре минуты бегал на нос — наблюдать за приближающимися огнями и светить самым сильным из наших электрических фонариков на парус «Тигриса», чтобы впередсмотрящие встречных судов, еще не перешедших на электронику, вовремя нас обнаружили.