Фату-Хива. Возврат к природе - читать онлайн книгу. Автор: Тур Хейердал cтр.№ 49

Я согласился, что это непросто. К тому же тут нужно было не только большое искусство, но и традиция. Ни один европейский народ каменного века не затевал ничего подобного. В Африке только в стране фараонов найдешь сходные примеры.

Алетти прервал нашу беседу, сказав, что нас приглашает в гости второй белый житель Пуамау. Мы чуть не забыли о его существовании, а пришли к нему в дом и увидели симпатичного маленького француза с густыми бровями и длинными висячими усами. Генри Ли представил его предельно коротко: «Мой друг». У них было заведено до поздней ночи сидеть и толковать о политике, искусстве, науке. В минуты разногласий француз набивал ноздри нюхательным табаком и стучал кулаком по столу: уж он-то знает мир, ходил шеф-поваром на роскошной яхте, охотился на медведей в Канаде, пас овец в Новой Зеландии, искал золото на Аляске!

Маленькая хижина старого чудака напоминала карточные домики нашего детства. Нам пришлось пригнуться, чтобы войти в самодельный дворец, крыша которого была сделана из снопов соломы, а стены — из ящиков и плавника. Конура конурой, но сколько же в ней поместилось хитроумных устройств! Дернет гордый улыбающийся хозяин за веревочку или повернет гвоздь — жди какого-нибудь чуда. Пора ложиться спать — тянет за одну веревку, собрался закусить — тянет за другую: и койка, и стол складные. Не сходя с места, он мог дотянуться до всех тайников и приспособлений. Дернешь не ту веревочку — на тебя сверху спускается седло. Или вдруг открывается ящик с чудесным свежим хлебом. Француз сам пек хлеб в жестяной печи между столом и койкой.

Все не могли одновременно уместиться внутри, так что нам пришлось осматривать лачугу по очереди. Затем Генри Ли повел нас обратно в свой просторный коттедж, и француз пошел вместе с нами, неся под мышками по заманчиво пахнущему горячему караваю. До самой смерти не забуду я этого человечка из ларчика. Обернувшись, я еще раз посмотрел на окруженную аккуратным огородом необычную конурку с бамбуковым полом и соломенным потолком. Рядом с высоченными кокосовыми пальмами она казалась особенно маленькой. В ней заключалось все достояние французика, но я в жизни не встречал среди белых более довольного и по-настоящему счастливого человека.

Увидев разложенные на столе Генри книги, он сразу загорелся. Пока хозяйка накрывала на стол и резала хлеб, француз подошел к одной из коек и взял толстую книгу; было видно, что он с ней хорошо знаком.

— Вот вы говорили про наши статуи, — сказал он. — Взгляните сюда.

Он показал мне иллюстрацию. Поразительно. Могучая статуя точно такого вида, какую мы видели утром. И так же стоит под открытым небом среди деревьев. Огромная, в треть высоты истукана, голова, смехотворно короткие ноги, круглое, намеренно гротескное лицо с большими глазищами, плоский широ— кий нос, рот от уха до уха — полное совпадение.

— А посмотрите на руки: согнуты в локтях, кисти лежат на животе, — горячо продолжал старик. — В точности, как у всех статуй здесь на острове.

Я заглянул на обложку. Книга повествовала о путешествиях в Южной Америке. Прочел текст под иллюстрацией. Статуя была воздвигнута в Сан-Агустине в Северных Андах, прямо на восток от Маркизов. В той же области было обнаружено множество сходных изваяний, и я читал еще раньше, что зона больших антропоморфных статуй непрерывно тянется оттуда вплоть до Тиауанако, важнейшего доинкского культурного центра на берегах озера Титикака. Истуканы найдены и на самом берегу Тихого океана ниже Сан-Агустина. Современные индейцы были непричастны ко всем этим изваяниям. Европейские конкистадоры встречали каменных исполинов и в лесах, и в пампе, где их некогда оставили неизвестные исчезнувшие ваятели. Самая большая коллекция связана с доинкским культовым центром Тиауанако. Обитавшие поблизости от его развалин индейцы аймара сообщили испанцам, что древние статуи изваяны не их предками, а людьми чужого племени, белыми и бородатыми. Эти люди поклонялись Солнцу. Они пришли с севера, туда же потом удалились за своим вождем и спустились к океану около Манты в Эквадоре. И в этом районе все инкские предания говорят о прибывших из Тиауанако чужаках, которые погрузились на бальсовые плоты и, взяв курс на запад, навсегда исчезли в просторах Тихого океана.

Я посмотрел на троицу, окружившую вместе со мной керосиновый фонарь. Юный учтивый Алетти, уроженец Хива-Оа, не знающий, что такое школа, но обученный отцом читать и писать. Веселый французик — в одной руке огромный бутерброд с тушенкой и луком, другая перелистывает ученый труд. Наш невозмутимый норвежский хозяин в майке, не скрывающей обтянутых розовой кожей мускулов и темно-коричневых от тропического солнца плеч труженика. Внешность Генри никак не вязалась с его пристрастием к книгам. Для меня до сих пор остается загадкой, откуда человек, который ступил на берег Хива-Оа с пустыми руками, успев окончить только семилетку на родине, добыл такое множество ученых книг. И ведь он никуда не выезжал с острова, если не считать короткого посещения Таити, где Генри нашел свою нынешнюю жену. В глухом закоулке далекого острова он и его друг, этот маленький Робинзон Крузо, поведали мне интереснейшие вещи, каких я не слышал ни от одного профессора.

Я поглядел внимательнее на снимки статуй Сан-Агустина. Многие из них удивительно напоминали заброшенные изваяния в долине Пуамау.

Южная Америка. Слишком уж далеко, чтобы можно было предположить контакт через океан. Впрочем, расстояние до Индонезии в противоположной стороне вдвое больше, и там нет сходных памятников. Да и на Азиатском материке за Индонезией не найдено ничего похожего на статуи Пуамау.

Француз торжествующе захлопнул книгу, словно закрыл ларец с сокровищами, дав нам налюбоваться его содержимым. Вот тут и разберись… Естественно положиться на моих учителей, ведь они опирались на пособия, составленные признанными авторитетами. Считалось, что до европейских парусников к здешним островам могли прийти лодки только из Азии и Индонезии, поскольку у американских индейцев не было мореходных судов. Меня учили верить авторитетам. Но я верил также собственным глазам. Да и так ли уж надежны авторитеты, если они сами по-разному судят, из какой именно области Азии происходят полинезийцы.

Одни называют Яву, другие — Китай, Индию. Некоторые забираются в поисках родины полинезийцев в Египет и Месопотамию. Даже в Скандинавию! Но в огромной буферной области, отделяющей Полинезию от Индонезии, нет никаких следов прохождения полинезийцев. На семь тысяч километров в ширину простерся здесь островной мир с древними воинственными австрало-меланезийскими и микронезийскими племенами. И такой же ширины необитаемая морская пустыня отделяет от Маркизов Южную Америку. И почему непременно надо считать, что люди только однажды высаживались на этих островах?

Когда Тераи завершил свой обход, мы легли спать. На другой день рано утром ему предстояло ехать одному через горы в долину Ханаиапа на северном побережье. Остальные долины давно опустели. Генри Ли уговорил Тераи оставить нас в Пуамау: очень уж меня увлекла загадка каменных великанов. Лив получила от Тераи нужные указания и взялась лечить нас обоих.

Целую неделю я ежедневно поднимался к культовой террасе, известной островитянам под названием Оипона, и досконально все осмотрел. Над участком, где стояли статуи, огромным пальцем возвышалась скала Туэва, очень похожая на фатухивскую скалу, вершину которой мы покорили. Генри Ли рассказал, что пробовал подняться на Туэву, но был вынужден отступить, слишком ненадежен камень, служащий мостиком к самой вершине.