Очищение - читать онлайн книгу. Автор: Олег Верещагин cтр.№ 99

Они с Батыршиным говорили про тот случай сразу после того, как стало опадать пламя погребального костра Хегая Ли Дэ. Было душно, пасмурно, с моря дул влажный ветер, в порту тревожно перемигивались огоньки. А от костра, возле которого в несколько сплошных плотных колец стояли люди, слышался высокий голос Антона Медведева – мальчишка пел своего любимого однофамильца и кумира, пел странную, вроде бы совершенно неподходящую песню про каких-то Карлсонов…

Выруби свет. В пламени наш Вазастан.

Выруби свет. Нам не вернуться назад.

Выруби свет. Хватит глазеть на экран.

Выруби свет. Смотри нам в глаза…

«Смотри нам в глаза», – подумал Романов, отворачиваясь от замолчавшего Батыршина – к пламени костра.

Смотри нам в глаза.

Если сможешь…

Ральф Бек ждал возвращения Романова к тому моменту, когда дружина добралась до Владика, уже несколько дней. Бывшая подлодка торговцев органами всплыла прямо в порту Владика. У немцев было двое убитых – охрана обосновавшихся на благоустроенной базе, построенной еще в мирные времена по договоренности с китайцами «хозяев жизни», была многочисленной, но – трусливой, с суши база просто не имела входов, а атаки с собственной подлодки никто не ожидал. Не мог себе даже представить.

Бек привез восемь мешков, набитых головами – мужскими, женскими, детскими. И четыре – с золотом в монетах. Он сдал все это Большому Кругу, как отчет о проделанной работе, – и тут же уплыл обратно к себе на север на все той же подлодке, которую попросил себе. Управляли ею уже сами юные немцы. Рулевой, впрочем, был жив – его держали в рубке, как ценный говорящий справочник.

Без рук и ног.

Выруби свет. В пламени наш Вазастан.

Выруби свет. Нам не вернуться назад.

Выруби свет. Хватит глазеть на экран.

Выруби свет. Смотри нам в глаза…

* * *

Весь следующий после возвращения день Романов инспектировал фабрично-заводские училища – открыто их было в городе шесть, на базе бывших средних школ. А потом его ждали на симпозиуме физиков, куда ходить вообще было небезопасно, – там дело доходило до драк между приверженцами Ошуркова и Батыршина. Женька не поехал с ним никуда, отпросился. Он чувствовал, что очень, просто чудовищно устал, и от этой усталости надо было срочно отвязаться, иначе был риск, что она останется навсегда, Белосельский это знал. Предыдущую ночь он спал в кабинете Романова и не отдохнул. Просто не смог заставить себя расслабиться.

У Женьки уже довольно давно была квартира – своя собственная. Просто однокомнатная квартирка из числа давно брошенных – рядом со зданием Думы, бульвар перейти. Второй этаж. Бывал он там редко и как-то не очень воспринимал квартиру как свою собственную. Но там было тепло, там была кровать, и вообще. Сейчас ему этого было вполне достаточно. Уже темнело, дул резкий холодный ветер, и густая, еще только-только начавшая облетать листва деревьев казалась серой и пожухшей.

До квартиры Женька шел вместе с Сажиным. Тот, пользуясь свободным часом, «выгуливал» Мирослава. Странного маленького найденыша дружинник забрал к себе, как только вернулся вместе с немцами с задания. У них с женой была пока только маленькая дочка, и отказывать Сажину никто и не подумал. «Ми’ослав Коб’ин» важно топал рядом с «папой» (он так стал называть Сажина еще во время возвращения из рейда) и выглядел вполне довольным жизнью… Сажин рассказывал про фестиваль «Таусень», на который основная часть дружины так и не попала, – что было очень интересно, много новых песен, причем красивых… и люди собрались охотно, пользовались тоже свободными получасом-часом, чтобы побывать там. Женька хотел спросить, не пел ли на фестивале сам Сажин, потому что помнил: дружинник писал большую поэму про их поход. Но не спросил – постеснялся. И около двери распрощался и с ним, и с серьезно подавшим маленькую ладошку Мирославом…

Подъезд был заселен весь, но – такими же, как Женька, вечно занятыми людьми (правда, взрослыми). Поэтому казался вымершим, а свежепокрашенные и так больше и не разрисованные стены придавали ему окончательный вид не пользующейся популярностью гостиницы. Оживляла его только большая доска, на которую крепились свежие объявления, касавшиеся дел управления. Ну и флаг над входом. Поэтому Женька вздрогнул, приготовив к стрельбе прямо через карман пистолет, когда его – уже поднявшегося на первый пролет – позвали.

Но, обернувшись, он успокоился. Это была Салганова.

– Добрый день, Алина Юрьевна. – Женька удивился, Салганова жила не здесь. Похоже, и она тоже была удивлена, потому что как-то сбивчиво спросила:

– О… а ты… домой, что ли? Я даже сперва думала, что это не ты…

– Это я, и я домой… – Женька зевнул, прикрыв рот ладонью. – А вы к кому?

– Я вообще-то к тебе, – призналась Салганова. Женька тоскливо подумал: «Ну неужели дело такое сверхважное, что не могло подождать хотя бы шесть часов?» И удивленно посмотрел на продолжавшую говорить женщину: – Только я не думала, что ты тут будешь.

– Гм, – Женька хмыкнул. – Ко мне, но не думали, что я тут?

– Скажем так – я в твою квартиру, – пояснила она.

– Еще интересней, – признал Женька. Салганова выглядела смущенной, и он пропустил ее вперед: – Ну пойдемте, – а сам, поднимаясь следом, размышлял, что все это значит.

И придерживал пистолет…

Вопрос разъяснился быстро и поразительно. Пока Женька доставал ключ, Алина Юрьевна, посмотрев на него извиняющимся взглядом, просто постучала, а потом позвонила. Дверь клацнула, распахнулась… и Женька обалдело уронил ключи:

– Мари… нка?!

Маринка стояла на пороге, а за нею, насколько Женька мог видеть, сиял чистотой коридор, в конце которого маячил уголок комнаты, блистающей таким порядком, о котором квартира давным-давно забыла. Женьку увидеть на пороге Маринка явно не ожидала, потому что уронила на босые ноги мокрую тряпку и оперативно покраснела. Судорожно кивнула и сказала:

– Здрась, Алина Юрьевна.

Салганова, кажется, усмехнулась – Женька на нее не смотрел. Окинув еще раз взглядом коридор, он уточнил:

– Ты как тут оказалась?

– Я запасной ключ выпросила, – призналась Маринка. И, глубоко вдохнув, закрыла глаза и добавила: – Я к тебе переехала. Вчера. Я думала, ты вечером только придешь, и мы успеем…

– Добро пожаловать… – растерянно сказал Женька, поднимая ключи.

Салганова довольно бесцеремонно его отстранила, разулась у порога и прошла дальше, чем-то начала стучать и греметь. Женька стоял на пороге. Маринка – за порогом. Потом она тихо сказала:

– Мне уйти? Глупо вышло, да?

И Женька вдруг понял, что ужасно не хочет, чтобы она уходила. Не хочет пустой квартиры. Не хочет быть один тут. И вообще ужасно, чудовищно устал быть один на свете – особенно теперь, когда нашелся дед и он сам отказался ехать с ним. Он уже открыл рот, чтобы разрешить девчонке остаться… но вместо этого перешагнул через порог, обнял ее и прикрыл глаза, мгновенно расслабившись почти до потери сознания.