Противостояние - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Познер cтр.№ 73

Суперзвезда, бросившая кино, потому что «мое кино умерло», но которая, как только я начинаю фразу «а если бы Спилберг или Коппола…», мгновенно говорит «Конечно!» (я хотел спросить, вернулся бы он в кино, если бы они предложили ему роль, а он сразу догадался, о чем речь), — и это не Делон моих представлений.

Человек, который сидит против меня и смеется, услышав слова из песни «Наутилус Помпилиус»:

Ален Делон, Ален Делон не пьет одеколон,

Ален Делон, Ален Делон пьет двойной бурбон…

— никак не соответствует Делону моего воображения. Значит, я заблуждался. Впрочем, я думаю, что подавляющее большинство людей заблуждаются в своих представлениях о кинозвездах. Разве кинозвезды могут над собой смеяться? Разве они могут серьезно относиться к дружбе («друг — этот тот, которому ты звонишь посереди ночи и говоришь, «Я убил человека», и он в ответ говорит: «Где труп?»), разве киноактер в ответ на то, что у него «плохой характер», может ответить: «У меня не плохой характер, просто у меня есть характер»? Разве кинозвезда позволит себе сказать в адрес тех, кого он не уважает, — «смерть мудакам!»? Разве кинозвезда может сказать, что долгого счастья не бывает, что он часто плачет, что больше всего на свете после своих детей он любит своих «животных», имея в виду собак, и что когда он умрет, его похоронят в часовенке, расположенной там же, где похоронены его собаки?

Нет, воображаемые нами кинозвезды не могут так говорить, так чувствовать. И, признаться, я хотел извиниться перед Аленом за то, что я думал о нем совсем иначе. Но сдержался. В конце-то концов, он же не знал, что я так думал.

Мы расстались очень тепло. Его менеджер сказал, что никогда никто такого интервью не брал у Делона. А Ален сообщил мне свой парижский мобильный и дал мне понять, что хотел бы дружить. Два или три раза я звонил ему перед приездом в Париж, договаривались о встрече, но то был занят он, то я, а потом я перестал звонить. Почему? Не могу объяснить.

Может быть потому, что я хочу запомнить Алена Делона именно таким, каким он был в моей программе?

В. ПОЗНЕР: Добрый вечер.

М. КАНТОР: Добрый вечер, Владимир Владимирович.

В. ПОЗНЕР: А если вам задать такой вопрос все-таки: Who is mister Kantor? Что бы вы ответили?

М. КАНТОР: Я бы сказал, что он прежде всего сын Карла Кантора и этим многое определяется, традициями семьи. Затем он — отец своих сыновей. Потом он — художник и писатель. Причем я не знаю, что из этого занимает первое место, а что — второе. Скорее я бы рассматривал это в соединении. Потом (и хотя это прозвучит последним, это, вероятно, надо было бы поставить в самое начало) он — человек верующий. И он очень любит философию. И если говорить о моих воззрениях, то, скорее всего, это человек-неоплатоник. Но вместе с тем меня очень интересует то, что происходит сегодня, и часто свои академические знания я прилагаю к современности. Видите, какой-то долгий получился набор.

В. ПОЗНЕР: Нет, это как раз хорошо. Я все-таки хотел бы сказать, что вы довольно скромно себя представили в отношении того, что вы — художник. Можно сказать, что известный художник. Более того, художник, чьи работы находятся в 24 музеях мира, и очень много выставок разных у вас было и есть. Так что не просто художник. А насчет того, что писатель и художник, как вы сказали, этот вопрос вам задавали много раз. Вы много раз отвечали: «И то, и другое». Но однажды вы сказали: «Все-таки, наверное, прежде всего писатель, потому что писателем рождаются, а можно научиться рисовать». Ваши книги. Одна вышла в России, по крайней мере в 2006 году «Урок рисования», наделала много шума. И вторая только-только вышла — «Красный свет». Презентация будет послезавтра, если я не ошибаюсь, да?

М. КАНТОР: Да.

В. ПОЗНЕР: Но уже она вошла в список бестселлеров (эта книга). Я должен признаться, что я читал ее, как нельзя читать, потому что мне ее дали буквально за три дня до встречи с вами, а эта книга в три дня не читается. Даже те, которые умеют быстро читать, все-таки нет. Поэтому я ее как-то наискосок…

Видите, у меня здесь несколько страниц подготовки к разговору с вами. Возможно, я их просто выброшу и зацеплюсь, если можно так сказать, за то, что вы сейчас сказали. Вы сказали: «Может быть, самое главное, я должен был это поставить, во-первых, это то, что я верующий». Вы бы не могли это раскрыть? Почему это самое главное?

М. КАНТОР: С удовольствием. Вы знаете, сейчас, когда волей-неволей любой разговор сейчас каким-то образом касается конфликтов в обществе и начинают говорить о том, к какой партии ты примыкаешь…

В. ПОЗНЕР: Вы имеете в виду в России или вообще?

М. КАНТОР: В России, например. Это часто бывает и в Европе. Я довольно много времени провожу в Европе, участвую в таких же дебатах европейских. И когда меня спрашивают: «С правыми ты или с левыми? С красными ты или с белыми?» — я чаще всего отвечаю: «Я с Фомой Аквинским».

В. ПОЗНЕР: А вы знаете, а я с Августином.

М. КАНТОР: Вот видите? Но тут расхождения Фомы Аквинского и Августина существенные, но не полярные. Поэтому я думаю, что мы договориться бы с вами смогли.

В. ПОЗНЕР: Хорошо. Да.

М. КАНТОР: Поэтому мне кажется, что проблема, которая стоит перед современным обществом, и современный конфликт — он должен решаться не ситуативно сиюминутно, а он должен решаться, имея в виду действительные ценности вечные, которые очень часто игнорируются в момент полемического увлеченного спора. И очень часто мы жертвуем большим ради мелкой партийной победы. В этом смысле мне кажется, что наша цивилизация, которая все еще называет себя христианской…

В. ПОЗНЕР: Если вы позволите, иудейско-христианской.

М. КАНТОР: Есть иудейско-христианская цивилизация, которая ведет свое начало от Библии, каким-то образом она себя так трансформирует. Но существуют страны христианского круга, которые уже к иудаизму отношение, в общем, имеют весьма опосредованное.

В. ПОЗНЕР: Через Библию все-таки имеют.

М. КАНТОР: Через Библию, да. Но каким образом мы можем говорить, допустим, о Финляндии как о носителе иудео-христианской цивилизации? Это было бы в известном смысле преувеличением. Она относится, разумеется, Финляндия или Скандинавия, или Исландия к христианской цивилизации. Но это мы уходим уже в какие-то дебри.

В. ПОЗНЕР: Да, уходим, это правда.

М. КАНТОР: Давайте согласимся, что христианская цивилизация. Просто этот термин будет звучать компактнее.