Революция, которую мы ждали - читать онлайн книгу. Автор: Клаудио Наранхо cтр.№ 44

Далее он говорит об установлении демократических правительств в Англии и США, предчувствуя, что в конце XX века мы приближаемся к историческому моменту, напоминающему падение Римской империи, которая также была коррумпированной, несмотря на свою огромную власть:

Важно, чтобы люди помнили, что, каким бы могущественным ни был экономический, политический или даже военный институт, его могущество сохраняется только при его легитимности, которая, в свою очередь, зависит от восприятия людей. Люди могут признавать власть законной и правомерной или нет и сомнение в истинности власти, скорее всего, является самой могущественной силой в истории.

В рамках своей гражданской активности сначала я обращался к властям, нанося визиты министрам образования, а иногда даже главам правительств, пытаясь посеять в их умах семена социальной трансформации благодаря новому подходу к образованию, но я разочаровался в том, что можно ожидать от правительств и бюрократий. Впоследствии же я стал более заинтересован в том чтобы обращаться непосредственно к самой общественности, используя для этого поездки по разным латиноамериканским и европейским странам с целью проведения моих ежегодных семинаров, предполагая, что если политики или университеты когда-нибудь примут предложение о кардинальном изменении образования для возвращения той значимости в развитии человека, какую оно всегда имело для лучших преподавателей, то случится это только в ответ на пожелания общественности.

Сейчас я разочарован ещё сильнее и думаю, что, наверное, не надо ждать, пока общество повлияет на невежественные и развращенные организации, существующие вокруг нас; и как говорил уже в начале этой книги, моя последняя надежда — что общество возьмет на себя многие вопросы, а может быть, даже все, которые когда-то оно делегировало правительствам. Нам достаточно было бы объединить мировую общественность или, по крайней мере, западную общественность, чтобы начать изменять наши институты, ограничиваясь не только областью образования, коммерческими или промышленными предприятиями и их администрациями, но и средствами массовой информации, финансами, а кроме того, затрагивая и многие другие вопросы, в том числе сохранение мира.

Я начал эту книгу с надеждой, что когда-нибудь разума, доброй воли и власти объединенной мировой общественности будет достаточно, чтобы освободиться от сверхмощной и хитрой системы, в которую переродились патриархальные цивилизации, давно устаревшие и находящиеся в упадке. Я хотел внести свой вклад в этот неизбежный процесс социальной трансформации, начало которого уже заметно сейчас, с тем чтобы он прошёл в наименее жестокой форме, катализируемый хорошим пониманием наших болезней и потенциального здоровья.

Мы вошли в новую фазу глобальной трансформации мира с наступлением финансового кризиса и особенно с началом новой формы общественных протестов, вызванных всё более очевидной безответственностью финансово-коммерческих правительств, в чьих руках находится единственная власть, к которой мы можем взывать.

С намерением повлиять на политику через призыв обратить внимание на потребности большинства, которое, по идее, правительство должно представлять, «Возмущенные», заполнившие площадь Пуэрта-дель-Соль в Мадриде в мае 2011 года, были в основном проигнорированы испанским правительством, но они стали началом реакции, вызвавшей многочисленные протесты в других городах Европы и даже на Уолл-стрит в Нью-Йорке, и в совокупности эти публичные выступления вызвали высокий и растущий уровень социального одобрения.

Эдгар Морен сказал, что «Возмущенным» нужно составить список своих предложений, но мне кажется понятной их настойчивость, потому что на сегодняшний момент самое важное — быть услышанными. Большинство не должно продолжать принимать предполагаемую демократию, в которой правит «один процент ради одного процента и для одного процента», и политика уже не может дальше служить только интересам компаний и денег. Одна из протестовавших на Уолл-стрит высказалась на эту тему так:

Не имеет смысла формулировать запросы до того, как ты получил власть. Если выражаешь их слишком рано, то просишь недостаточно и не можешь настаивать на реализации своих условий. Например, ты добился свободных выборов, ты не можешь требовать правильного подсчета голосов. Мы скоро поняли в своих дискуссиях: у нас нет власти, чтобы требовать, и многим людям было трудно это принять.

Вместо требований мы сформулировали наши принципы, основной из них — устранить бизнес-правительство и вернуть власть народу. Когда ты ставишь это требование как принцип, ты можешь выбрать любую тему — энергетика, здравоохранение, выборы, — и решение становится очевидным. В случае здравоохранения нужно убрать страховые компании, стоящие между врачами и пациентами. В сфере финансов — разделять большие банки, не допуская, чтобы шесть из них контролировало шестьдесят процентов экономики, — на филиалы, которые будут служить местным сообществам, чтобы деньги оставались дома, а не уходили на Уолл-стрит. В сфере энергетики — диверсифицировать источники энергии, чтобы люди могли иметь их у себя на крыше, становясь производителями энергии. Мы придумали лозунг: человеческие нужды прежде алчности бизнеса. Теперь нам стало все ясно [33] .

Мне кажется, что главная сложность заключается в том, чтобы «Возмущенных» поняли люди, подобные смотрящим из окон зданий на Уолл-стрит вниз, на протестующих. Ибо одно дело, когда простые граждане, хорошо информированные и с добрыми намерениями, понимают, что в результате финансовых решений могущественных спекулянтов, одержимых манией быстрой наживы плодятся миллионы бедных в мире и множество людей оказываются без средств к существованию, а другое дело, когда это понимают люди, специально обученные экономическим наукам в бизнес-школах, для которых человеческие реалии замаскированы обманным языком экономики, чьи холодные и нейтральные термины разрешают скрывать массовые преступления, и смерть миллионов представляется случайностью, вытекая из принципов настолько же неизменных, как законы природы.

В конце книги Крис Хеджес и Джо Сакко, из которой я взял предыдущий отрывок, говорят об одной финансовой компании, чей индекс является наиболее котируемым в мире, и которая

…набирает фьючерсы на рис, кукурузу, сахар и скот, увеличивая их цены до двухсот процентов на глобальном рынке, так что бедные семьи уже не могут себе позволить удовлетворить базовые нужды и буквально умирают с голоду. Сотням миллионов бедных в Африке, Азии, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке не хватает еды из-за подобного пристрастия к наживе. За терминологией, изучаемой в бизнес-школах и употребляемой там, где совершаются биржевые транзакции, скрывается реальность происходящего, которую нельзя назвать ничем другим, как массовое убийство.

Следующая фраза напоминает нам о суде над Адольфом Эйхманом, главным участником массовых уничтожений в концентрационных лагерях, чье преступление, как выяснилось, было вызвано экзальтированным чувством бюрократического долга и эффекивности:

Холодный и нейтральный язык бизнеса и коммерции разработан для того, чтобы системы работали с жестокой эффективностью, даже если это системы смерти.