В поисках потока. Психология включенности в повседневность - читать онлайн книгу. Автор: Михай Чиксентмихайи cтр.№ 38

Одна из главных задач нашего времени заключается в том, чтобы найти новые основы для трансцендентальных целей, которые бы согласовывались со всем, что мы знаем о мире. Новый миф, который дал бы значение нашей жизни, если хотите. Но это должен быть миф, который будет служить нам в настоящем и в ближайшем будущем – так же как прежние мифы помогали нашим предкам, внося смысл в их существование, основываясь на известных им представлениях, метафорах и фактах. Но так же как наши предки верили во все элементы прошлых мифов, так и мы должны верить в это новое откровение.

В прошлом мифы, которые поддерживали верования людей, рассказывали пророки. Используя в своих рассказах привычные для людей представления, они говорили, что через них вещает бог, чтобы сказать людям, как они себя должны вести, и какова загробная жизнь. Возможно, в будущем тоже будут пророки, которые будут уверять, что знают о таких вещах, однако менее вероятно, что им поверят. Одним из результатов того, что мы основываемся на науке в решении материальных проблем и на демократии в разрешении политических конфликтов, является то, что мы перестали доверять видению отдельного человека, каким бы вдохновенным оно не было. Конечно, «культ личности» все еще существует, однако к нему относятся с долей здорового скептицизма. Откровение, достойное доверия, должно основываться на консенсусе между научной истиной и демократическим путем принятия решений.

Вместо того чтобы ждать пророков, мы можем найти основания для создания хорошей жизни в тех знаниях, которые медленно накапливают ученые и другие мыслители. Существует достаточно предположений о том, как действует Вселенная, чтобы представлять себе, какие действия обогащают и упорядочивают Вселенную, а какие ведут к ее разрушению. Мы вновь открываем, как все формы жизни зависят друг от друга и от окружающей среды. Как буквально каждое действие производит равное противодействие. Как трудно создать порядок и полезную энергию, и как легко беспорядочно ее потратить. Мы узнаем, что последствия наших действий могут быть невидны в данный момент, но они могут повлиять на будущие события, поскольку все, что существует, является частью взаимосвязанной системы. Многое из этого уже было сказано, так или иначе, в религиях индейских племен, буддистов, зороастрийцев [15] и в бесконечном числе других верований, основанных на внимательном наблюдении жизни. Современная наука добавляет к этому только систематическое изложение этих фактов на языке, имеющем авторитет в наше время.

Однако в современной науке, возможно, сокрыты еще более волнующие откровения. Например, смысл теории относительности, возможно, даст нам способ, как примирить монотеистические верования, которые были так популярны в последние два тысячелетия, с более фрагментарными и своеобразными политеистическими верованиями, на смену которым пришел монотеизм. Недостаток политеизма заключался в том, что когда люди верили в существование различных духов, демиургов, демонов и богов, обладающих каждый своим характером и сферой влияния, то их внимание было запутано и рассеяно между соперничающими духовными сущностями. Утверждение единого Бога у евреев, христиан или мусульман упорядочило сознание верующих, освободив огромное количество психической энергии, что оставило в стороне другие верования. Однако недостатком монотеизма стало то, что, выделив единое высшее существо, в нем появилась тенденция к развитию жесткого догматизма.

Возможно, что теория относительности и более современные открытия фрактальной геометрии говорят о том, что ту же самую реальность можно, так сказать, упаковать в разные связки, и что в зависимости от перспективы смотрящего, угла обзора, временных рамок и масштаба наблюдения мы можем видеть совершенно различные виды одной и той же правды, лежащей в основе. Поэтому совсем не обязательно называть ересью те видения и откровения, которые отличаются от верований, усвоенных нами в детстве, так как мы знаем, что они также являются локальными, временными проявлениями единого основного процесса огромной сложности.

Много актуальных теорий сходится в вопросе о процессе эволюции. Парадоксально, что в то время как наблюдения Дарвина рассматривались только как угроза фундаменталистской христианской религии, идея о том, что в течение долгих периодов времени экологические системы и структура организмов стремятся все к большей сложности, дала надежду некоторым ученым в том, что Вселенной управляет не хаос, а все имеет свой смысл. Одним из первых, кто выразил эту мысль, был иезуитский палеонтолог Пьер Тейяр де Шарден. [16] В своей книге “Феномен человека” лирично – и, возможно, чересчур лирично – описывалась эволюция от крупиц пыли миллиарды лет назад до объединения разума и духа, что он назвал точкой Омега, соответствующей традиционной идее воссоединения душ с высшим существом на небесах.

Большинство ученых осмеяло видение эволюции Тейяра, однако некоторые наиболее смелые из них – такие как К.Х. Уоддингтон [17] , Джулиан Хаксли [18] и Феодосий Добжанский [19] – восприняли его довольно серьезно. В той или иной форме идея об эволюционирующей сложности становится вполне разумным мифом, на котором может основываться вера. Например, Джонас Солк, изобретший вакцину от полиомиелита, – который считает себя в той же степени художником и гуманистом, как и ученым – в последние годы пытается понять, как прошлая жизнь может дать нам ключ к пониманию будущего. Вот что он пишет:

Я продолжаю интересоваться некоторыми … более фундаментальными вопросами, о самом творчестве … Я смотрю на нас как на продукт процесса эволюции, я бы сказал – творческой эволюции. Сейчас мы стали самим процессом или частью самого процесса. И с этой точки зрения я заинтересовался всеобщей эволюцией, самим феноменом эволюции, которую я разделяю на пре-биологическую эволюцию, физическую и химическую эволюцию; биологическую эволюцию; и мета-биологическую эволюцию разума и духа. А теперь я начинаю писать о, как я ее называю, теологической эволюции, что есть эволюция с целью. Таким образом, моя цель сейчас заключается в том, чтобы попытаться понять эволюцию и творчество с точки зрения цели.