Я Пилигрим - читать онлайн книгу. Автор: Терри Хейз cтр.№ 104

Я повернулся в его сторону. Дом был погружен во мрак и тишину, от него веяло каким-то сонным безразличием. Жалюзи были подняты только на нижнем этаже. Сняв пиджак, я положил его на скамейку из тикового дерева и прошел по широкой лужайке к бельведеру из кованого железа. На полпути я услышал резко прозвучавший в тишине звук и быстро повернулся в сторону дома. Как видно, поднялся ветер: на террасе третьего этажа качались жалюзи – не знаю, были ли они закреплены, когда я впервые увидел особняк вблизи.

Достигнув бельведера, я сделал четыре шага к северу и перелез через ограду. Именно в этом месте стоял Додж, когда он сорвался вниз, и я внезапно почувствовал головокружение. Обрыв был таким крутым, а вздымающееся далеко внизу море настолько дезориентировало, что мне почудилось, будто оно притягивает меня к себе. Земля у меня под ногами осыпблась, и я понимал, что ограждение сзади слишком далеко, чтобы я мог за него ухватиться. Внезапно за спиной послышался какой-то звук, но кричать было уже поздно. Я резко обернулся, рванулся всем телом к ограждению и сумел ухватиться за него. Вокруг никого не было.

Я перевел дыхание и выбрался на твердую почву. Будучи трезвым как стеклышко, я и то чуть не упал с обрыва, оказавшись по ту сторону ограды. Зачем, черт возьми, Додж полез туда?

Очутившись за ограждением, я вновь залюбовался пейзажем. Я попытался представить себе, как все это выглядело: воздух наполнен взрывами и разноцветными огнями, над водой плывут доносящиеся с лодок и танцплощадок звуки музыки, серебристая дорожка лунного света протянулась чуть ли не до самой Греции. А внизу по лужайке бредет, слегка спотыкаясь, человек после четырехдневного наркотического загула, возможно пытаясь вернуть себя на путь трезвости, успокоить бушующий тестостерон, унять разыгравшуюся паранойю. И я вновь задался вопросом: зачем он направлялся к бельведеру?

Возникла догадка: он что-то высматривал в водах залива. Чем ближе Додж подходил к обрыву, тем больше у него было шансов увидеть это. Вот почему он прихватил с собой бинокль, именно поэтому забрался на ограждение или перелез через него. Но что же такое он пытался разглядеть?

Распечатка звонков его мобильника, переданная мне детективом Кумали, свидетельствовала: никто ему не звонил по крайней мере в течение часа до инцидента и часа после него. Камеры видеонаблюдения также показывали, что в этот период времени никто не выходил из домика охранников, чтобы поговорить с хозяином.

И все же кто-то вынудил его схватить бинокль, на время забыть про своего милого дружка – метамфетамин, выйти из библиотеки, пересечь террасу и направиться через лужайку, чтобы разглядеть нечто в темных водах залива.

Допустим, какой-то человек в буквальном смысле слова заставил его спуститься через сад к бельведеру. Самое логичное объяснение: незнакомец знал, как обойти систему наблюдения или как проникнуть в имение через «электронный ров». Наверняка это был знакомый, которому Додж доверял, иначе он поднял бы тревогу. Злоумышленник мог столкнуть молодого миллиардера с края обрыва, а потом уйти тем же путем, что и пришел.

И тут меня осенило: если это и впрямь было убийство, то прежде я только однажды сталкивался с таким безупречным его исполнением. Я вспомнил преступление, которое произошло на другом конце света, в гостинице «Истсайд инн». Сомнения, что существует какая-то связь между этими двумя случаями, быстро таяли.

Я повернул назад, прошел по лужайке, подобрал свой пиджак и поднялся на террасу. Настало время войти в темный, нависший надо мной дом.

Я безуспешно пытался повернуть ручки двух застекленных створчатых дверей. Третья оказалась незапертой. Одно из двух: либо охранники небрежно выполняли свои обязанности, либо в доме кто-то был.

Включив маленький электрический фонарь, пристегнутый к связке ключей, я вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. В узком луче света я увидел красивую комнату, служившую приемной. Тот, кто ее декорировал, явно обладал вкусом. Во всяком случае, Грейс чувствовала бы себя здесь как дома. Бульшую часть мебели составлял британский антиквариат – сдержанный, элегантный и неправдоподобно дорогой. Красивый светлый паркет был покрыт огромными шелковыми коврами, на стенах цвета слоновой кости висело полдюжины картин, принадлежащих кисти самых знаменитых импрессионистов.

Тонкий луч света упал на высокие двери, ведущие в библиотеку. Во многих отношениях она была даже красивее приемной: эта комната была меньше и имела более удачные пропорции, а ряды книг создавали уютную атмосферу. Я не удивился, что Додж любил здесь сидеть.

Рядом с глубоким кожаным креслом стоял приставной стол, и хотя наркотики были убраны, сопутствующие им предметы оставались на месте: серебряная фольга, стеклянная трубка, полдюжины бутылок минеральной воды «Эвиан», сигареты и переполненная окурками пепельница. За двустворчатым окном, доходящим до пола, открывалась панорама моря и неба. Если бы Доджу захотелось полюбоваться фейерверком, не пришлось бы даже вставать из кресла. Зрелище здесь смотрелось бы еще эффектнее из-за двух огромных, оправленных в позолоченные рамы зеркал, висевших по обе стороны камина у него за спиной.

Эти зеркала показались мне неуместными для библиотеки, Грейс их точно бы не одобрила; что ж, богатые имеют право на причуды.

Я перешагнул через оградительную ленту, натянутую полицейскими в этой части комнаты, – она уже была не нужна, поскольку турки сообщили мне, что дело закрыто, – и, облокотившись о спинку кресла, еще раз полюбовался пейзажем. Попытался понять, что заставило Доджа покинуть этот уютный уголок.

Я погрузился в глубины своего сознания и сосредоточился, отключив все посторонние мысли, как в тот момент, когда стоял в номере «Истсайд инн» и вдруг понял, что там жила женщина. Ответ был близко… совсем рядом… только бы удалось найти разгадку… И тут в библиотеку кто-то вошел.

Я не услышал, как открылась потайная дверь за моей спиной. В старых библиотеках корешки книг часто маскируют такие двери, чтобы они полностью сливались с настоящими полками. Тот, кто вошел, должно быть, носил обувь на резиновой подошве: я не слышал звука шагов по шелковому ковру. Но ведь при ходьбе шелестит одежда. Возможно, это был и не звук вовсе, а легкое колебание воздуха, во всяком случае, такое движение почти невозможно скрыть, и я почувствовал что-то неладное.

Сердце бешено заколотилось. Я завел руку назад, одним плавным движением вытащил беретту, снял пистолет с предохранителя и, быстро обернувшись, низко пригнулся, чтобы шансы оказаться мишенью были поменьше, расставил ноги, поднял оружие, сделав его непосредственным продолжением своей руки, обвил пальцем спусковой крючок – все точно так, как меня учили много лет назад. Тогда я был еще молод и не знал, каково это – убить человека и видеть потом во сне маленьких девочек, его дочерей.

Кто-нибудь другой, менее склонный к рефлексии, наверное, выстрелил бы. Я же заколебался, посмотрел туда, куда был направлен ствол, и увидел босоногую женщину, одетую в черное. Это было вполне уместно для новоиспеченной вдовы. Передо мной стояла Камерон.