Сторож брату своему - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Медведевич cтр.№ 148

И старец, морщась, потер ушибленную ногу.

Бережно поймав за крылышко последний листок, Тарег подошел к сидевшему на камнях человеку:

– Это еще один трактат о соединении, о шейх?

И осторожно протянул тому треплющуюся под ветром кипу страниц.

– Нет, – улыбнулся старик. – Это словарь.

– Словарь?..

Видимо, полное ошаление на лице сумеречника читалось так же хорошо, как и на человеческом, потому что старик закхекал еще веселее:

– А что тебя удивляет, о благородный юно… ох. М-да…

– Местные люди зовут меня Рами, – решил выручить его Тарег. – Удивляет меня то, что в становище есть грамотный человек, к тому же обладающий запасом бумаги. А уж словарь…

И точно, теперь, заглядывая сверху вниз в исписанные листы, он понял, почему ничего не сообразил сразу, – два столбца. Слова разделялись на две четкие колонки. В одной – редкие строчки. Напротив – обширные абзацы комментариев.

– Это толковый словарь ашшари, мой сумеречный друг, – улыбнулся старик. – Я очень признателен вам за сноровку и помощь – вы спасли труд последних лет моей жизни!

И принялся подниматься на ноги. Тарег мгновенно подхватил сухонькую лапку.

– Ох… Весьма признателен за заботу, о ю… ох… Вы, верно, и не знаете, что последние словари нашего благородного языка – в том числе и составленные скромными трудами этого ничтожного раба Всевышнего! – отнюдь не полны! Живя бок о бок с этими людьми, вы обнаруживаете кладезь истинной, не испорченной парсийскими заимствованиями ашшаритской речи, которой и внимал благословенный Али… Ой!

Составитель словаря жалостно вскрикнул и припал на одну ногу.

– Вам не следует ходить без сандалий, почтеннейший, – выговорил старику Тарег. – Эдак вы когда-нибудь себе что-нибудь сломаете. Или разрежете до кости, и здешние коновалы не справятся с раной – загниет, попрощаетесь с конечностями…

– На все воля Всевышнего, – смиренно ответил знаток ашшари и, с силой опираясь на руку Тарега, заковылял дальше.

Стопку листков он крепко зажал под локтем. Склон ложбинки круто забирал вверх. Неожиданно улыбнувшись, старик добавил:

– А сандалий, о юноша, у меня нет! Всему виной судьба, отвернувшаяся от ничтожного раба Всевышнего ради посланных испытаний!

– Как вас зовут, почтеннейший? – вдруг начиная понимать, что к чему, тихо спросил Тарег.

– Перед тобой ничтожнейший из слуг Всевышнего, раб Всевышнего Юсуф аз-Захири, – безмятежно улыбаясь, ответил старик.

И тут же уперся взлядом в землю, высматривая предательские камни и ямы – не наступить бы.

Тарег резко остановился. Развернулся и заступил старику дорогу. Тому пришлось задрать изумленное лицо, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Что вы здесь делаете, почтеннейший? – так же тихо поинтересовался нерегиль.

– О, – беспечно отмахнулся худенькой лапкой Юсуф ибн Тагрибарди ибн Али аз-Захири, величайший и самый почитаемый в халифате знаток ашшари, грамматист, языковед и философ. – Это долгая и скучная история, о юноша! Поверь мне, старику, она не стоит твоего внимания…

– Вас захватили три года тому назад во время нападения на караван паломников, следовавший из Мариба в Ятриб, – четко выговорил Тарег.

Старик замигал подслеповатыми глазами:

– Д-да… но… откуда ты знаешь об этом, о…

– И все эти три года вы находились в рабстве у бедуинов? – стараясь не скрежетать зубами, выговорил Тарег.

– Ну да, – искренне удивился великий грамматист. – Они захватили меня в тот бедственный день, но Всевышний был милостив ко мне, и меня не убили, а продали этому племени, у которого, я вам должен сказать, чрезвычайно интересный говор, я бы даже посвятил рассмотрению его особенностей отдельный…

– Вас ищут, – выдохнул Тарег. – Все эти три года вас ищут по всей пустыне. Почему вы не обратились к властям, о шейх? Вас выкупит любой катиб в любом крупном оазисе!

Ему ответили искренне обескураженным взглядом:

– Но-о… эээ… обратиться?..

Тарег раскрыл было рот, собираясь ответить на все – заданные и незаданные – вопросы гениального языковеда, как со стороны шатров донесся зычный рык:

– Где ты шляешься, лядащая старая падаль?! Я сделаю твой тощий зад полосатым! Ну-ка подь сюда, старый ленивый суслик, я тебя научу, как нужно работать! Где, где, я спрашиваю, хворост, за которым тебя отправили, о дармоед, не стоящий куска лепешки, которую я перевожу на тебя ежедневно?!

Аз-Захири сжался в пуганый комок. Сведя худенькие плечики, как птичка крылышки, он вскинул на Тарега умоляющий взгляд:

– Прошу тебя, о благородный юноша, возьми и спрячь мои бумаги! – и быстро пихнул их Тарегу в грудь. – Если они их увидят, то пустят на растопку! А ведь мне стоило таких трудов скопить на пачку листов-мансури!

– Ах вот ты где, старый говнюк! Ну подожди, сейчас я тебя проучу! Я продам тебя живодерам в ближайшем оазисе!

Высокая черная тень в развевающемся бурнусе, с увесистой дубинкой в правой руке, нависла над их головами. Человек щурился – зарево костров поднималось у него за спиной, и ему приходилось таращиться в непроглядную темень. В которой шевелился обмерший от ужаса, попискивающий грамматист.

– Я вас умоляю… – немеющими губами прошептал аз-Захири, разжимая пальцы на своем сокровище. – Когда они утихомирятся, я за ними обязательно приду…

Тарег улыбнулся. Прижал пачку листов к впалой груди под рваной рубахой и по одной – сначала одну, потом другую – положил на них дрожащие, в пигментных старческих пятнышках руки.

– Вы не волнуйтесь, – он снова улыбнулся. – Ваши бумаги не пострадают. Крепко держите? Не уроните, пожалуйста, ветер усиливается.

Старик завороженно кивнул. И быстро – как кролик – обернулся в сторону сопяще-надвигающейся тени хозяина:

– Я тебя вижу, говнюк! Не вздумай бежать, привяжу к столбу!

Ободряюще кивнув дрожащему языковеду, Тарег обошел аз-Захири и шагнул навстречу размахивающему палкой амбалу. Тот все рычал:

– Ну, сволочь! Ну, дармоед!..

В отличие от тех, с кем Тарег сражался на западе, этого человека не учили: ни в коем случае не пытаться атаковать альва один на один – даже если альв безоружен. Альва следует пытаться убить только с численным преимуществом один к пяти. Не менее. И то если на дерущихся хороший доспех. Потому что в противном случае альву хватит нескольких мгновений, чтобы увернуться от удара, прыгнуть тебе через голову, ну а дальше – дальше по обстоятельствам. Либо своим железом посечет, либо пырнет твоим же оружием – это если альв был безоружный.

С удовлетворением оглядев толстую дубинку в руке громилы, нерегиль посмотрел тому в лицо – на харе бедуина начинало проступать что-то вроде удивления. Не дожидаясь, пока чувства громилы станут отчетливее, Тарег улыбнулся – и с размаху дал строгому хозяину грамматиста в челюсть. В следующее мгновение в его руках оказалась удобная, отполированная на конце палка.