Искусство быть родителем - читать онлайн книгу. Автор: Маруся Светлова cтр.№ 74

Он не ест то, что он не хочет есть, и бессмысленно его уговаривать и уж тем более заставлять.

Он сам выбирает, какую одежду ему надеть в сад, и его не переспоришь - он не наденет этот свитер, который ему подсовываем мама или я, он наденет тот, который выберет сам.

Он сам придумывает какие-то свои правила - что должно лежать в его комоде или где должна сидеть его любимая лягушка Клава. И то, что мы обнаруживаем в комоде целые залежи «ценных вещей» типа оберток от жвачек, обломков вертолета, щетки для одежды, которую я тщетно искала уже две недели, компьютерных дисков, комочка пластилина и т. п. - никого не удивляет. У ребенка есть право самому решать, что и где должно лежать.

Он чувствует себя хозяином жизни и главным человеком в квартире. И как это иногда неудобно для взрослых!

Он может зайти ко мне в комнату, увидеть на столе две новые катушки ниток, радостно взять их в руки и со словами «мне это очень пригодится» уйти к себе в комнату. И мне приходится останавливать его и объяснять, что нитки - мои, что они нужны мне, и я не могу ему дать их, хоть они ему тоже «очень пригодятся».

Это действительно неудобный ребенок, потому что ему нельзя приказывать, с ним надо договариваться. Мы сами не хотим использовать жесткие методы воспитания, и практика показывает, что он на чей-то окрик или критику дает мощный и сильный отпор.

Он не соглашается с унижением ни в каком виде. Он стоит за себя. Он стоит за себя во всех смыслах. Он требует то, чего он хочет. И как это неудобно для родителей!

Он отстаивает свое право погулять еще десять минут. Он отстаивает свое желание поиграть на компьютере. Он очень редко сразу соглашается с каким-то предложением. Он предлагает свой вариант и будет отстаивать его. Он всегда стремится получить то, что хочет. Он - хозяин жизни.

Я помню ситуацию, когда с ним, трехлетним, я пошла в детскую поликлинику. И тут я воочию увидела разницу между удобными и неудобными детьми.

Удобные дети сидели рядом со своими мамами, им было сказано сидеть - они и сидели. Хотя вокруг было столько интересного! На расписанных красками стенах были изображены сюжеты из мультфильмов. Большие кадки с живыми цветами притягивали внимание. Пеленальные столики могли быть прекрасной крышей для импровизированного домика, откидные стулья можно было закрывать или открывать - до чего интересно!

Но мамы сказали удобным детям сидеть - и они сидели. А мы с Никитой, что называется, носились по всему коридору. Потому что мир, окружающий его, был интересен. И он рассмотрел и потрогал все, что можно потрогать, даже поковырялся в кадке с землей. Он вдоволь попрятался под пеленальными столиками и увлеченно закрывал и открывал все свободные стулья. Он даже умудрился поползать по полу - оттуда ведь совсем другой ракурс. И я все время была рядом с ним, потому что он был еще мал, чтобы отпускать его на большие расстояния от себя.

И я позавидовала мамам с сидящими рядом с ними уже неживыми - воспитанными и послушными детьми. Хорошо им - сидят себе спокойно! С неудобным ребенком так не посидишь. С ним надо быть начеку. Ему нужно помогать исследовать мир. Его право на свободу передвижения в этом мире нужно поддерживать. При этом нужно ставить необходимые границы: что уже нельзя делать, например заходить в любой кабинет, где идет прием. Но, уважая личность этого неудобного ребенка, ему нельзя просто крикнуть: «Туда нельзя!», потому что он не принимает прямых запретов, он отстаивает свое желание быть там, где он хочет быть. Ему нужно спокойно и с уважением объяснить, почему нельзя. И это тоже неудобно. Ведь куда проще крикнуть и запретить!

Я часто наблюдала, как этот ребенок ведет себя во дворе, общаясь с людьми.

Он смело идет к людям - взрослым или детям. Идет, не думая, что его могут не принять, что он может быть не к месту.

Он подходит к взрослым ребятам, чинящим во дворе велосипед, спрашивает, чего они тут делают. Он берет какие-то инструменты или детали, чтобы рассмотреть их поближе. Весь этот мир - для него. Он пока еще смел в этом мире.

Потрогав и рассмотрев все, что ему интересно, он отходит от ребят и идет дальше, к какой-то новой цели: к луже, по которой можно походить, к красивому камешку - и за ним тянутся мальчишки.

Каждый раз я поражалась этому зрелищу: идет такой малыш - пуп земли, идет, притопывая ногами, косолапя, смешной такой маленький человечек - и за ним тянется вереница мальчишек-подростков. Им почему-то хочется с ним общаться дальше.

Как-то я шла домой, и меня у подъезда остановил один такой мальчик.

- А Никита выйдет гулять? - спросил он.

Вопрос меня просто смутил - зачем ему Никита? Что такого он, десятилетний мальчик, получает от общения с ним, если ждет, когда тот выйдет на прогулку?

Но они точно получают что-то от общения с такой маленькой личностью - чувство собственной значимости, чувство своей «хорошести», когда помогают Никите, что-то ему объясняют.

Я не идеализирую, поверь, совершенно не идеализирую этого ребенка, потому что это действительно сложный человек. Он - сложный. (И мне нравится это слово!) В нем уже много сложено, в него вложено, он - не простой. С ним просто не обойдешься, и не всем понравится эта его активность, его открытое исследование мира, вообще - его открытость. Наверняка он еще испытает на себе пресс социальных оценок и норм, правил, как надо вести себя. И шишек он получит немало. И его захотят «пригладить», только сильно его не пригладишь. Уже не пригладишь. Он - сильный. В нем уже выращен этот внутренний стержень личности. И в нем есть свобода быть собой, проявлять себя таким, какой ты есть.

- Я сегодня буду девочкой, - сказал он нам однажды. - Хочу побыть девочкой.

И мы разрешили ему побыть девочкой.

- Пусть побудет денек девочкой, - смеясь, сказала дочь, - чтобы потом, во взрослом возрасте, из него не вылезло задавленное нами нормальное желание - пожить, как девочка, попробовать, как это быть девочкой.

И он пожил девочкой, надев мамины украшения, туфли на каблуках, заколов волосы моими заколками. И сказал вечером:

- Все, хватит, надоело мне быть девочкой, буду опять мальчиком…

И я поддержала его в этом выборе:

- Бог сделал тебя мальчиком, значит, надо им быть!

Мне нравится его свобода - свобода мыслей, высказываний, даже свобода действия, хотя она иногда так неудобна! Однажды он увидел у меня иконку, привезенную из Соловков, подаренную мне там настоятелем монастыря. Уже спустя несколько минут она стояла у его кровати.

- Ты зачем взял мою иконку? - спросила я.

- Я хочу видеть Бога. Я хочу с ним разговаривать… Я хочу жить с Богом, Маруся, - сказал он мне. - Неужели ты этого не понимаешь?

Он все время что-то делает - что-то лепит, или рисует, или собирает Лего. Он - занятой, творческий человек. И конечно, он уже компьютерный мальчик, увлеченно играющий, «переходящий с уровня на уровень», с жаром рассказывающий мне, какой сложный уровень игры он прошел.