Интеллектика. Как работает ваш мозг - читать онлайн книгу. Автор: Константин Шереметьев cтр.№ 30

Мозг обезьяны работает с тем, что он видит.

Если одна палка из поля зрения выпадает, то она перестает отражаться в сознании животного и уже не участвует в мыслительной операции.

Теперь мы можем сказать, что нового появилось у человека.

Как мы уже знаем, основным процессом понимания реальности является процесс каскадной интерпретации. Именно этому процессу подчинены все прочие функции мозга. Каждое более развитое животное добавляло к этому процессу свой каскад интерпретации. Человек также что-то добавил. Но что?

Человеческий мозг научился всего одной новой вещи: он отражает не только тот материальный предмет, который он воспринимает, но и след этого восприятия, который хранится в памяти.

Процесс каскадной интерпретации мозг человека применяет не только к воспринимаемой реальности, но и к своей собственной памяти. К процессу горизонтальной интерпретации добавился процесс вертикальной интерпретации. Интерпретация ощущений дополнилась интерпретацией воспоминаний.

Другими словами, человек может образовывать понятия не только от отражений материальных объектов, но и от следов этих отражений, то есть о понятиях этих объектов.

Принципиальное отличие мозга человека от мозга обезьяны состоит в возможности образования понятий о понятиях.

Понятия о понятиях мы будем называть метапонятиями. Именно способность образовывать метапонятия и является ключевой особенностью мозга человека. Мозг обезьяны не только сам не может вырабатывать метапонятия, но и не способен их воспринимать при специальном обучении. Это означает, что у обезьяны можно выработать понятия «фрукт» или «опасность», но нельзя выработать понятия «подлежащее» или «смысл».

У человека это стало возможно за счет того, что процесс интерпретации получаемых сигналов в мозге распространился на сам процесс интерпретации. Возникла своеобразная петля мышления (рис. 18). Отражение текущей ситуации у человека раздваивается.

Рис. 18. Петля мышления

Одна часть мозга занимается тем, что реагирует на стимул, а другая часть – на соотношение этого стимула с ранее полученными.

Кроме свойственного всем животным процесса образования понятий от воспринимаемых стимулов, появляется процесс образования понятий о понятиях. Сам по себе этот процесс не является новым для мозга. Как зрительный сигнал, постепенно детализируясь, попадает в зрительную проекцию коры, так сигнал о понятии попадает в речевую проекцию коры. Новым является то, что след от понятия образуется не от явно воспринимаемых объектов, а от следов восприятия этих объектов. Но именно это незначительное отличие мозга человека приводит к качественному изменению отражения.

Человек получил возможность говорить не только о том, что он видит, но и о том, что он может говорить об этом.

Когда человек образует понятие «камень», то он, как и животное, отражает реально существующий объект. Камень можно взять в руку, бросить, расколоть. Но когда это же слово «камень» используется в контексте употребления самого этого слова, то оно является источником появления метапонятий и уже имеет другой принцип обращения. Слово «камень» нельзя взять в руку или бросить. Слово «камень» можно просклонять, найти ему синоним, дать определение, перевести на другой язык. Все эти употребления понятия «камень» животным недоступны.

Легкость образования метапонятий позволяет человеку строить неограниченное количество метауровней. Мы можем сказать: «Камень – это существительное». В этой фразе понятие «существительное» является метапонятием. Оно указывает на нематериальный предмет. Но мы с легкостью можем построить еще один метауровень: «Существительное – это часть речи». И далее:

• часть речи – это грамматика;

• грамматика – это наука;

• наука – это познание…

При переходе на метауровень человек может управлять объектами предыдущего уровня и создавать любые идеальные конструкции. Так же, как камень из объекта обработки превращается в инструмент для разделывания шкур, так и метапонятие является инструментом для обработки понятий.

Рассмотрим такое метапонятие, как «принцип». Это метапонятие позволяет построить единообразный конвейер для обработки различных понятий по одному правилу. Врачебный принцип «не навреди» позволяет из множества вариантов воздействия на больного отбирать только те, которые не имеют серьезных побочных эффектов.

Следует обратить внимание на отличие построения метауровней от образования уровней абстракции. Абстрагирование всегда указывает на один и тот же объект, но убирает малозначащие детали. Абстрагирование понятия «камень» будет выглядеть так:

• вот этот конкретный камень;

• любой камень в этой куче камней;

• любой существующий камень;

• любой округлый и твердый предмет;

• твердый предмет;

• неизменный предмет (каменное лицо);

• любой предмет.

Абстрагирование доступно и животным. Шимпанзе Уошо для обозначения ореха образовало слово из двух знакомых ей слов «камень-ягода». Очевидно, что в этом новом слове слово «камень» использовано в абстрактном значении «твердый предмет». Абстрактные понятия животные могут использовать, а метапонятия – нет.

Такое, казалось бы, незначительное отличие мозга приводит к кардинальному отличию сознания человека от психики животного. Принцип позволяет так воспринимать понятия, что человек может выявлять сходные признаки различных предметов и явлений природы. Человек может выходить за границы непосредственного восприятия.

Использование принципов позволяет человеку заметить сходство не только объектов, но и процессов, что недоступно животным. Это хорошо демонстрируют опыты голландского психолога Бойтендайка. В первой части опыта различные животные (кошки, собаки и обезьяны) видели, что приманка кладется в одну из ряда закрытых баночек. Когда животное отпускали, оно подходило к этой баночке, открывало ее и доставало приманку.

Эта часть опыта ни у одного животного не вызвала никаких затруднений. После этого Бойтендайк перешел к основной части опыта. Теперь каждый раз приманка помещалась не в ту банку, где приманка уже была, а в следующую по очереди. То есть если животное в одном опыте нашло приманку в пятой банке, то в следующий раз она будет в шестой и так далее. От животных требовалось понять несложную закономерность и переходить сразу к следующей банке. Столь простая задача животным оказалась не по силам. Несмотря на большое количество проб, ни одно животное так и не смогло справиться с задачей. Все животные запоминали, в какой банке была приманка, и шли именно к этой банке. Связать следы в памяти о предыдущих попытках они не могли.