Вожаки и ведомые, или Как выжить в мире мальчиков - читать онлайн книгу. Автор: Розалинд Вайсман cтр.№ 53

Пример 2. Вам пятнадцать, у вас высокофункциональный аутизм. Учителя не в состоянии контролировать класс, и вам зачастую кажется, что надо следить за одноклассниками и докладывать на некоторых педагогу. Они постоянно болтают, вы их терпеть не можете. Вам мешают сосредоточиться. Шум причиняет физическую боль. Вы зажимаете уши руками, хотя родители постоянно твердят вам: не делай так на людях. Мимо проходит мальчик и случайно сшибает с парты ваши тетрадки. В прошлом году другой мальчик поступал так с вами намеренно, и вы решаете, что вас опять задирают. Вскакиваете с места и орете на одноклассника. Остальные смеются. Вы кричите и на них, мол, соблюдайте правила. В итоге вас самого отправляют к директору за нарушение дисциплины.

Пример 3. Вы в девятом классе, у вас СДВГ. Начало шестого урока; вы только что пообедали. В классе шум, учитель задерживается. Потом все резко садятся по местам, однако вы никак не можете успокоиться: вам непременно надо дорассказать другу анекдот. Входит учительница и слышит, как вы произносите грубое слово. Она заставляет повторить сказанное, все смеются. Вы, не в силах остановиться, как ни в чем не бывало снова и снова произносите это слово. В наказание учительница велит вам остаться после уроков. Минут двадцать спустя у вас слипаются глаза, и вы засыпаете прямо за партой. Просыпаетесь – а учительница издевается над вами перед всем классом.

Наша цель – вырастить достойных, социально грамотных детей. Если вы родители нейротипичного [28] ребенка, знайте: он неизбежно будет замешан в социальных конфликтах, потому что взаимодействует с проблемными ребятами. Однако есть нечто, с чем не любят иметь дело те, кто занят в сфере образования и программах по предотвращению буллинга (травли): дети и подростки с нарушенной социальной интеграцией зачастую становятся «провоцирующими жертвами». В глазах нейротипичных сверстников они нарываются на несправедливое обращение и отторжение, потому что не воспринимают очевидных сигналов от социума и могут проявлять агрессию.

В некоторых случаях агрессия выливается в травлю, особенно если у ребенка сочетание ОКС и СДВГ. Он, по существу, более импульсивен и не способен предвидеть последствий своих действий [29] . Это сочетание делает из него «плохого» задиру, то есть его ловят на горячем, в то время как другие – социально грамотные и адаптированные ребята способны обмануть взрослых, притворившись невиновными. Отчасти поэтому я постоянно напоминаю учителям на курсах повышения квалификации: «Вы видите вторичную, а не первичную травму».

Вот свежий пример. Этой осенью одна молодая женщина, посетившая мою презентацию, написала мне письмо. Обеспокоенная распространившимся в их сообществе видеороликом, она попросила оценить ситуацию. Поблагодарив ее за обращение, я перешла по ссылке на YouTube. На видео милая старшеклассница засняла то, как она заставляет мальчика с серьезными нарушениями социальной интеграции выкрикивать в адрес других ребят грубые комментарии сексуального характера. «Герою» ролика льстило внимание девушки, тогда как его «жертвы» (крупные ребята в форменных спортивных куртках) не испытывали удовольствия. Мальчик отчаянно пытался добиться расположения девушки, которая жестоко использовала его для собственного развлечения. Я всерьез испугалась за здоровье юноши. В другом ролике в YouTube та же девушка заставляла того же мальчика хватать мальчиков помладше за шею, «в шутку» колоть их карандашом и одновременно крыть их последними словами. Все ролики она засняла в школе, а один даже – на глазах у учителя.

Просмотрев ролики, я немедленно позвонила директору школы. В течение суток все видео были удалены, родителей известили о случившемся, а безучастного педагога привлекли к ответственности. Однако главное заключается в том, что я узнала о происшедшем даже не от другого работника школы или родителя кого-то из ребят, а от постороннего члена сообщества, который посчитал нужным известить меня. Директор грамотно справился с ситуацией, но так происходит не всегда. Обычно родители вообще ничего не знают, а если и узнают, то лишь потому, что эхо «взрыва» разносится слишком далеко. Например, мальчика, обзывавшего ребят из спортивной команды, жестоко поколотили.

Представьте: вы родитель одного из тех футболистов и узнали, что какой-то мальчик прилюдно угрожал изнасиловать вашего сына. Если вы не в курсе всех обстоятельств, то наверняка решите, что грозивший изнасилованием и есть зачинщик конфликта. Узнав, как тот же юноша угрожал ребятам помладше, сочтете его достойным побоев. Теперь представьте: директор не разобрался в обстоятельствах и даже не озаботился вопросом, с какой стати вообще юноша угрожает изнасилованием здоровенным футболистам. Обычно в таких ситуациях директор на короткое время отстраняет футболистов от занятий, велит им не приближаться к избитому пареньку (они его не послушают), а жертве избиения выговаривает за агрессию, сексуальные отклонения и применяет совершенно бесполезные дисциплинарные меры. В то время как девушка с телефоном остается безнаказанной.

Жаль, что я не умею определять больных детей с первого взгляда. К сожалению, меня этому никто не учил. А знаете, кого еще этому не учат? Бо́льшую часть знакомых мне школьных администраторов, учителей и тренеров. В лучшем случае их полезные навыки ограничиваются техниками сдерживания. Как признался мне Кирк Долсон, замдиректора средней школы в Потомак Фоллс: «Я ежедневно работаю с такими детьми, но меня обучили только способам сдерживания». И тем не менее этот школьный администратор регулярно взаимодействует с больными ребятами, потому что они чаще других попадают в неприятности (вроде описанной выше).

Если вы педагог, то техникам сдерживания учиться должны не в первую очередь, а в последнюю. И уж тем более ими ваше образование ограничиваться не должно, раз уж вы работаете с детьми, у которых нарушена социальная интеграция.

Вот чем еще поделился со мной Долсон:

...

Чарли, нашего одиннадцатиклассника, недавно отстранили от занятий за то, что он включил пожарную тревогу (она подразумевает обязательную эвакуацию 1500 учащихся). Стоило позвонить его матери и рассказать о случившемся, как она примчалась забрать сына. Позднее, на той же неделе, я встретился с ней, и она призналась, что дела у Чарли не очень. Мне нужно было поговорить с ними обоими – по поводу дисциплинарного взыскания, однако мать Чарли испугалась, что, снова оказавшись в школе, он сорвется. Для него школа – это раздражитель. Тогда я предложил приехать к ним домой. Мама Чарли просто ушам своим не поверила, но работа есть работа. Когда я приехал, Чарли лежал на диване и отказывался разговаривать. Один из учителей сообщил мне о его коллекции виниловых дисков, и вот я принялся расспрашивать о ней. Мама поинтересовалась: не лучше ли сначала поговорить о школе и уже потом – о коллекции пластинок? Однако Чарли уже поставил старую запись группы R.E.M. и дал мне свои любимые наушники – послушать песню.

Педагоги ежедневно сталкиваются с детьми, которые склонны попадать в неприятности в силу своих отклонений в развитии, однако эти педагоги не владеют должными знаниями и навыками, чтобы вовремя определить настоящую проблему и выработать нужный курс действий.

Нельзя сидеть сложа руки. Эти дети и их семьи – часть нашего сообщества и заслуживают достойного обращения. В наших же интересах грамотно и эффективно решать проблемы, связанные с ними, ибо эти проблемы прямо воздействуют и на нас. В частности, это касается педагогов: если мы не понимаем, как подобные коллизии влияют на наши ежедневные взаимодействия в школе, работа становится неэффективной, а это уже наносит ущерб всем нашим подопечным.