Настоящие мальчики. Как спасти наших сыновей от мифов о мальчишестве - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Поллак cтр.№ 7

Готовим мальчика к переменам

В дополнение к нашему знанию о том, какой мальчик на самом деле, важно, чтобы мы, взрослые, предвидели итоги некоторых ситуаций, например, серьезных жизненных перемен (переезд, развод, рождение младшего ребенка), которые могут вызвать болезненные переживания и вынудить мальчика прикрыться маской. Например, учителя в новой школе, зная, что мальчик вроде Адама пришел из менее благополучного района, могли бы предугадать его трудности, назначить Адаму наставника или старшеклассника, который мог бы ввести его в курс дела, познакомить с другими ребятами, помочь ему стать своим вместо того, чтобы оставаться чужаком, стать ему другом, скрасившим первые недели школы. Школьный психолог мог бы связаться с матерью Адама при первых признаках академической неуспеваемости. Учителям тоже следовало бы помочь ему освоиться. Родители Адама могли бы проводить с ним больше времени в течение первых недель, а также подготовить его заранее к его новой жизни, поговорить с ним о том, чего следует ожидать, встретиться с другими родителями и мальчиками, которые участвовали в той же программе, познакомиться с родителями мальчиков в новой школе, чтобы Адам мог с ними подружиться, или поговорить с родителями о школе, сходить вместе с Адамом в школу накануне его первого дня и погулять по району, чтобы он мог заранее осмотреться. Как только начались академические сложности - первый сигнал неблагополучия - его родители могли бы постараться создать безопасное пространство или организовать занятие, в котором Адам чувствовал бы себя готовым открыться и поделиться своими чувствами, они могли бы рассказать о том, как сами уезжали когда-то в колледж или чувствовали себя одиноко на новом месте.

Материнский инстинкт

Мое внимание в истории Адама особенно привлекло то, что встречалось и в историях других мальчиков,- верность материнского инстинкта: мать знала сердцем, что не все в порядке. Но она не доверяла своему знанию и действовала заодно с кодексом, когда Адам говорил: "Все отлично". В своем отрицании того, что она на самом деле знала, и в следовании общественному кодексу для мальчиков, она отворачивалась от своих собственных инстинктов, не верила, что она знает лучше; она не позволяла себе слушать голос собственной интуиции или предпринять какие-то действия, выходящие за рамки Кодекса, которые могли бы помочь Адаму до того, как ситуация стала критической. С самыми лучшими намерениями все участники - родители и учителя в обеих школах - отталкивали Адама от источника помощи и привязанности, от возможности выразить себя в полной мере. Все верили, что особая школьная программа даст ему потрясающие возможности, как это на самом деле и было, но они не осознавали, что это также и перемена его социального окружения, которую надо переживать вместе с мальчиком.

Адам пытался справиться с проблемой в одиночку - именно так, как поступают мальчики. Это часть кодекса.

Под маской мужественности. Стыд и травма сепарации

Адам и его родители непреднамеренно следовали Мальчишескому кодексу, подобно большинству родителей и учителей. Он так глубоко укоренился в нашем обществе, что мы его не замечаем. Один специалист в сфере образования недавно заявил, что равенства в обучении можно достигнуть, "развивая девочкам голос, а мальчикам - слух". Конечно, мальчикам нужно учиться слушать. Но им надо и говорить открыто, своими индивидуальными голосами. Я убежден, что это не мальчики не слышат нас - это мы не умеем их слушать.

Ученые обнаружили, что с рождения и в течение первых месяцев жизни, младенцы-мальчики более открыто выражают эмоции, чем младенцы-девочки. Но к младшему школьному возрасту эта способность утрачивается. Мальчики пяти-шести лет меньше, чем девочки, показывают свою боль или неудовольствие, как родителям, так и учителям. Многие родители спрашивают меня, чем вызвана эта трансформация, это подавление природной эмоциональности мальчиков. Что заставляет мальчика, который был открытым и непосредственным, скрывать полный спектр своих эмоций?

Недавние исследования выявили две первопричины таких изменений, и обе произрастают из представлений о мальчиках, принятых в нашем обществе.

Первая причина - использование стыда для "закалки", без которой, как считается, нельзя растить мальчиков. Мальчиков учат стыдиться своих чувств, особенно слабости, уязвимости, страха, отчаяния.

Вторая причина - это сепарация в том виде, как проходят через нее мальчики. Общество настаивает на эмоциональном отделении мальчиков от матери в слишком раннем возрасте, обычно до достижения ими 6 лет, а затем еще раз в подростковом возрасте.

Стыд используется как инструмент контроля повсеместно, он настолько разрушителен, что я решил посвятить ему отдельную главу этой книги. Мальчиков снова и снова заставляют стыдиться, через весь процесс взросления проходит то, что я называю "общественная закалка стыдом". Это идея, что мальчиков нужно дисциплинировать, "закалять", учить быть "настоящими мужчинами", быть независимыми, сохранять хладнокровие. Мальчик слышит, что "большие мальчики не плачут", что он не должен быть "маменькиным сынком". Если даже об этом не говорится прямо, эти установки доминируют в отношении к мальчикам - и, следовательно, в том, как мальчики воспринимают себя. Пристыживание - то, что находится в самом сердце обращения с мальчиками на детской площадке, в школьном классе, летнем лагере и дома. К этому старомодному процессу "закалки стыдом" подключаются и другие социальные факторы, о которых я расскажу в следующей главе.

Вторая причина того, что мы под маской мужественности теряем из виду настоящего мальчика и в конце концов теряем и самого мальчика,- это преждевременное отделение мальчика от матери и материнской сферы в начале школы. Матерей побуждают отрываться от сыновей, и эта насильственная сепарация настолько распространена, что уже воспринимается как норма. Но я вижу, что форсированное отделение настолько болезненно для мальчиков, что само по себе может быть названо травмой. И я уверен, что это ненужная травма. Мальчики, как и девочки, станут независимы от матери естественным образом, если им позволить отделяться в их собственном темпе.

Но даже если травма сепарации в шестилетнем возрасте не была слишком разрушительной, мальчики часто переживают вторую травму сепарации, когда они достигают половой зрелости. Как только мальчик становится подростком, наше общество начинает волноваться за отношения мать-сын. Мы не знаем, насколько близкими должны быть отношения матери и ее половозрелого сына. Мы беспокоимся, что насыщенные и любящие отношения между ними как-то повлияют на способность юноши завязывать отношения с девушками-ровесницами. В результате родители идут на поводу у общества и отталкивают мальчика от семьи и в особенности - от женской ее части. Общество говорит нам, что так "лучше" для юноши, что его нужно вытолкнуть из гнезда, а иначе он никогда не научится летать. Но я убежден, что верно обратное: мальчик совершит прыжок, когда он будет готов, и он будет успешнее, если почувствует, что есть кому поймать его, если он вдруг упадет.

Эта двойная травма сепарации приводит к чувствам скорби и грусти, которые могут сопровождать человека всю жизнь.