Что может быть лучше? - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Армалинский cтр.№ 139

Женское лицо в косметике как способ провозглашения желания уподобляется по откровенности и действенности её раздвинутым ногам – вид пизды сразу вызывает желание, вид лица, ставшего от косметики красивым, тоже сразу начинает вызывать желание.

Общество запрещает женщине в открытую демонстрировать свою доступность – раздвигать ноги и показывать пизду, и потому женщина выбрала символический метод манифестации своей доступности – раскрашивание лица.

Конечно, помимо косметики, у желающей женщины возникает особая мимика, блеск глаз, что тоже воспринимается как красота. Таким образом, красота исходит из женского желания, которое воплощается прежде всего в облике всегда готовых к совокуплению гениталий, а потом распространяется на раскрашенное лицо, которое подтверждает не только физиологическую готовность женщины, но и психическую. Раскраска лица имитирует физиологические симптомы похоти: блеск глаз с помощью очерчивания их, пухлость и полураскрытость губ с помощью увеличения их поверхности помадой, порозовение кожи благодаря специальным кремам.

Многие мужчины боятся красивых женщин так же, как боятся вида пизды. Красота страшит, ибо требует обладания собой, требует действий, на которые многие мужчины неспособны. Красота есть не что иное, как манифестация доступности. Поэтому, борясь с яркостью красоты, на самом деле борются с доступностью. Именно потому маленьким девочкам родители запрещают пользоваться косметикой, так как это делает их по-женски красивыми, а значит, доступными, что непозволительно в юном возрасте, с точки зрения морали.

Битов в «Пушкинском доме» повторял за кем-то, что всё самое прекрасное в жизни дано нам бесплатно. Бесплатно, то есть доступно. Потому красота природы, красота здоровья определяются их доступностью.

Вот оно, долгожданное определение! – Наслаждение, сулимое доступностью, есть красота.

Степень провозглашаемой доступности определяется степенью яркости косметики. Самая яркая используется проститутками, также женщинами, решившими утолить свою похоть, отправляющимися в места, где происходят случки (дансинги, бары). Потому яркая косметика для «приличной» женщины неприемлема. Если рассматривать красоту как знак сексуальной готовности, то максимальная красота вызывается наиболее яркой косметикой.

Терпимость нынешнего общества к сексуальным проявлениям выражается в том, что обыкновенным женщинам позволяется выглядеть так, как некоторое время назад могли выглядеть только проститутки. То есть женщинам позволяется более открыто выказывать свою готовность с помощью яркой косметики, мини-юбок, декольте и пр. Всё это подаётся как женская красота, которая, подобно ярлыку, навешивается на сексуальную доступность, которая тем самым легализируется этически благодаря её эстетической интерпретации.

Ранним утром на работу приходят женщины серые, невзрачные, потом удаляются в туалет и выходят оттуда красавицами – намазанными изощрённо и вызывающе.

Женщина, которая считает себя некрасивой, будет сторониться, а часто даже отшатываться от косметики, чтобы не входить в противоречие с убеждённостью в своей сексуальной непривлекательности. Но нередко она меняет мнение о себе, благодаря той же косметике, которая, как она в какой-то момент заметит, украшает её, и тогда женщина ухватывается за эту косметику обеими руками.

Женщина скрывает некрасивое тело под одеждой, а при сексе прячет его в темноте под предлогом стыдливости. Но лицо спрятать невозможно – по нему встречают. Поэтому во что бы то ни стало его нужно делать красивым – уподобить его всегда красивой пизде.

Женщины любят косметику за то, что она делает их уверенными в себе. Вера в свою сексуальную привлекательность есть основа женской уверенности. Использование косметики делает женщин психически устойчивыми. Косметика (а значит, красота) лечит (а значит, спасает) мир (женщины).

Зрение – это лишь средство для торжества осязания. Женщины знают, что зрение – это основа возбуждения мужчины. Увы, общество с помощью стыда и отвращения заблокировало мужской нюх по отношению к женской сладчайшей вони. Но так как тело женщины сокрыто одеждой, а совокупление производить полагалось в темноте, то всё зрительное внимание мужчины сконцентрировалось на лице, причём с особой силой в мусульманских странах, где лицо как символ пизды стало более важным, чем сама пизда, что нередко происходит с любыми символами. Так, флаг как символ страны становится чаще более важным для народа, чем сама страна, пребывающая в разрухе.

Потому-то женское лицо и стало полем битвы, плацдармом для соблазнения мужчин.

Когда мужчины добираются до осязания – главного чувства совокупления, тогда главенство зрения замещается главенством осязания и лицо становится безразличным, особенно в позиции на четвереньках, когда его просто не видно, а также в любой позиции, если глаза закрываются, для того чтобы полностью отдаться осязанию и обонянию.

Анатомия женщины делает их слепыми во время совокупления. Слепыми к зрелищу «in and out» [58] . Женщина, если не прилагает специальных усилий, не видит хуя, движущегося в её пизде и тем более движущегося в её прямой кишке. В лучшем случае она видит хуй, когда играет с ним руками или берёт его в рот.

Даже мастурбируя, она не может видеть своей пизды без специального (зеркального) усилия, которого она, как правило, не делает.

А вот мужчина, дроча, всегда видит хуй, видит семяизвержение. Не говоря уже, что женское междуножье всегда у него на виду. У женщины все сексуальные ощущения сконцентрированы на осязании, обонянии и слухе, которые перенимают те 99 процентов информации, которую поставляет человеку зрение во внесексуальных отношениях. Потому-то порнография нужна женщине значительно больше, чем мужчине, чтобы она прозрела и увидела чудо ебли. Она, конечно, может её узреть при групповой ебле, что ей тоже зрительно необходимо. Таким образом, порнография делает женщину зрячей. Именно этого чуда женского прозрения и страшится общество, ибо порнография прежде всего преображает женское восприятие секса. Порнография в той же мере возбуждающе образовательна для женщины, как украшенная косметикой женщина – для мужчины.

Женщина обмазывается косметикой для мужских глаз, забрызгивается дезодорантами для мужского носа, стерилизуется с помощью противозачаточных средств всё для его же хуя, – теперь она в полной готовности, чтобы ловить ёбарей.

Женщина радуется, глядя на своё прекрасное преображение, когда показывают её фото до и после нанесения косметики – и впрямь, гадкий утёнок превратился в лебедя. А на самом-то деле – это ведь оскорбление, обман в обнимку с самообманом: смотри, какая ты была уродливая в естественном состоянии, и смотри, какая ты стала красивая в противоестественном. И все восхищаются этим искусным мошенничеством. Тогда как лишь одно достойно истинного восхищения – когда лицо женщины красиво (желанно) настолько, что «до и после» практически не могут ничего изменить. Но такое невозможно, как невозможно для пизды быть одинаково прекрасной для мужчины «до и после» оргазма. Для одного мужчины. Однако если есть череда мужчин, то женщина, переставшая быть красивой для одного, продолжает оставаться красавицей для другого, ещё не достигшего оргазма. Таким образом, доступность женщины – это не что иное, как способ продления её красоты с помощью множества партнёров. Будь её красота обусловлена лишь одним мужчиной, она была бы скоротечна, как и его желание. Ложь косметики привлекает к истинной красоте пизды. Красота, которая длится тем дольше, чем больше голодных мужчин на неё взирают.