Чеченский капкан. Между предательством и героизмом - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Прокопенко cтр.№ 76

У многих истерика. Они пытаются прорваться сквозь кольцо оцепления, но из окон школы раздаются выстрелы.

Рассказывает Лидия Цкаева, жительница Беслана:

«А там уже стрельба началась. Ну, там же собрались люди. Там много людей уже собралось. А один, с пистолетом, он хотел помочь своим. Там его мать, там его жена находились. Его убили первым».

Уже есть убитые. При захвате школы в перестрелке погибли один боевик и милиционер.

Пока неизвестно, сколько человек находится внутри школы. МЧС Северной Осетии сообщает первые данные — в заложниках от 200 до 400 человек.

Создан оперативный штаб. К школе подъезжают первые официальные лица.

Вот как описывал ситуацию в то утро министр внутренних дел Северной Осетии Казбек Дзантиев:

«Налетели в 8 утра боевики в количестве 15 человек. Открыли беспорядочную стрельбу. Согнали всех — учащихся, родителей, учителей — в школу. Всех заложников, а их порядка 100–120 человек, разместили в спортзале».

Информация, которую дают власти, вызывает волну негодования у родственников заложников. Они утверждают, что в школе более тысячи человек, но официальные лица относятся к этим утверждениям скептически. В такое поверить трудно.

По проезжающим по улице бэтээрам боевики открывают огонь. В больницы Беслана поступило одиннадцать раненых.

В Северной Осетии вводятся усиленные меры безопасности. Закрыта граница с Грузией.

Боевики разбивают в школе окна — опасаются, что будет пущен газ. Со второго этажа школы стали выбрасывать первые трупы убитых заложников.

Вот что мне рассказал житель Беслана, ополченец Сослан:

«Они выбрали несколько человек. «Ты, вот он, третий, вот четвертый». Выбирали тех, кто поздоровее. Они загнали их всех сюда. Да. И начали в них стрелять. Вот так поворачивали и в голову прямо. Потом, когда тела начали вонять, их начали выкидывать из окна. Это все на моих глазах, я вот здесь стоял».

Первых трех заложников расстреливают за то, что в школе отключили электричество.

По информации официальных властей, террористы требуют освободить боевиков, арестованных за недавнее нападение на Ингушетию.

Около четырех часов дня в школе раздается несильный взрыв. Войска ОМОНа стоят наготове.

Наступила первая ночь. Возле школы по-прежнему много людей. Они ловят каждое слово тех, кому удалось сбежать во время захвата. Среди них был один мальчик, с которым мне удалось поговорить. Вот что он рассказал:

«Они говорили: «Если только штурм начнется, мы взрываем школу. Если, говорит, одного из наших убьют, то 50 человек убьем, если, говорит, пострадавший, то 20. А если будут переговоры, то или с Дзасоховым, или с Ингушетии прокурор, с Москвы который».

Родственники заложников составляют свои списки. По их данным, в школе находится почти полторы тысячи человек.

Вот что рассказала в беседе со мной одна из жительниц Беслана:

«Пусть не обманывают, а то по радию передают, что там 120 человек. У нас в третьем классе, в трех третьих классах по 35–36 человек. В первых классах, во вторых классах большое число. Там, я говорю, там детей было 1100 с чем-то. Вот так. Не считая учителей».

Двое суток нам говорили о трех сотнях детей, запертых террористами в школе. Заложников оказалось в четыре раза больше. Нам говорили о четких скоординированных действиях спецслужб, а на деле рядом со спецназом занимали позиции ополченцы — родители захваченных детей. Все ждали чуда. Но чуда не произошло.

Рассказывает заложница Инга Чеджемова:

«Первый день с нами обращались хорошо. На второй день, когда они уже требовали, чтобы Дзасохов, Зязиков приехали — вот эти все люди чтобы приехали, — и когда они узнали, что не получится из этого ничего, никто на связь вообще не выходил, они нам говорили: «Вы никому не нужны. Вот вас сами они погубят, убьют».

Второго сентября по телефону с боевиками связывается доктор Леонид Рошаль, но террористы отказываются вести с ним переговоры. Около четырех часов дня в Беслан прибывает бывший президент Ингушетии Руслан Аушев.

«Меня начали искать по линии МЧС, по линии ФСБ, — рассказал нам Аушев. — На меня вышли руководители и сказали, если можно, чтоб я вылетел в штаб. Я прибыл. Я взял трубку, представился. Там мне говорят: «Сейчас, минут 10–15 подождите, сейчас перезвоним». Я с ним пытался на вайнахском говорить, он мне сказал: «Говорите на русском». Минут через 10–15 сказали, что — заходи. Вот так я пошел».

До кольца оцепления Аушев шел в сопровождении своих охранников и военных. Вслед ему смотрели родственники заложников. Кто-то закричал: «Руслан, спаси мою дочь!»

Медленным шагом Аушев пересек двор и вошел в школу.

Рассказывает заложница Заира Бердигова, мама погибшего Альберта Бердигова:

«Нам сказали: мол, сейчас главный человек придет, вы, говорит, не жалуйтесь, что вам плохо, говорите, что хорошо. Но мы молча сидели, думали, что наше правительство заходит. Дзасохов или там кто-то. И зашел Аушев».

Рассказывает Руслан Аушев:

«Я, когда зашел в спортзал, понял, что здесь больше тысячи сразу. И плюс были битком, как рыбы в бочке, забиты вот эти все комнаты, которые вели в спортзал, эти раздевалки, душевые и все остальное. На меня пытались одеть маску. Я снял ее, сказал, маску надевать не буду. Потом они натянули на меня какой-то балахон. Потом я понял: они думали, что у меня камера. Они на меня надели, вот как бывает в операционной или там перед казнью, когда башку отрубают, такую одели. Вот я зашел. Я сказал: «Я Руслан Аушев». «Мы знаем», — отвечают. Я говорю: «Я вас очень прошу, потерпите. Сейчас вот я прибыл, чтобы переговорить, пытаться как-то сделать, найти выход из этой ситуации».

Боевики вели видеосъемку переговоров. Сохранились кадры с циничным титром «время веселья». Аушева повели в учительскую. Главарь бандитов Полковник достал школьный листок.

Руслан Аушев продолжает:

«Он вытащил и показал листок. Там написано: «Президенту России от раба Аллаха Шамиля Басаева». И требования там — 8 пунктов».

Полковник заставил Аушева зачитать требования вслух. А затем террорист протянул ему шариковую ручку.

Рассказывает Руслан Аушев:

«Потом они попросили написать еще дополнительные требования. Один убитый — 50 расстрелянных заложников. Один раненый среди боевиков — 25 расстрелянных заложников. Если потушите свет — 25 расстрелянных. «Что, — говорит, — не верите?» Они меня повели на второй этаж. Показали — внизу лежало около 20 трупов. Я говорю ему: «Грудных зачем мучаешь? Грудных отдай». Он думал, думал, потом говорит: «Хорошо, грудных отдам». Я говорю: «Точно дашь?» — «Точно». Я ему говорю: «Давай».