Серебрянка, или Напевы морской раковины - читать онлайн книгу. Автор: Элинор Фарджон cтр.№ 13

– Не-е… Тогда придётся решить, что же я всё-таки пишу. – Он отбросил палочку. – Как там Серебрянка?

– Вчера дважды подпрыгнула и пыталась расправить крыло. Может, пора снять повязку?

– Серебрянка сама подскажет, – ответил Чарли.

– Знаешь, я теперь тётя, – похвалилась Полл.

– Чья?

– Ребёнка. Ты мне дашь рыбы?

– Для ребёнка, которому ты тётя?

– Для Серебристой серпоклювки.

– Пускай теперь сама за рыбой придёт. – Чарли наклонился возле прибоя, и накатившая волна кинула ему в руки опаловую раковину. – На-ка, отнеси ей, напомни.

– О чём?

– Да хоть о чём-нибудь, откуда мне знать? Одному раковина одно нашепчет, другому – другое.

– Красивая… – Полл нежно погладила глянцевитый перламутровый бок раковины и попыталась заглянуть в завитое нутро. – Вот бы поглядеть, что внутри. В самой серединке.

– Эта раковина не для гляденья, а для слушанья. Ладно, спеши-ка домой, а то сейчас с моря наволочёт туману.

– И луна скоро взойдёт, – мечтательно сказала Полл. – Сегодня полнолуние.

– Туман с луною, луна с туманом, – пробормотал Чарли и зашагал вдоль берега, напевая себе под нос:

Вчера я сети выбирал из моря сладких снов.

Ты знаешь, друг, какой вчера попался мне улов?

Зелёная русалочка с чешуйчатым хвостом

Сто песен подарила мне об этом и о том…

А Полл, прижав раковину к уху, побежала по мокрому песку в другую сторону. Там, куда она ступала, оставались ямки, и ямки эти тут же заполнялись морской водой.

Полл успела домой как раз к купанью новорождённой. В этот час все во дворце старались под любым предлогом заглянуть в детскую, где сидела Долл, а на руках у неё, завёрнутая в толстое тёплое полотенце, агукала крошка принцесса. После рождения ребёнка Долл вдруг обнаружила, что её не умеющие прясть руки умеют, а главное хотят намыливать, вытирать, присыпать и смазывать маленькое тельце, хотят засовывать маленькие ручки и ножки в распашонки и ползунки, хотят расчёсывать золотой пушок на головке, превращая его в сияющий ореол. И всё это Доллечкины руки делали вполне расторопно. Нянька и мамаша Кодлинг наперебой давали ей советы – одна под правую руку, другая – под левую, а Долл невозмутимо делала по-своему: щекотала, покуда дочка не улыбнётся, и баюкала, покуда та не заснёт, причмокивая губками во сне.

Склонившись над младенцем, Долл ласково ворковала:

Дитятко родимое,

Самое любимое.

Пахнет сладко, как цветок,

Как бархотка-ноготок.

Как фиалка и мимоза,

Георгин и тубероза.

Как букет, её вдыхаю,

Щекочу и обнимаю…

Что она и делала в тот момент, когда Полл заглянула в детскую.

– На море была? – спросила Долл, увидев в руках у сестры перламутровую раковину.

– Да. – Полл подошла поближе и наклонилась к ребёнку. – Здравствуй! Я твоя тётя. Вот, послушай, как море шумит. – И она приложила раковину к ушку ребёнка.

– Убери эту грязь! – возмущённо воскликнула Нянька.

Полл смутилась:

– Простите, я больше не буду.

– Море – самое чистое, что есть на свете! – заявила мамаша Кодлинг. – А морская соль полезна для здоровья.

– Нельзя таскать ребёнку всякий хлам с берега, – не уступала Нянька. – И вообще неизвестно, что там внутри.

– Внутри раковины море, – сказала Долл. – Оно укачает мою доченьку на своих волнах. Полл, хочешь уложить её в колыбель?

Полл радостно подставила руки, но Нянька тут же спросила:

– А руки у тебя чистые?

– Достаточно чистые, – ответила вместо Полл мамаша Кодлинг.

– Что достаточно для взрослых, вовсе не достаточно для младенцев. – Переспорить Няньку было трудновато.

– У-у, придира, – проворчала мамаша Кодлинг.

Тут в детскую вошла кухарка Китти с тарелкой каши для Долл и перво-наперво поспешила к колыбели:

– У-тю-тюшеньки! Ты моя красавица!..

– Не стой тут, не дыши на ребёнка, словно корова на лугу, – сказала Нянька.

– Что, уж и дышать человеку нельзя? – возмутилась Китти.

– Над младенцем нельзя!

– Мне можно. Благодаря мне на крестинах у этого младенца будет самый развеликолепный торт, какой только видели в Норфолке.

– Он уже весь покрыт глазурью? – спросила Полл.

– Последний херувимчик остался.

– Можно, я ему крылышки покрашу?..

– А лишний сахарок в рот положу, – благодушно договорила кухарка. – Ладно уж, пойдём.

В дверях детской они столкнулись с молочницей Мегги, которая принесла сливок для Доллечкиной каши. И уж конечно, она остановилась возле колыбели и пощекотала ребёнка под подбородочком:

– У-ти маленькая… У-ти сладенькая…

– Не трогай младенца своими ручищами, – сказала Нянька.

– Госпожа Нянюшка, ей же нравится! Глядите – улыбнулась!

– Младенцам не надо улыбаться, когда они переваривают пищу, – сердито проговорила Нянька и обернулась к вошедшему дворецкому: – А тебе чего тут надо?

– Меня прислал Его Величество! – торжественно сказал Джон и, опустив на стол поднос с толстой книгой, устремился к колыбели. Здесь он ещё торжественнее произнёс: – Карамбакча-карамбукча!

– Нечего младенцу голову морочить. У неё ещё и мозгов толком нету, она твоей бессмыслицы не понимает.

– Что взрослому бессмыслица, то ребёнку самый смысл, – сказала своё слово мамаша Кодлинг. – Только так с детьми и разговаривают! Скоки-поки-перескоки-трам-трам-трушки-трим-трам-тра! – Она склонилась над внучкой и принялась щекотать, покуда та не засмеялась. После чего мамаша Кодлинг решительно взяла её на руки.

– Положи обратно! – велела Нянька.

– Не положу! Я ей бабушка!

– А я ей нянюшка. А ну положи!

Упорно дыша, как корова на лугу, мамаша Кодлинг смерила её гневным взглядом.

– Я моих детей всегда на руках укачивала!

Нянька в ярости завопила:

– А моих детей никто не смеет укачивать.

– К бабушкам это не относится.

– Ко всем относится. Как нянька скажет, так и будет.

Старухи взъерошились, точно бойцовые петухи, – вот-вот сцепятся.

– И чего шуметь попусту? – пожала плечами Долл. – Иди-ка, маленькая, к маме.

Она забрала у бабки ребёнка, поцеловала и принялась укачивать. Мамаша Кодлинг торжествующе воззрилась на Няньку, а та сказала: