Сибирская любовь. Книга 2. Холодные игры - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Майорова, Екатерина Мурашова cтр.№ 17

– Зверя своего отзови! Порвет же!

– Что у вас там? Баба? Оставьте и пошли вон! – скомандовала темная фигура, выразительно поводя стволом. – Баньши, ко мне!

Мужики, как зайцы, напрямики поскакали через сугробы, на ходу поправляя штаны и прочую амуницию. Уже с дороги послышались угрозы:

– Дождешься!

– Отольется тебе, аспид, кровушка наша!

– В живых людей стреляет, паразит! И собаками травит, как при крепости!

– Жаловаться станем!

– Гляди! И на тебя в тайге управа найдется!

Человек с ружьем, не обращая на крики убегающих мужиков никакого внимания, направился к распростертой на снегу фигуре.

– Ты жива ли? – Неопределенное мычание в ответ. – Встать, идти можешь? Я тебе помогу. Куда тебя свести? Где ты живешь? – Мычание явно отрицательное. – Оставить тебя здесь? Никак не могу. И часа не пройдет – замерзнешь вусмерть. Я тебя не для того выручал. Давай будем вставать. Вот, возьмись за мою руку…

В конце концов инженер Печинога (а это, разумеется, был именно он) просто подхватил Веру на руки и вместе со своей ношей вышел на наезженный проулок. Огромный пес молча трусил следом.

– Так где ты живешь-то?

– В Егорьевске, – с трудом шевельнув разбитыми губами, шепнула Вера. – У господ Златовратских… Горничная я…

– Вона как… – удивился Печинога. – А что ж тебя сюда-то занесло? Или кто из Златовратских здесь? Леокардия небось лечит кого? Где?

– Нет. – Вера чуть мотнула головой. – Я одна.

– И как же нам теперь быть? – не то сам себя, не то собаку спросил инженер.

Пес коротко тявкнул и развернулся задом к поселку.

– Ты думаешь? – покачал головой Печинога. – Ну ладно. Значит, так тому и быть… Потерпи еще немного, – обратился он к Вере. – Сейчас в тепло придем.

Жилище Печиноги состояло из сеней, чулана и одной чрезвычайно просторной комнаты. Огромная печь была жарко натоплена, а возле нее лежала охапка хвороста.

Секунду поколебавшись, Печинога опустил растерзанную Веру на широкую лежанку, аккуратно застеленную клетчатым пледом. Изорванную доху он бросил в сенях. Теперь девушка безуспешно куталась в остатки кофты, юбки и нижней рубахи. Инженер зажег лампу, вынул из шкапа тяжелое, сшитое из волчьих шкур одеяло и, по-прежнему не глядя на Веру, накрыл ее от ступней до дрожащего подбородка. Потом взял крепко сколоченный табурет, отнес его в противоположный от лежанки угол и присел на него. Пес, до сих пор по пятам ходивший за хозяином, тут же уселся у его ног, глядел выжидательно.

– Как полагаешь, доктор тебе нужен? – помолчав, спросил Печинога.

Вера отрицательно помотала головой. Говорить она не могла не столько из-за разбитых губ, сколько из-за непрерывно стучащих зубов.

– Ладно. Тогда так. Я сейчас уйду в лес. У меня там зимовье есть. Пса с собой заберу, не бойся. Утром вернусь, отвезу тебя в Егорьевск. Прислуги у меня нет, поручить тебя некому. Придется тебе самой справиться. Одежды женской тоже нет, но я тебе свою дам. Ты рослая, ничего страшного, до дома потерпишь. Все чистое, не сомневайся. Тебе, верно, помыться надо. Вода в сенях в кадушке, погреешь на печке, рушники чистые вон там, в комоде лежат. Коли есть захочешь… – Вера отчаянно замотала головой. – Это тебе сейчас кажется, что не хочешь, а потом, как отойдешь…

Сильное, большое тело Веры внезапно словно свела судорога. Она утробно рыгнула, зажала рукой рот.

– А! – догадался Печинога, поднимаясь. – Это тебя блевать тянет от пережитого. Погоди чуток, я сейчас. – Он почти бегом принес из сеней медный тазик, подошел с ним к кровати. – Нагнись-ка! Давай, давай!

– Ну, вот все и кончилось. – Печинога все с той же невозмутимостью вышел из избы с тазиком в руках и вернулся немного времени спустя.

Вера слышала, как он тщательно мыл в сенях тазик, потом споласкивал, вешал на стену. Потом с той же тщательностью мыл руки под рукомойником, выливал грязную воду, вытирался.

Вошел в комнату вместе со свежим, морозным запахом, едва заметно поморщился, с губкой в руках подошел к Вере, не касаясь рукой, обтер мокрой губкой ее лицо, рот, подал чистую тряпицу.

– Вот, оботрись пока. После начисто вымоешься. Мыло там в сенях есть. Поесть в печи есть каша, в кастрюле – кусок дичины, под салфеткой в буфете хлеб. Может, ты водки хочешь? Или вина?

– Нет. Спасибо. – Усилием воли Вера уняла дрожь, смогла говорить. – Куда вы пойдете? Зачем? Не надо этого. Я могу на полу лечь, вон в угол одеяло кинете…

– Это невозможно.

– Но почему? Или… вам от меня противно, да?

– Нет. Ты не виновна, что они – скоты. Как тебя звать?

– Вера Михайлова.

– А меня – Матвей Александрович Печинога. Не думай, Вера, мне не в тягость в зимовье пойти. Я люблю там ночевать. А тебе надобно в себя прийти… Баньши, идем в зимовье. Собирайся.

Инженер остался сидеть на табурете, а Вера со все возрастающим удивлением следила за тем, как пес деловито бегает по дому, встает на задние лапы и сносит к ногам хозяина разные вещи. Сначала зубами снял с гвоздя кожаную сумку с тремя кармашками, потом принес из чулана плетеные эвенкские лыжи для ходьбы по лесу, после – меховые чулки-гетры и наконец достал прямо с обширного письменного стола большую желтую тетрадь в кожаном переплете.

– Все? – спросил Матвей Александрович.

Баньши утвердительно гавкнул.

– Хорошо, идем. До свидания, Вера. До свидания, Филимон.

Откуда-то с печи послышалось утробное урчание, и прямо к ногам инженера спрыгнул огромный кот, какой-то совершенно дикой, бурой раскраски и с кисточками на ушах. Вера вздрогнула от неожиданности.

– Это Филимон, – представил кота инженер. – А это – Вера. Уж придется вам до утра побыть вместе. Не бойся, Вера, в отличие от Баньши Филимон человеку не опасен. Только крысам. Если будет пугать, не обращай внимания.

Когда скрип снега под окнами стих, Вера откинула одеяло и осторожно села на лежанке. Филимон устроился на комоде и внимательно наблюдал за ней блекло-зелеными глазами. Никакого желания немедленно броситься на нее и загрызть матерый котище вроде бы не проявлял. И слава богу.

– Хороший котик, хороший… – пролепетала Вера. – Кис-кис-кис…

У Филимона даже ус не дрогнул.

Целый час, а то и два Вера мылась. После стирала измазанные тряпицы и рушники. Потом мыла пол. На все вместе извела почти половину огромной бадьи с водой.

После достала из печи горшок с еще теплой кашей, наложила в тарелку, полила топленым молоком из кувшина, отломила ломоть пшеничного хлеба. Филимон неожиданно покинул свой наблюдательный пункт на комоде, тяжело перепрыгнул на стол. Вера замерла с поднесенной ко рту ложкой. Кот деловито подошел к тарелке, понюхал, лапой вывернул из тарелки на стол шмат каши, съел, аккуратно подлизал лужицу, потом еще немного полакал молока из тарелки и снова вернулся на комод. Вера сначала хотела выбросить испорченную кашу, потом с сомнением посмотрела на кота. Тот глядел испытующе и, как и все в доме, смотрелся весьма чистым и ухоженным. Подавив брезгливость, Вера начала есть. Кот одобрительно замурлыкал с комода.