Зажмурься покрепче - читать онлайн книгу. Автор: Джон Вердон cтр.№ 44

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Зажмурься покрепче | Автор книги - Джон Вердон

Cтраница 44
читать онлайн книги бесплатно


Ресторан, где Гурни договорился встретиться с Соней, находился в деревне за Бэйнбриджем, на полпути между полицейской академией в Олбани и Галереей Рейнольдс в Итаке. Лекция закончилась в одиннадцать, и в без четверти час он уже был в «Гарцующей утке». Место выбрала Соня.

Игривое название заведения состояло в явном мезальянсе с угрожающих размеров скульптурой пучеглазой утки на газоне и с невзрачным интерьером.

Гурни приехал первым. Его проводили к столику на двоих возле окна с видом на пруд, где, возможно, когда-то жил прототип чудовища у входа. Пухлая официантка-подросток с розовыми волосами, в неописуемом наряде кислотных расцветок принесла два меню и два стакана воды со льдом.

В маленьком зале было девять столиков. За двумя сидели молчаливые посетители: за одним — молодая парочка, уткнувшаяся в свои смартфоны, а за другим — мужчина средних лет и антикварного вида женщина, поглощенные каждый своими размышлениями.

Гурни перевел взгляд на пруд и сделал глоток воды. Он задумался про отношения с Соней. Не в романтическом смысле — они просто сотрудничали, хотя ему всю дорогу приходилось бороться с докучливым влечением. Это сотрудничество было странным эпизодом в его жизни. Они с Мадлен как-то посетили Сонин курс по искусствоведению, после которого Гурни увлекся обработкой портретов убийц из архива оперативного учета — старался проявить в бездушных снимках скрытых демонов. Соня пришла в восторг от проекта и продала восемь принтов через свою галерею, по две тысячи долларов за штуку. Это продолжалось несколько месяцев, невзирая на недовольство Мадлен по поводу слишком мрачной темы и слишком явного желания мужа угодить Соне. Он отчетливо помнил напряжение тех дней, а также то, чем все чуть не кончилось.

Мало того, что в ходе расследования по делу Меллери его едва не убили, — расследование заставило его столкнуться с неприглядной правдой о себе. Тогда Гурни осознал, насколько он был плохим мужем и отцом, и тогда же понял — с поразительной ясностью — что ничто не имеет значения, кроме любви. Решив, что работа с Соней расстраивает отношения с единственной любовью его жизни, он прекратил сотрудничество и всецело переключился на Мадлен.

Однако за прошедшие месяцы ясность понимания померкла. Он все еще верил, что любовь в некотором смысле действительно главное. Но теперь он думал, что это не единственное, что важно в жизни. Приоритетность любви по-тихому ушла в фоновый режим, и Гурни не считал это потерей. Напротив, он решил, что его понимание жизни становится реалистичнее. Разве это может быть плохо? В конце концов, невозможно вечно существовать в состоянии эмоционального накала, в который он погрузился после дела Меллери. Надо еще косить газоны, покупать еду, а также откуда-то брать деньги на газонокосилку и продукты. Это свойство сильных переживаний: постепенно они утрачивают насыщенность, уступая дорогу обычному ритму повседневности. И Гурни не испытывал сожалений, что слова «любовь — это главное» теперь звучали не более чем ностальгично, как строчка из некогда знаковой песни.

Впрочем, это вовсе не означало, что он расслабился. В Соне был магнетизм таких масштабов, что только глупец счел бы общение с ней безопасным. И, когда розововолосая девочка провожала ее к столику от входа, этот магнетизм пускал отчетливые волны энергии по залу ресторанчика.

— Дэйв! Мой хороший, ты совсем не изменился! — воскликнула Соня, грациозно приблизившись и подставив щеку для поцелуя. — Впрочем, с чего бы тебе меняться? Ты же у нас такой… кремень! — последнее слово она произнесла с выражением, словно это был удачный иностранный термин, описывающий понятие за пределами возможностей английского языка.

На ней были обтягивающие джинсы и льняной пиджак поверх шелковой блузки с таким небрежным кроем и расположением затяжек, что выдавали вещь из дизайнерской коллекции. Ни макияжа, ни украшений. Ничто не отвлекало взгляд от ее идеально смуглой кожи.

— На что это ты уставился? — спросила она, игриво сверкая глазами.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Вообще-то я на тебя должна быть в обиде, ты в курсе?

— Потому что я забросил проект с портретами?

— Ну разумеется. Это же были потрясающие работы. Они мне жутко нравились. А главное, они нравились клиентам! За них давали неплохие деньги! Ничто не предвещало беды — и вдруг ты звонишь и заявляешь, что сворачиваешь работу по личным обстоятельствам. И ничего не хочешь обсуждать. Взял и бросил меня вот так. Думаешь, это не обидно?

В ее голосе совершенно не было обиды, так что Гурни ничего не ответил, а просто наблюдал за ней, не уставая поражаться, сколько искристой энергии она умудрялась вложить в каждое слово. Это было первым, что он в ней заметил, когда они пришли на курс искусствоведения. А потом увидел огромные зеленые глаза.

— Ну ничего, я тебя простила авансом. Потому что мы опять будем с тобой работать, и не надо мне тут качать головой. Я сейчас объясню, в чем дело, и ты согласишься, — она первый раз оторвала от него взгляд и огляделась в поисках официантки. — Надо выпить.

Когда появилась розовая девочка, Соня заказала водку с грейпрфутовым соком. Гурни вопреки здравому смыслу тоже.

— Итак, господин почетный пенсионер, — произнесла она, когда коктейли принесли, — прежде чем я вскружу тебе голову новыми перспективами, расскажи что-нибудь.

— О чем?

— Ну у тебя же есть какая-то жизнь?

У него было неприятное чувство, будто она и так все знает про его жизнь с ее сомнениями и метаниями, но это было невозможно — он не говорил с ней о личном, даже когда они плотно общались в галерее. Он кратко ответил:

— У меня все хорошо.

— Только говоришь ты это таким тоном, что дураку ясно, что это неправда. Так говорят из вежливости или для отмазки.

— Тебе правда так кажется?

Она сделала глоток коктейля.

— Что, не расскажешь мне правду?

— Какая правда тебя интересует?

Она чуть наклонила голову и секунду молча изучала его лицо, а потом пожала плечами.

— Лезу не в свое дело, да? — она отвернулась к пруду.

Он в два глотка выпил половину коктейля.

— Жизнь всегда примерно одинаковая. Череда обстоятельств. Немного того, немного сего.

— В твоем исполнении «то и се» звучит как ужасающе скучная череда обстоятельств.

Он рассмеялся, но это был невеселый смех. Некоторое время они молчали, потом он заговорил:

— Жизнь за городом оказалась не такой приятной, как я ожидал.

— А жене нравится?

— Здесь красиво. Горы и все такое. Не то чтобы я не ценю…

Она проницательно сощурилась.

— Двойное отрицание тебя выдает с потрохами.

— Черт. Неужели настолько заметно, что у меня проблемы?

— Недовольство всегда заметно. Почему тебе в нем так страшно признаться?

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию