Поводыри богов - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Алферова cтр.№ 23

Князь Игорь сидел в дубовом кресле, не на ложе, Ольга удивилась. Когда же он услал няньку, поняла, муж хочет поговорить с ней о завтрашнем дне, а не возлечь на перину. Ребенок у ней в животе повернулся и прислушался. Князь встал, положил руку на живот жены, улыбнулся:

– Не рано ли моему наследнику в разговор встревать?

Ольга подняла к нему лицо. Она подурнела, знала о том, но не смущалась своей бледности и кругов под глазами, так заведено Фрейей, нежной урманской богиней, и ею же заведено, что муж, охладевая к жене на ложе в этот срок, любит и нежит ее более обыкновенного. Недавние речи Свенельда не давали покоя, но заговаривать о том нельзя, первой нельзя, муж догадается обо всем. У него нюх на опасность, как у чуткого зверя из лесной чащи. Свенельд не дорог княгине, он хороший воевода и полезен в делах как советник, но молод, ему еще расти и расти до великого воина, так что его жизнь не столь значима. Но великий князь, заменивший отца и более отца уважаемый – бесценен. Никого за свою не слишком долгую жизнь не почитала так княгиня, как вещего Олега. И не любила так никого. Кроме мужа. Она видела, как слаб, боязлив князь Игорь; знала его жадность, как правило, неуместную, его бахвальство и неверность, его недальновидность, скудость ума, скрашенную изворотливостью. Лучше него разбиралась в делах молодого государства, лучше говорила с послами и жрецами, знала больше наречий, стран, поверий и богов. Но он был ее мужем, он делил с нею ложе – нечасто, он владел ее сердцем. Душа принадлежала великому князю, но у женщин душа маленькая, а сердце большое, Ольга знала об том и не расстраивалась, приняла как есть. А вот муж ее ничего не мог принять, кроме своих желаний. Так что же, на то она и княгиня, а больше – женщина. Она не желает выбирать между ними, князем большим и князь-Игорем, и сделает все, чтобы вопрос выбора не стоял вовсе. Ольга разумна и хитра. Но она в тягости, и это притупило всегдашнюю прозорливость, нельзя отвлекаться на ласку, на нежность времени нет. Она пропустила угрозу великому князю, допустила угрозу. Но платить за нее жизнью мужа не станет. Оба будут с ней, живые. Игорь здесь, в Ладоге, и он не должен догадаться о ее планах. Другой далеко, пусть она никогда не увидит вещего Олега, если так надо для его жизни, пусть муж терпит.

Князь Игорь, к Ольгиному удивлению, повел речь о богах. Ты знаешь всех местных богов, говорил муж, а тот, темный и невидимый, притаившийся в углу сбоку, переводил – твой муж хочет сказать, что женщины суеверны и склонны прельщаться всяким новым идолом, любого незнатного рода. Ты знаешь, продолжал князь Игорь, что князь Олег (не сказал – Великий князь!) хочет заставить все племена поклониться Перуну, богу словен и балтов, как главному богу. Народ, верно, не будет доволен тем правителем, кто приведет нового главного бога, неродного или неблизкого народу.

Ольга подумала про себя, так ли уж плох единый для всех главный бог? И тотчас тот темный в углу сбоку отвечал: единый бог хорош для правителя, единый бог суровей и жестче, единый бог беспощаден. А из множества идолов можно найти и верного помощника, и ласкового наперсника, и карающего судью; в пантеоне богов найдутся боги, добрые для народа, и другие – добрые для князей. Преследующие нерадивую чернь и наказывающие дурного властелина. У жестокого и наивного народа боги такие же наивные и жестокие, хоть Ящера возьми, хоть Мокошь. Есть боги для мужчин и боги для женщин. Для больных и для здоровых, для воина и земледельца, для каждого. Даже для зверя и птицы, для камней, воды и света. Нет, не согласилась Ольга, единый бог может быть добр для всех. Да! – позволил тот, в углу, – он будет добр в первое время своего царствования.

– Но в конце концов народ привыкнет к новому главному богу, – продолжал муж, – и не перенесет свое недовольство главным богом на следующего правителя, следующего за учредителем нового культа. И вот тогда, не раньше, можно воспользоваться плодами, но лишь после смерти первого.

Княгиня вздрогнула: князь Игорь почти открыто заговорил о возможной смерти великого князя. Значит, Свенельд прав, что-то замышляется. Муж пристально посмотрел на нее. Медленно произнес:

– Тебе не хочется власти? – и засмеялся, застучал сапогом по полу, как в танце.

– У меня есть власть, – спокойно возразила Ольга, – я жена князя. У меня есть своя дружина, есть лен.

– Правду говорят, что у бабы волос долог, ум короток, – продолжал смеяться князь, но глаза его были глазами того темного, притаившегося в углу. – Ладно, ты устала, разговор не ко времени.

А из угла услужливо перевели: опоздала, упустила. Он не доверяет тебе, он понял, что будешь стоять за Олега.

И еще спросил князь, особо даже не слушая ее ответов, о молодом советнике и воеводе Свенельде, пришедшем из дружины вещего Олега: верно ли, что воевода предан Великому князю, как, – тут муж помедлил, а темный подсказал: как ты, как ты, – как твоя нянька, докончил муж.

– Что мне до Свенельда, – отвечала Ольга, – ты хочешь, чтобы я знала всех Олеговых думских дружинников? Хорошо, после узнаю и запомню по имени каждого, но сейчас у меня дела поважнее, – и сложила ладони на животе, и нашла силы улыбнуться. – Разбирайся сам с воеводами. Мне рожать вот-вот, а я переживаю, что у меня в уделе, в моем граде Плескове, как там мои купцы, много ли товару повезли торговать. Кто без меня проверит, с чем вернутся? Совсем дела запустила.

Князь Игорь молчал долго, слушал себя, раздумывал. Поднялся с кресла, хотел положить руку ей на живот, но помедлил, обнял, поцеловал и отослал прочь. Ольга вспомнила урманское поверье, что младенец в утробе слышит не только речи людей, но мысли их – лишь положи собеседник руку на чрево матери.

На прощанье муж сказал, что не стоит ей беспокоиться о своем хозяйстве: сразу после праздника, после купальской ночи, отправит Свенельда с мудрыми купцами под охраной своих собственных дружинников в Плесков – надзирать, все ли в порядке в Ольгином лене. Усмехнулся ласково, от сердца, дескать, не бойся, на твоих данников не зарюсь, все при тебе останется, твой лен, твоя и дань.

Ольга слушала и гадала – может, додумался о смутных речах Свенельда? Охрану посылает с воеводой в Плесков или конвоиров тому? Поверил ли ей? Но «темный» молчал в своем углу, а может, и не было там вовсе никого.

Волшебница Купала бросила на город бледно-серое покрывало северной ночи, переплела тела, мысли, дороги. Лишь доброе созвездие – небесные Рожаницы, что сейчас зовут созвездием Лося, осталось на прежнем месте, еле различимое в светлой ночи; все остальное же, неверное и зыбкое, перемешалось с испарениями реки, хмельными чарами, длинными рукавами и расплетенными косами. Разбросало простой люд, волхвов и дружинников, и солидных бояр, и жен боярских по берегу, по лесным полянам, по белым душистым травам, в погоню за алым цветом папоротника, цветущим лишь эту короткую ночь, цветком, дарующим счастье и богатство. И удачу, самое важное: удачу каждому, земледельцу, и волхву, и воину, и самому богатому боярину. Всем нужна удача, улыбка Мокоши-Судьбы.