Посредник - читать онлайн книгу. Автор: Ларс Соби Кристенсен cтр.№ 18

Мама вернулась восьмичасовым паромом, а Тетушки отправились на нем восвояси, в коричневые городские квартиры, где вскоре тихонько умрут среди безделушек и стеарина, одна за другой, и заберут с собой все свое время, которое занимало в ожидавшей их вечности меньше доли секунды. Я махал им вслед рукой, пока они уже не могли меня видеть, да и сами исчезли из виду. Тогда мы с мамой пошли домой. Мама выглядела усталой и говорила мало.

– «Женщины и наряды» вышли?

Мама остановилась и с изумлением посмотрела на меня:

– «Женщины и наряды»? Почему ты спрашиваешь?

Я пожал плечами:

– Просто так. Забудь.

– Тебе не кажется, что было бы вполне естественно сперва спросить, как там папа?

– Ну да. Как папа?

– Неплохо, с учетом ситуации. Перелом сложный, так что ему придется побыть в больнице.

Мама пошла дальше. Я догнал ее:

– А когда выходят «Женщины и наряды»?

– Прекрати этот дурацкий разговор про «Женщин и наряды»! Что с тобой такое?

– По вторникам, верно?

– Видимо, Тетушки на сей раз впрямь довели тебя до умопомешательства.

Остаток пути мы не проронили ни слова. Обычно мама, съездив в город, непременно что-нибудь с собой привозила – шоколадку, лимонад, так сказать городские подарки, – но не сегодня: наверно, считала, что я уже слишком взрослый. Я так не считал. Я устроился на балконе, а она прошлась по дому и участку, прибирая за Тетушками, то бишь расставляя все на прежние места. Вечер выдался теплый, синий, как ракушка. Мама пришла на балкон, накинув на плечи зеленый плед. В руках она держала «Моби Дика».

– Откуда это?

– От Ивера Малта.

– Ты взял почитать?

– Получил в подарок.

– Что-то много он тебе дарит, Ивер этот. Рыболовные жестянки. Блесны. Книги.

– Ну и что? Какое это имеет значение?

Мама остановилась, положила книгу на стол:

– Будь осторожен с подарками, Кристиан. Особенно с теми, какие получаешь сам.

– Почему?

– В конце концов тебе тоже придется сделать ему подарок.

– Какой же?

– Вот видишь! Какой же?

– Может, башмаки?

Мама села и вздохнула так, как до сих пор не вздыхала никогда. И сказала кое-что странное. До сих пор слово в слово помню эту жалобу, масштаб которой мне был неведом, своего рода рефрен:

– Нет, я уж и не знаю.

Она произнесла это совсем просто, ни к кому не обращаясь, глядя на меня, «нет, я уж и не знаю», будто все ее мысли и все знания сосредоточились в этом тихом отрицании или оговорке; что для этого имеется название, я узнал позднее, когда сам заразился таким состоянием. Это сплин, обитающий в селезенке – длинном плоском органе, вырабатывающем армии кровяных телец.

– Чего ты не знаешь, мама?

Она вздрогнула, будто ее внезапно пробрал озноб, а может, просто хотела что-то с себя стряхнуть.

– Не тревожься обо мне. Я такая глупая.

Она вручила мне конверт с моим именем. Я едва узнал папин почерк, обычно твердый, уверенный, теперь же квадратные буквы покосились, клонились к точке, а ровные штрихи колебались, словно, когда он писал, руки дрожали или, может, при падении он повредил и руку. Какие же будут постройки, если он станет чертить дрожащей рукой? Тоже шаткие? Я пошел к себе, вскрыл конверт там. Внутри лежали пятидесятикроновая купюра и записка. Привет, разбойник, хорошенько присматривай за мамой нынешним летом и используй хотя бы часть денег на ленту для машинки. На обороте карандашный набросок: со строительных лесов падает мужчина, обеими руками придерживая шляпу. Внизу подпись: Извините, эта дорога ведет на Луну?

На другой день я, собравшись с духом, двинулся на Стрелку, к вдове Гулликсен, Хозяйке Телефона, чтобы позвонить в журнал «Женщины и наряды». Надо их остановить, пока номер не ушел в печать. Но уже по дороге я опять струхнул. Поступок-то рискованный и необдуманный. Если позвоню оттуда, и Господь Бог, и каждый встречный-поперечный, а вдобавок еще десяток людей узнают, в чем дело, еще прежде, чем трубка ляжет на рычаг. В последнюю минуту я повернул и двинул к Сигналу. День нынче явно не мой. Потому что в Яме стояла вдова Гулликсен собственной персоной, с клетчатой сумкой на колесиках, полной картошки, сельтерской и сплетен.

– Куда это молодой человек так торопится?

– Макрель пришла.

– А ты вправду не развлекаться идешь? Хитрец этакий.

Я попытался обойти ее, но она стояла как стена. Наверно, в конце концов придется перелезать.

– Я спешу, госпожа Гулликсен.

– Как там твой папа?

– Хорошо.

– Приходи, если захочешь ему позвонить.

– Спасибо.

– И маме своей скажи. В любое время.

– Спасибо.

– А она как себя чувствует?

– Ну… огорчена, конечно, поскольку…

– Конечно, для нее это ужасно, господи боже мой.

– Он всего-навсего сломал ногу.

– Да уж, точно.

– Всего-навсего сломал ногу, – повторил я. – Это не смертельно.

– Тебе не кажется, что следует спросить, не нужна ли старой даме помощь, а?

Я чуть ли не вырвал сумку у нее из рук и втащил вверх по косогору, к Стрелке. Вдова Инфаркт Гулликсен сумела от меня не отстать. Пыхтела и охала у меня за спиной. Жуткие звуки. Так ей и надо. Если б она померла там, на косогоре, я бы особо не горевал. Я припарковал тележку возле калитки. Она подняла палец вверх:

– Скажу тебе одну вещь. Этот мальчишка из бараков плохо на тебя влияет. Да-да, плохо влияет!

Я снова двинул к Сигналу. Спешить не было нужды. Никакого смысла. «Женщины и наряды» наверняка давным-давно ушли в печать. И сама мысль об этом внушала мне безразличие. Если Бог заранее определил, как все пойдет, можно спокойно сесть на край могилы и ждать, когда грянет гром. А я ведь даже в Бога не верил. Мне с лихвой хватало счетчиков, знаков и Тетушек. Хотя уже потому, что меня терзали подобные мысли, что-то в Нем есть, ну то есть в Боге. Кто может, поймет. Так или иначе, я был измучен, вилял из стороны в сторону и к тому времени, когда наконец добрался до Сигнала, совершенно потерял надежду.

Ивер Малт, мальчишка из бараков, все так же сидел на хлипком складном стуле, без майки, с лицом, почти целиком закрытым здоровенными темными очками. Судя по всему, он прочно обосновался на этом месте. Я быстро огляделся, но папаши его не увидел, и шума из мастерской не доносилось. Последняя курица тоже исчезла, и оружия на колоде нет.