Измените свой мозг - изменится и жизнь! - читать онлайн книгу. Автор: Дэниэл Дж. Амен cтр.№ 90

Страница

Как проводится сканирование SPECT?

Пациента помещают в тихую комнату и ставят ему внутривенный катетер. На протяжении десяти минут пациент спокойно сидит с открытыми глазами, успокаиваясь и привыкая к этой обстановке. Затем через катетер ему вводят контрастное вещество. Еще через некоторое время пациент ложится на стол, а специальная камера SPECT вращается вокруг его головы. При этом исследовании пациента не помещают в трубу или в иное замкнутое пространство. Время сканирования — около 15 минут. Если назначено второе сканирование, в условиях концентрации внимания, пациент возвращается сюда на следующий день, и весь процесс повторяется. В этом случае сканирование проводится с инъекцией изотопа.

Существуют ли исследования, альтернативные сканированию SPECT?

Мы полагаем, что SPECT — наиболее эффективное исследование функции мозга. Существуют и другие исследования, такие, как ЭЭГ (электроэнцефалограмма), позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ) и функциональная магнитно-резонансная томография (МРТ). ПЭТ и МРТ значительно дороже и применяются в основном в исследовательских центрах. ЭЭГ, на наш взгляд, дает недостаточно информации о состоянии глубоких структур мозга, что делает его менее ценным, чем SPECT.

Покрывает ли страховка стоимость исследований SPECT?

Все зависит от того, какая у вас страховка. Есть смысл позвонить в вашу страховую компанию и спросить, оплатят ли вам это исследование.

Признает ли медицинское сообщество получение изображений мозга с применением метода SPECT?

Результаты сканирования SPECT получили широкое признание как эффективный способ оценки работы мозга при судорогах, инсульте, деменции и травме головы. На эту тему написаны буквально сотни научных статей. За восемь лет работы нашей клиники мы усовершенствовали эту технологию, чтобы использовать ее при оценке агрессивных состояний и психиатрических состояний, не поддающихся лечению. К сожалению, многие до сих пор не вполне понимают, как используется технология SPECT, и могут сказать вам, что это экспериментальная технология. Однако в США более сотни врачей направляют к нам на сканирование своих пациентов.

Во вступлении я рассказал про моего племянника Эндрю, который стал вести себя агрессивно только потому, что у него в мозгу, в левой височной доле, образовалась киста. Когда кисту убрали, он вновь, как и прежде, стал самим собой — теплым, любящим и любознательным человечком. Далее, в следующих главах я рассказывал и о других пациентах:

Мишель: за несколько дней до начала месячных эта женщина начинала с ножом бросаться на мужа. После лечения лекарством Depakote она вновь стала собой — нормальной и не склонной ни к какому насилию.

Сэмюэль: хмурый и упрямый десятилетний подросток, плохо учился, ни с кем не дружил, но после того, как стал принимать Prozac по 10 мг в день, стал хорошо учиться и нормально общаться и с семьей, и с друзьями.

Расти: четыре раза его арестовывали за нападение на человека, пять раз он начинал и бросал лечиться от метамфетаминовой зависимости. После того как у него диагностировали нарушение функции левой височной доли и провели адекватное лечение, стал более эффективным и в личном плане, и на работе, сумев удержаться на хорошо оплачиваемом месте.

Сэлли: поступила в госпиталь с мыслями о суициде, с депрессией, повышенной тревожностью. После того как ей диагностировали СДВ взрослых и провели соответствующее лечение, почувствовала себя лучше, начала выходить из депрессии и стала более сосредоточенной. Сейчас она хорошая жена и хорошая мать.

Уилли: студент колледжа, раньше, побывав в двух автомобильных авариях, перенес две «легкие» травмы головы. Впоследствии его личность и характер изменились до неузнаваемости. Он стал агрессивным, подавленным и в один прекрасный день чуть не убил своего соседа по комнате. После того как ему было проведено правильное лечение, Уилли вновь стал собой: веселым, счастливым и удачливым.

Роб: был склонен к вспышкам гнева, имел серьезные проблемы в семье, суицидальные наклонности. Принимая антиманиакальный препарат Anafranil, превратился в приятного во всех отношениях человека, с которым его семья была счастлива.

Линда: дважды подвергалась изнасилованию, страдала повышенной тревожностью, депрессией, была излишне беспокойна и употребляла наркотики. Работу ее мозга удалось нормализовать с помощью зверобоя и терапии ДПДГ, после чего Линда сумела вернуться к гораздо более полноценному образу жизни.

Джон, пенсионер: физически и психологически терроризировал свою жену на всем протяжении их совместной жизни. Третировал собственных детей. В 79 лет после операции на сердце перенес приступ острого психоза. В ходе дальнейшего обследования было обнаружено, что в 20 лет у Джона была тяжелая травма головы, в результате которой оказалась поражена левая лобно-височная область. Эта травма могла стать причиной его поведения, от которого страдало три поколения его семьи.

Истории этих людей, равно как и многие другие, о которых я рассказал в этой книге, заставляют меня задуматься о том, кто же мы, в сущности, такие? Кто мы на самом деле? Какие мы — настоящие? Мы настоящие, когда наш мозг работает правильно и без перебоев? Или наоборот когда он начинает допускать сбои?

Ознакомившись с результатами пяти тысяч обследований SPECT, вкупе с историями болезней этих пациентов, я пришел к убеждению, что мы — это мы, когда наш мозг работает нормально. Когда он работает нормально, мы более внимательные, более целеустремленные, мы больше интересуемся другими людьми. Мы добрее, эмоционально стабильнее, терпимее. Тревожность не управляет нашим поведением, хотя и присутствует у нас в достаточных размерах, чтобы каждое утро заставлять нас вставать и идти на работу. И хотя негативные мысли тоже посещают нас время от времени, но они не завладевают нашей внутренней жизнью. Более того, порой нам в голову приходят яркие мысли о насилии, но это случается редко, и мы не идем у них на поводу. Когда наш мозг работает правильно, мы не напоминаем нашему мужу или жене об ошибке, которую он (она) мог(ла) совершить лет двадцать или тридцать назад. Мы испытываем сексуальные желания, но не они нами управляют. Наши дети порой могут сводить нас с ума, но тем не менее по отношению к ним мы ведем себя в позитивном ключе, стараясь помочь. Когда наш мозг работает нормально, нам легче быть такими, какими мы хотим себя видеть.

Эта работа заставила меня задаться и другими вопросами:

До какой степени мы вольны, выбирать свое поведение?

Похоже, наш выбор не так богат, как мы думаем.

Зависят ли от работы нашего мозга наши отношения с богом? Может быть, легче увидеть бога добрым, любящим и заботливым, когда мозг работает нормально? А если поясная и лимбическая системы «перегреты», окрашивая весь мир в мрачные тона, то бог предстает перед нами гневным и карающим? (Вот здесь-то, наверное, многие на меня рассердятся — но я не ищу ссоры.)

Страница