Почему мы любим. Природа и химия романтической любви - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Фишер cтр.№ 7

Что ж, коль надежды нет – один прощальный взгляд,

И все, теперь уж ты не властна надо мной.

Позволь признаться: я всем сердцем нынче рад,

Что, наконец, обрел свободу и покой.

Последний поцелуй мне подари светло,

И если встреча вдруг нам суждена с тобой,

Пусть оба помним мы о том, что все прошло.

Пусть ни единый взгляд наш не смутит покой.

Этими словами Дрейтон уверенно заявляет, что любовь прошла, не оставив боли. И все же в конце стихотворения он неожиданно меняет направление мыслей и, охваченный надеждой, говорит, что чувство еще может воскреснуть:

И все ж, когда надежды больше нет,

Любви минувшей вдруг проглянет свет [22] . (43)

Полагаю, это стремление надеяться зародилось в человеческом сознании тысячелетия назад. Оно позволяло нашим далеким предкам настойчиво преследовать потенциальных партнеров, пока не померкнет последний луч надежды.

«Да лучше мне сто раз умереть, чем лишиться сладчайшего твоего супружества! Ведь… я люблю тебя страстно, как душу свою!» [23] (44) – обращается Психея к своему мужу Купидону в романе «Золотой осел», написанном Апулеем во II в. «Она, полная вожделения, – продолжает свой рассказ автор, – наклонилась к нему и торопливо начала осыпать его жаркими и долгими поцелуями, боясь, как бы не прервался сон его». (45)

Поэты всего мира пишут о безумном сексуальном желании, которое любящие испытывают к предмету своей страсти, – еще одной важной черте любовного чувства.

Поднимись, ветер с севера и принесись с юга,

повей на сад мой,

И польются ароматы его!

Пусть придет возлюбленный мой в сад свой

И вкушает сладкие плоды его.

Так призывает женщина в «Песне Песней Соломона». (46) Инанна, очарованная сексуальным Думузи, взывает: «О, Думузи! Мое счастье – наполниться тобою!» (47) Но, на мой вкус, чудеснее всего звучит старинное английское стихотворение, анонимный автор которого жалобно стенает:

Ветер с запада задул,

Дождь стучит об стенку,

Ах, мне б сейчас к моей девчонке

В теплую постельку! [24]

Фрейд так же, как и многие другие ученые, равно как и люди, ничего не понимающие в науке, считал сексуальное желание главной составляющей романтической страсти. (48) А те, кто изучал «Камасутру», знают, что само слово «любовь» пришло в английский язык из санскрита и происходит от слова libh («лобха»), означающего «вожделение».

В том, что романтическое чувство неразрывно связано с сексуальным желанием, есть четкая логика. В конце концов, если любовь была дана нашим далеким предкам для того, чтобы заставить их сосредоточить всю свою чувственную энергию на определенном объекте, по крайней мере, до момента оплодотворения (как я продемонстрирую в последующих главах), то возвышенное чувство непременно должно сопровождаться вожделением.

Результаты нашего исследования подтверждают эту догадку: 73 % мужчин и 65 % женщин мечтают о сексе со своими возлюбленными (см. п. 34 приложения).

Любящие мечтают быть единственными сексуальными партнерами для своих любимых, не желая, чтобы посторонние «нарушали» их возвышенную связь. Те, кто ложится в постель «по дружбе», часто не задумываются о том, есть ли у партнера кто-то еще. Но влюбившись и мечтая о духовном единении с избранником, те же люди твердо надеются, что любимый будет хранить им верность, и готовы на то же. Многие литературные источники описывают это стремление к верности. К примеру, Тристан, разлученный с Изольдой Белокурой, женится на женщине с похожим именем – Изольде Белорукой, в основном из-за того, что ее имя так похоже на имя его любимой. Однако он все же не может решиться на близость с супругой. Когда Лейлу, героиню арабской легенды, насильно разлученную с возлюбленным Меджнуном, обручают с другим, она также оказывается не в силах взойти на брачное ложе. Среди участников нашего исследования 80 % мужчин и 88 % женщин согласились с тем, что «когда ты любишь, ты ни в коем случае не должен изменять партнеру» (см. п. 42 приложения).

Лично мне это стремление к сексуальной исключительности кажется наиболее интересным признаком романтической страсти. Вероятно, в его основе лежат две важнейшие причины: во-первых, оно спасало мужчин «от рогов» и необходимости воспитывать чужих детей, а во-вторых, мешало женщинам связаться с соперником потенциального мужа и отца детей. Желание быть единственным у партнера позволяло нашим предкам сохранять свою ценную ДНК, поскольку все их время и энергия уходили на ухаживания за объектом любви.

Однако вместе с желанием добиться от партнера верности к влюбленным приходит менее привлекательная спутница романтической страсти, которую Шекспир назвал «зеленоглазым чудовищем». Имя ей – ревность.

В своей книге, повествующей о правилах куртуазной любви, Андреас Капелланус писал: «Тот, кто не знает ревности, не способен к любви». Он называл ревность «кормилицей любви», полагая, что она подпитывает огонь чувств. (49)

Проницательный клирик вновь оказался прав. В каждом обществе, где антропологам доводилось изучать особенности романтической любви, ученые обнаружили у обоих полов сильнейшие проявления ревности. (50) Как наставляет нас мудрая китайская книга «И-Цзин», написанная больше трех тысячелетий назад, «крепкая связь возможна лишь между двумя. Там, где их становится трое, рождается ревность». (51) Духовная связь важнее физической.

Но и сексуальное влечение, и желание верности куда менее важны, чем стремление к духовной близости. Каждый любящий мечтает, чтобы объект его страсти звонил ему со словами: «Я тебя обожаю», дарил цветы и другие приятные подарки, приглашал на бейсбол или в театр, смеялся вместе с ним, заключал в объятия, словом, осыпал знаками внимания. А покинутый страстно стремится вернуть утраченное чувство. Эта болезненная тяга к единению душ куда сильнее обычного желания получить сексуальную разрядку. Недаром 75 % мужчин и 83 % женщин, участвовавших в моем опросе, заявили: «Знать, что ___ любит меня, для меня гораздо важнее, чем заниматься с ним/с ней сексом» (см. п. 50 приложения).

«Я узрел божество сильнее меня, которое, явившись, теперь уже будет править мной отныне и вовек. Любовь подчинила себе мою душу», – написал Данте в XIII столетии, описывая свою первую встречу с Беатриче. (52) Данте знал о могуществе романтической страсти. Ее сила таится в самой природе любви – зачастую она приходит нежданной, непрошенной и не поддается контролю.