Русско-японская война. В начале всех бед - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Уткин cтр.№ 42

Бой продолжался в полдень примерно час, прежде чем адмирал Того отдал приказ свои кораблям отходить от Порт-Артура. Русские корабли продолжали кружить по гавани. Японцы же искали оптимальную стратегию. Адмирал Камимура предложил Того повторить атаку в тот же день, но Того уже ощутил, что эта война являет собой хождение в шаге от поражения, и он не решился на повторение маневра: фактор неожиданности был уже утрачен. Того приказал своим кораблям встретиться в бухте Асан, к югу от Чемульпо.

В обоих атаках (ночной и дневной) японцы потеряли 132 человека, русские — 150. Среди русских кораблей, помимо уже упомянутых, были повреждены «Новик», «Аскольд», «Диана» и «Баян». О своем флоте Того доложил, что «боевая мощь эскадры абсолютно не затронута». Это не соответствует истине: даже основные японские броненосцы — «Микаса», «Сикисима», «Фудзи», «Ивате» и Хатсусе» получили повреждения. Боевые орудия фортов Порт-Артура показали свою эффективность. Но у японцев в распоряжении были прекрасные доки, а в Порт-Артуре оставался лишь один сухой док (и строился второй). Японцы скорее могли исправить повреждения. Но, заметим, что число их первоклассных кораблей было ограниченным.

Порт-Артур считал раны. Двадцать 12-дюймовых японских снарядов упали на город. Поврежден был Русско-Китайский банк и железнодорожный вокзал. В порту забирали отбывающих иностранцев норвежский пароход «Кумар» и британский «Колумбия». Но в Порт-Артуре все же доиграли свадьбу, и вечером жених-муж отправился на реку Ялу, к месту своей службы. Бесстрашный крейсер «Новик» возвратился из своего героического рейда, восхитившего даже японцев, с пробоиной на ватерлинии, но сопровождаемый звуками национального гимна, исполняемого доблестной командой. С гимном возвратился в гавань и самый большой русский кораблю — эскадренный броненосец «Цесаревич». Даже хладнокровные английские корреспонденты были безмерно тронуты этими проявлениями человеческого мужества.

Но трогало и другое. Как писал один из западных журналистов, «если бы, одновременно с атакой на флот, японцы высадили 10 тыс. своих солдат на полуострове — нет сомнения, что они взяли бы город за счет одной лишь внезапности. Были критики поведения адмирала Того и в японских рядах. Капитан японского эсминца пишет: «Ни один русский корабль не оказал серьезного сопротивления. Их можно было ошеломить неожиданностью, использовать их неготовность к борьбе, неспособность маневрировать. Естественно, мы не смогли бы взять Порт-Артур, поскольку у нас не было людей для десанта, а использовать экипажи кораблей мы не могли. Но возможным было уничтожение эскадренных броненосцев и крейсеров, которые встретились на нашем пути. Вот это была бы славная победа!… Есть надежда, что пассивность адмирала этой ночью не повторится. Вся военно-морская история доказывает — и этому учат нас и англичане — что только атака, осуществленная с энергией и решимостью, может принести успех. Я не думаю, что Нельсон был бы перед Порт-Артуром столь же пассивен, каким оказался Того».

Во всем этом складывается впечатление, что Того был готов в ночной и дневной атаках пожертвовать своими эсминцами, но не своими эскадренными броненосцами. Для этого он должен был точно знать перспективу развития морской мощи России на Дальнем Востоке. Хладнокровные англичане оценили действия Того не как битву, а как разведку боем. Трудно все же удержаться от замечания, что ранним утром 9 февраля 1904 г. адмирал Того потерял самые ценные часы — внезапность постепенно стала терять свою значимость, и русские отошли от первого шока, постепенно восстанавливая свою боевую силу. Англичане также пишут по свежим следам, что «японцы не представляли себе степень неготовности русских». Русские корабли стояли скученно. Экипажи в ряде случаев были неполными — эшелон с балтийским подкреплением прибыл через день после атаки. Уже в пути балтийские моряки слышали вопросы: как можно держать в Порт-Артуре эскадру и ни одного дока в порту? Старый капитан сказал, что «грустно умирать, не имея цели».

И все же заметим, что, в общем и целом у японцев не было триумфальных настроений. Адмирал Того был в значительной мере разочарован результатами неожиданного нападения. Торпедная атака не дала ожидаемых результатов. Но внешний мир довольно неожиданно увидел, что японский флот — один из лучших в мире и может сражаться с любым европейским.

Через два дня после нападения на Порт-Артур — 10 февраля 1904 г. Япония официально объявила войну Российской империи. 500 слов императорского послания призывали армию и флот «сокрушить противника». Император поздравил адмирала Того с успешными боевыми действиями на море. На улицах больших городов превозносили адмирала Юрию за битву в Чемульпо. «Банзай Ниппон!» звучало повсеместно.

Для японцев было существенным заручиться симпатией внешнего мира. Задачей японских руководителей стало нарисовать картину доблестного маленького Давида, рискнувшего восстать против злого гиганта Голиафа; галантная малая нация бросается на страшный риск ради своего выживания. В психологической войне японцы преуспели в очень значительной степени. Но пропаганда в данном случае не меняет факта обыкновенной героизации агрессии. И американцы, которые более других развивали тему «Давида и Голиафа», еще получат возможность на себе испытать неожиданность атаки в Пирл-Харборе. Япония — как и в случае войны с Китаем — пренебрегла всеми нормами международного права, она бросилась на слабый фланг России коварно и жестоко.

Японскому народу подавалась версия, в которой реальная картина упрощалась до искажения. Безжалостная огромная Россия якобы готова была захватить весь Японский архипелаг. А галантная Япония — маленькая страна — якобы сражается за свою жизнь. Японцев убеждали, что они сражаются за святое дело. На самом же деле они сражались за Корею и Китай, за превращение этих своих азиатских соседей в японские колонии. Оттого-то так и относятся к японцам сегодня все их азиатские соседи. ХХ век дал им более правильную перспективу, чем официальная пропаганда 1904 года. Сказки о героическом Давиде не разделяют ни корейцы, ни китайцы, ни другие азиатские соседи и жертвы страны «восходящего солнца».

Как и в случае с Пирл-Харбором 37 годами позже, у японцев в феврале 1904 гола не было душевных конвульсий относительно совершенного ими неспровоцированного нападения. Хуже того. Японская пропаганда широко тиражировала выдумку относительно того, что канонерская лодка «Кореец» якобы первой начала стрелять в сторону японцев — весьма убогая фантазия, учитывая силы, встречавшие «Корейца» у входа в Чемульпо. Японская сторона продолжала иображать из себя оскорбленную невинность даже тогда, когда японские боевые отряды шагали к Сеулу и заставили в конечном счете корейского короля согласиться на высадку новых японских сухопутных войск. Высадка в Чемульпо была абсолютно незаконной, только 25 февраля 1904 г. корейская сторона, находясь под невиданным давлением японцев, подписала договор, согласно которому японские вооруженные силы получили право высаживаться на Корейском полуострове и использовать его как плацдарм для продвижения в китайскую провинцию Маньчжурию.

Коварство есть коварство. Однако не все в мире хотели это видеть в верном свете. Восторг слышен в британской прессе (которой в следующем поколении придется осмысливать захват наступающими японцами Гонконга и Сингапура). Лондонская «Таймс» зимой начавшегося 1904 г. никоим образом не осуждала японский демарш: «Наш союзник привел в действие свои военно-морские силы с такой быстротой и мужеством, что вызвал восхищение всего мира». Военный корреспондент «Таймс» поздравил японцев, восхитился их смелыми действиями, «которым сама судьба предназначила выдающееся место среди анналов военно-морской истории». Согласно удивительной версии английского журналиста, «русская эскадра сама вызвала удар японцев, поскольку стояла на внешнем периметре гавани на пути японского флота. Это приглашение было принято быстро и пунктуально, которые делают честь военно-морскому флоту нашего галантного союзника, и одним махом ставит японцев в один ряд с лучшими флотами современности». Черчиллю нужно было прочитать это в день падения (в 1942 г.) величайшей военно-морской базы мира — британского Сингапура, павшего именно «быстро и пунктуально».