Охота. Я и военные преступники - читать онлайн книгу. Автор: Карла дель Понте, Чак Судетич cтр.№ 110

Затем Макклоски и его помощники начали представлять доказательства и аргументы, а я вернулась к утомительному занятию — к принуждению Сербии выполнять свои международные обязательства. Конечно, «План действий» не привел ни к каким реальным действиям.

Статус-кво сохранялся до второй половины 2006 года. Обвиняемых не арестовывали, Белград не желал сотрудничать, а Евросоюз отказывался вести переговоры по стабилизации с Сербией. Затем США, Евросоюз и ООН переключились на вопрос суверенитета Косово, части Сербии, населенной преимущественно этническими албанцами.

В усилиях ООН по определению будущего статуса Косово наступил переломный момент. Генеральный секретарь поручил своему специальному представителю, бывшему президенту Финляндии, Марти Ахтисаари, предложить план будущего статуса этого края. Пытаясь смягчить противодействие Сербии косовскому плану, некоторые страны-члены Евросоюза стали советовать смягчить позицию на переговорах по стабилизации и ассоциации. Я считала, что тем самым они подталкивают Сербию к полному отказу от выполнения своих обязательств по сотрудничеству с трибуналом.

Изменилась и позиция Соединенных Штатов. Осенью 2006 года мы получили информацию о том, что администрация Буша ведет внутренние дискуссии о том, стоит ли принимать Сербию в программу НАТО «Партнерство ради мира». Участие в этой программе облегчало восточно-европейским государствам и бывшим советским республикам вступление в альянс. Определенные крути сербской правящей элиты стремились включить страну в эту программу поскольку она обеспечивала финансовую помощь, необходимую для модернизации вооруженных сил. Соединенные Штаты всегда придерживались мнения, что программа «Партнерство ради мира» открыта только для тех стран, правительства которых эффективно сотрудничают с трибуналом по бывшей Югославии. Белграду сообщили, что Сербия сможет войти в программу только после того, как Младич будет доставлен в Гаагу. Судя по всему, теперь Вашингтон решил изменить свою позицию. Мы слышали, что Совет по национальной безопасности поддерживает снятие этого условия. Главный аргумент сводился к тому, что принятие Сербии в программу «Партнерство ради мира» не позволит Белграду установить хорошие отношения с Россией, а сербским военным придется провести ряд реформ, которые облегчат арест Младича, Караджича и других обвиняемых. В конце осени, незадолго до начала саммита НАТО в Риге, мы получили информацию о том, что дискуссия завершилась, и что в Вашингтоне решили продолжать настаивать на выполнении прежних условий. Мы были уверены, что давление на Белград не ослабеет.

Однако 28 ноября мне позвонили из Госдепартамента и сообщили, что во время перелета президента из Вашингтона в Ригу Джордж Буш решил изменить позицию США. Мы узнали, что его администрация получила письмо от президента Сербии Бориса Тадича с просьбой о принятии страны в программу «Партнерство ради мира», поскольку это повысит шансы прозападно настроенных сербских политиков на предстоящих выборах. Несмотря на сопротивление некоторых стран-членов НАТО, в том числе и Нидерландов, НАТО решила открыть двери для Сербии, заявив при этом, что альянс подтверждает верность «ценностям и принципам», сформулированным в документах программы, ожидает от Сербии полного сотрудничества с трибуналом и будет контролировать исполнение этих обязательств.

Подобные известия меня не обрадовали. Я заявила, что ни НАТО, ни США не консультировались с трибуналом с целью оценки характера и степени сотрудничества Белграда. Решение НАТО стало для нас неприятным сюрпризом. Кроме того, я заявила, что данное решение можно расценивать, как вознаграждение за отказ Сербии сотрудничать с трибуналом. Однако администрация Буша решила, что прием в семью НАТО режима, который защищает Младича, обвиненного в убийстве почти 8 тысяч пленных мусульманских мужчин и мальчиков, не говоря уже о других обвинениях, вполне соответствует «ценностям и принципам» этой организации.

Товарищ прокурора Дэвид Толберт и мой политический советник Жан-Даниэль Руш через несколько недель после этого события посетили Вашингтон. У члена Совета по национальной безопасности они поинтересовались, почему США решили ослабить давление на сербов. «Мы продолжаем оказывать давление, — ответил этот человек. — Мы способны влиять на европейцев. Мы можем приказать Европе сохранять твердость и обсуждать вопрос сотрудничества с трибуналом на всех переговорах». Он подтвердил, что изменение политики было направлено на улучшение положения Тадича на выборах. Мы считали, что подобный подход в корне неверен. Новая политика США, по нашему мнению, пойдет на пользу лишь противникам Тадича: Коштунице и правым лидерам, сторонникам политики отказа от сотрудничества и выжидания того момента, когда международное сообщество забудет о резне в Сребренице. Последовавшие события подтвердили нашу правоту. После изменения позиции Вашингтона лидирующую позицию в опросах общественного мнения занял Коштуница, а не Тадич, и США потеряли возможность оказывать давление на Сербию. Коштуница с радостью принял манну небесную. Он заявил, что членство в программе «Партнерство ради мира» пойдет на пользу Сербии, поможет укрепить отношения страны с Западом и даже сохранить контроль над Косово. Вот этого-то Вашингтон не желал: США были явно заинтересованы в решении данного вопроса в интересах албанцев, что позволило бы перевести американские войска в более важные в стратегическом отношении районы, то есть в Ирак и Афганистан. Теперь американцы тянули за совершенно бесполезные ниточки, а Коштуница решил разыграть в Косово русскую карту, и сделал это.

Решению Вашингтона об участии Сербии в программе «Партнерство ради мира» было всего несколько часов, а мы уже заметили, что и Евросоюз смягчил свою позицию относительно сотрудничества страны с трибуналом. 28 ноября 2006 года, именно в тот день, когда Джордж Буш в воздухе изменил свое решение, в Гаагу прибыл политический руководитель британского министерства иностранных дел, Джон Соэр. В начале нашей встречи Соэр заверил меня в том, что Британия, разумеется, остается самым верным и надежным сторонником трибунала в Евросоюзе. Разногласия между прокурорской службой и британским правительством носят исключительно тактический характер и не связаны с конечными целями.

— Давайте поговорим о Сербии, — сказал Соэр. — Согласен, этот вопрос всем давно наскучил. На политическом уровне они ничего не сделали. Но разведывательные службы стали более эффективно сотрудничать с нами, и мы считаем это прогрессом.

— Это движение, а не прогресс, — перебила я.

Соэр спросил, как Евросоюзу продолжать требовать от Сербии сотрудничества с трибуналом в качестве основного условия переговоров по стабилизации и ассоциации, если США изменили свою позицию: «Соединенные Штаты решили принять их в программу «Партнерство ради мира». Премьер-министру Блэру будет очень сложно отстаивать свою позицию в одиночестве».

Я поинтересовалась, почему же Блэру придется действовать в одиночестве, если Нидерланды, миротворческие силы которых были свидетелями падения Сребреницы, твердо поддерживают трибунал. Я подумала: «Значит, голландцы могут оставаться в одиночестве. Французы и бельгийцы нас поддерживают. Почему же Блэр не может к ним присоединиться?»

Соэр сказал, что нам нужно быть готовыми к атакам со стороны Италии, Испании, Венгрии, Австрии и Греции. Эти страны были самыми ярыми сторонниками Сербии в Евросоюзе. Они могли настаивать на возобновлении переговоров по стабилизации и ассоциации. «Нам нужно вести умную игру, — сказал Соэр, но тут же дал мне понять, что Великобритания может прекратить борьбу. — Нам хотелось бы вовлечь сербов в «цикл сотрудничества». В таком случае, если будет проявлена политическая воля, и будут замечены позитивные признаки прогресса, за исключением выдачи Младича Гааге, мы можем посоветовать Олли Рену возобновить переговоры». Эта фраза была ключевой. Соэр произнес ее, даже не упоминая Косово.