Перенастройка. Россия против Америки - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Лавровский cтр.№ 25

Как же решалась проблема качества и точности администрирования в условиях тектонического общественного сдвига и роста количества работников аппарата при общем низком исходном образовательном уровне подавляющего большинства из них и при отсутствии политического единства в начале этого процесса? Ожесточенной конкуренцией, естественным и жестким субъективным отбором. Сталинская система управления отличалась высоким уровнем внутренней конкуренции. Задавив личные пристрастия, Сталин превратил себя и свое окружение в железных людей, в машины администрирования, готовые выполнять свои задачи днем и ночью. Отступление от этого фанатичного трудоголизма каралось в лучшем случае потерей должности, в худшем — потерей жизни. В результате выдвигались действительно сильнейшие. Такого созвездия авиаконструкторов, разработчиков вооружения, энергетиков, геологов и других отраслевых руководителей Россия с тех пор собрать не могла.

Сталин жестко отделил политическую систему от государственно-административной. Первая, партийно-политическая, была построена по территориальному принципу. Территории выдвигали руководителей через партийные организации на местах, и партийные выдвиженцы постепенно пробирались наверх, энергично работая головой и локтями. Вторая, государственно-административная, была отраслевой, формировалась на основе наркоматов или, в последующем, министерств. Высокопрофессиональный аппарат был в основном сосредоточен в системе государства, а не партии.

Обе системы были жестко иерархическими. Все рычаги управления вели в Кремль, где Сталин, как машинист огромного «подъемного крана», манипулировал и отраслевыми, и территориальными рычагами. Сдержки и противовесы «по-сталински» заключались в периодическом стравливании одних групп и отраслевых кланов с другими и в выполнении верховной властью роли арбитра в их споре.

Третьей властью в этой системе была система политического сыска, предоставлявшая компромат на членов обеих систем и позволявшая правителю разить потенциальных недругов еще до того, как они начинали представлять опасность.

С организационной точки зрения главным недостатком системы Сталина было отсутствие встроенной «защиты от дураков». Фактически, система была построена для одного человека, и мы знаем этого человека. Никто другой не мог и не смог управлять СССР, то выдвигая, то задвигая те или иные группы партийцев либо отраслевиков, и следить за теми и другими, сохраняя личный контроль над «органами». Смерь Сталина не могла не вызвать перекос в неустойчивом балансе партийных и отраслевых интересов.

Схватка партийцев, возглавляемых Хрущевым, и отраслевиков, сгруппировавшихся вокруг Берия, была решена политическим вмешательством руководства армии. Ключевая поддержка Жукова решила исход противостояния в пользу территориалов-партийцев. Выдвиженцы победили профессионалов. Хрущев постарался закрепить победу идейным развенчанием предшественника и его системы, установлением партийного контроля над органами безопасности, разгромом министерств и подчинением их управлений территориальным Советам народного хозяйства (совнархозам).

Как часто бывает, слишком полная победа оказалась пирровой. Развал отраслевого управления привел к угрозе экономического кризиса и стоил Хрущеву должности. Отмена контроля КГБ над высшими деятелями партии способствовала нарастанию фронды и республиканского сепаратизма.

Правление Леонида Брежнева стало золотым веком советского коммунизма. Он постарался восстановить баланс территорий и отраслей, но уже под монопольным контролем партии. Экономика вновь начала было развиваться, но уже спланированные экономические реформы были задвинуты в дальний ящик из-за событий в Чехословакии. Напуганное ростом популярности демократических идей в Восточной Европе, советское руководство выступило с оружием в руках против своего самого близкого союзника в коммунистическом лагере и похоронило экономическую реформу, предопределив тем самым судьбу советской системы и самого СССР.

Доминирование партии при Брежневе поставило территории над союзными отраслями. На основе республиканских парторганизаций сформировались этнически обособленные центры силы. Когда в годы позднего Брежнева и наследовавших ему Андропова и Черненко стали всплывать территориальные коррупционные дела, это было простой констатацией сложившегося положения — советской власти в советских республиках уже не было. Руководители республиканских компартий превратились в реальных лидеров возглавляемых ими республик. Идея сепаратизма жила не на улицах, а в кабинетах республиканских партийных боссов.

Советская элита при Хрущеве и Брежневе постаралась избавиться от пережитого ею при Сталине кошмара с ожесточенной внутренней конкуренцией, периодическими чистками и тотальной слежкой. Межведомственная конкуренция постепенно выродилась в тотальный монополизм. Чистка и аппаратная грызня заместились благостной реализацией принципа «ты мне, я тебе». Аппарат сам решал, что из директив он будет выполнять, а что «спустит на тормозах». Количество постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР росло и множилось, но общий управляющий импульс постепенно сходил на нет. Стальная машина проржавела и угрожала вот-вот начать разваливаться на куски.

Рост мировой торговли и послевоенная унификация Рынков вызвали колоссальное усиление Соединенных Штатов. Навязав доллар в качестве мировой резервной валюты, американцы приобрели неповторимую возможность финансировать свои государственные программы, включая военные, за счет всего мира. Советское руководство слишком долго не осознавало значения происходящих перемен, дало себя втянуть в бесплодную и разорительную гонку ядерных вооружений. Претендуя на роль глобальной сверхдержавы, СССР по существу остался сугубо континентальной страной, так и не сформулировавшей какой-либо логичной и когерентной глобальной политики.

Поняв, наконец, силу противника и неизбежность проигрыша в холодной войне, представители российской верхушки, как и их предки много раз до них, мимикрировала под противника и стала лихорадочно импортировать все, что им казалось ценным на Западе. Однако вскоре выяснилось, что холодная война велась Америкой всерьез и новой западной суперимперии Россия нужна только в качестве младшего партнера. На протяжении последних лет это было многократно и внятно объяснено на всех уровнях. Наконец, в России задумались, а нужен ли Запад России в качестве старшего партнера, и стали восстанавливать частично поломанную в период катастройки государственную систему.

Путинская «реставрация» вызвала большой переполох на Западе и среди прозападной прослойки российского истеблишмента. Ведь победа над «азиатчиной» и «красно-коричневыми» казалась так близка. Однако импортные идеи либерального капитализма, как и идеи социал-демократии до того, не выдержали в России столкновения с реальностью.

Относительная экономическая и социальная отсталость России от Запада — это не результат «засилья государства» и не результат «коммунизма», а наоборот, «коммунизм» и «засилье государства» явились следствием, результатом попыток российского государства в его сменяющих друг друга формах преодолеть объективно существующую отсталость экономики.

Например, стараясь идейно сокрушить колхозную систему, многие советские экономисты преподносили сравнения производительности сельского хозяйства в СССР и, скажем, в Голландии. Говорили при этом, что в СССР урожайность почти на порядок ниже, и это результат колхозной системы. Однако низкая урожайность в России — это не столько результат системы, сколько результат достаточно известного в географии факта, а именно покрытия вечной мерзлотой почти половины территории страны. Сравнивать Россию и Голландию так же «научно», как сравнивать урожайность в Гренландии и в Калифорнии. Наоборот, колхозная система была в целом успешной попыткой повысить производительность архаичного средневекового сельского хозяйства путем внедрения полуиндустриальной организации производства. Попытка из идеологических соображений внедрить в 1990-х годах мелкотоварное фермерское хозяйство окончилась провалом. Только выжившие совхозы и колхозы плюс новые крупные предприятия, организованные продовольственными или экспортными концернами, оказались способны надежно обеспечивать Россию и экспортные потребности.