Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Брюханов cтр.№ 48

Можно только сочувствовать тем, кого предают. Большего сочувствия заслуживают те, кого предают друзья и близкие. Но в самом чудовищном положении оказываются те, кого предают собственные матери – и Вильгельм относится к этим несчастным.

Фактом остается, что с первых шагов судостроительная программа Германии и ее реализация находились под пристальным вниманием английских флотоводцев. Этого нельзя сказать о замыслах последних, так и остававшихся тайной для германских политиков.

Современные в ту пору взгляды на возросшую роль океанского флота не миновали и Россию: ведь главным врагом и для нее оставалась Великобритания – тем болезненней был разрыв между Россией и Германией!

И в России книги Мэхема и Коломба вызвали пристальное внимание и стимулировали стремление к усилению флота. Как и Вильгельм II, начавший с обзаведения Гельголандом, правительство Александра III также должно было начать с обеспечения базирования для океанского флота.

Витте, тогда уже министр финансов, писал: «Императора Александра III наталкивали на мысль, чтобы основать порт – главную морскую базу – в Либаве [271] . Это была мысль начальника главного штаба генерал-адъютанта Обручева, и так как Обручев имел сильное влияние на управляющего морским министерством [адмирала Н.М.]Чихачева, то они, соединившись вместе, проводили мысль об устройстве базы нашего Балтийского флота в Либаве и, следовательно, об устройстве там главного морского порта.

Император /.../ не был вообще против мысли основания в Либаве более или менее приличного морского порта /.../, но у императора Александра III возникли сомнения.

У него была мысль устроить порт в таком месте, где бы, с одной стороны, была гавань, незамерзающая круглый год, а с другой стороны, гавань эта должна была быть совершенно открыта, т.е. чтобы это был такой порт, из которого можно было бы прямо выходить в море.

Императору говорили, что подобный порт можно найти только на Мурманском берегу, т.е. на нашем дальнем Севере» [272] .

Понятно, кому принадлежала эта идея – самому Витте, даже если она первоначально была высказана военно-морским экспертом – отставным моряком А.Г.Конкевичем, сопровождавшим Витте в упомянутой ниже экспедиции. Конкевич служил именно в это время полицмейстером в Либаве, и прекрасно представлял себе все свойства и этого порта. Витте же был отправлен царем Александром III летом 1894 года непосредственно на Кольский берег – отыскивать место для искомой гавани, отнюдь не в соответствии с прямыми обязанностями министра финансов.

Экспедиция завершилась, казалось бы, полной удачей: в обследованной гавани ныне расположен Мурманск, который должен был быть соединен с Петербургом по проекту Витте двухколейной железной дорогой, к постройке которой он предлагал немедленно приступить (через двадцать лет, в 1914 году, начали постройку только одноколейной); будущий порт, по мысли Витте, должен был быть основательно электрофицирован. Можно предполагать, что при реализации такой программы там же постепенно создалась бы мощная судостроительная база, превосходящая существующую ныне, которая стала создаваться с невероятным опозданием по сравнению с планами Витте – все проблемы океанского флота России могли были быть разрешены уже в XIX столетии!

Но Витте, вернувшись через Скандинавию в Россию, имел затем только одну встречу с Александром III, срок жизни которого истекал; у царя не было уже и сил ознакомиться с письменным докладом.

Этот доклад был представлен Витте молодому царю в первые же дни его правления, и Николай II (если верить Витте) был готов незамедлительно санкционировать основание базы флота на Мурмане. Но Витте, не знакомый еще (как и остальные!) со стилем поведения сюзерена, порекомендовал ему (о, наивность!) не сразу принимать предложенную санкцию, дабы соблюсти приличествующий срок, подчеркивающий, что решение не просто проштемпелевано новым царем, но основательно им рассмотрено, тем более что среди сторонников устройства базы в Либаве был и генерал-адмирал (командующий флотом) великий князь Алексей Александрович, капризов и обид которого стремился избежать и Витте.

Каково же было удивление последнего, когда через 2-3 месяца из «Правительственного Вестника» он узнал, что Николай II санкционировал устройство базы флота не на Кольском полуострове, а в Либаве!

Позицию хорошо нам знакомого Обручева можно понять: задачей своей жизни он видел завоевание Проливов, а отвлечение государственных интересов в иных направлениях противоречило его планам и намерениям. Поэтому для него была выгодней никому не нужная база в Либаве, чем создание таковой на Мурмане, которая, в силу очевидной перспективности, могла и должна была отвлекать на себя все больше сил и средств державы. Устройство же базы в Либаве – в паре десятков километров от германской границы и под носом у превосходящего немецкого флота, не имело никакого смысла в случае войны с Германией. И действительно, Либава (затем – Лиепая) была захвачена немцами в первые же дни, если не часы после начала войн – и в 1914 году, и в 1941.

Война с Германией в намерения Обручева вообще не входила (хотя, как известно, к ней вполне серьезно относился его тогдашний начальник Ванновский), а Обручев, по-видимому, принадлежал к породе людей, принимающих такие решения, которые будто бы гарантированно предстоит осуществлять им самим – не считаясь с тем, что это может происходить через много-много лет! А в 1895 году 65-летнему Обручеву оставалось всего лишь два года до отставки и еще семь лет до отнюдь не преждевременной смерти в 1904 году! Война же с немцами, мгновенно слизнувшая Либаву, разразилась, как известно, еще десятью годами позднее!

Что же касается великого князя Алексея Александровича и других мудрецов в руководстве российского флота, то нужно заметить, что решения умных людей возможно понять, хотя это иногда и трудно, а вот решения дураков бывают иногда совершенно необъяснимы! Возможно, влиятельным адмиралам казалось просто комфортнее производить смотры Балтийского флота, чем Северного!

Еще задолго до 1914 года тогдашний военный министр А.Ф.Редигер отмечал: «Либава в военном отношении действительно является лишь тяжким бременем, так как невольно заставит главнокомандующего бояться за участь ее и стоящего в ней флота, и ослаблять армию, лишь бы поддерживать Либаву» [273] – последнее, повторяем, все равно оказалось нереальным!

В 1895 году российский океанский флот остался, таким образом, вовсе лишен баз на собственной российской территории. Поэтому становится непонятным и последующее поведение всего руководящего слоя российских моряков, включая столь модного в последние годы адмирала А.В.Колчака: как могли они настаивать на строительстве флота, не имеющего баз?

И на Черном, и на Балтийском море строились корабли, по своему типу предназначенные для океанских просторов, а не для плаваний по этим почти что внутренним водоемам. В результате во время обеих мировых войн ХХ века российский флот в основном простоял в своих базах, хотя частично был уничтожен при совершенно бессмысленных операциях или вынужденной перебазировке в порты, которым еще не угрожали немецкие сухопутные войска.