Сталин. Битва за хлеб. Книга 2. Технология невозможного - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прудникова cтр.№ 141

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Сталин. Битва за хлеб. Книга 2. Технология невозможного | Автор книги - Елена Прудникова

Cтраница 141
читать онлайн книги бесплатно

Однако вещи вождь говорит очень серьезные. «Одно дело — кадры троцкистов арестовать и исключить из партии. Другое дело — с идеологией троцкизма покончить. Это будет потруднее».

Потруднее — опять же успокаивающее слово. Основной проблемой был не Лев Давыдович с группкой своих сторонников, а тысячи низовых стихийных леваков, которые искренне полагали себя сторонниками генеральной линии. Они не врали, они просто так её видели! И, обвинённые в троцкизме, били себя в грудь на собраниях, стрелялись, что было меньшим злом, или, что было злом куда большим, с горя шли к реальным троцкистам, а уж там им умели объяснить происходящее… Именно во время коллективизации разборки с низовой левацкой стихией перешли в стадию внутрипартийной войны, которая вырвется на поверхность все в том же тридцать седьмом — но не закончится и тогда…

С «правым» уклоном все проще. Это была позиция партийных «умеренных», перепуганных курсом правительства, потому что этого никто никогда не делал. Они были сторонниками возможных путей развития страны, только и всего. По ходу выступления Сталин долго анализирует письмо все того же Фрумкина, говорить о котором здесь нет смысла, а затем дает краткую и образную характеристику обоих уклонов.

«Например, правые говорят: „Не надо было строить Дпепрострой“, а левые, наоборот, возражают: „Что нам один Диепрострой, подавайте нам каждый год по Днепрострою“…

Правые говорят: „Не тронь кулака, дай ему свободно развиваться“, а левые, наоборот, возражают: „Бей не только кулака, но и середняка, потому что он такой же частный собственник, как и кулак“…

Правые говорят: „Наступили трудности, не пора ли спасовать“, а левые, наоборот, возражают: „Что нам трудности, чихали мы на трудности, летим вовсю вперёд“…»

Именно тогда на вопрос, какой из этих уклонов хуже, Сталин сказал: «Оба хуже». Время подтвердило его правоту. Тогда, в конце 20-х, неизмеримо опасней были левые — именно они из любого экономического мероприятия устраивали очередной беспредел. Правые, подчиняясь дисциплине, тихо сидели и работали, разве что иногда ввязываясь в заговоры ради спасения страны от сталинских авантюр. Потом, в 1953 году, левак Хрущёв пришёл к власти и начал чудить, между делом разгромив с таким трудом поднятое сельское хозяйство. Историки до сих пор спорят, был ли он сознательный враг России или просто такой дурак. Впрочем, какая разница…

Ну а потом настало время правых — это ведь именно они наградили нас «перестройкой», кинувшись в трудную минуту искать спасения у советчиков с той стороны. По поводу этих персонажей тоже спорят, кто они были — сознательные враги России или же настоящие её враги просто использовали этих втемную. Впрочем, какая разница…

Как бы то ни было, власть объявила и подтвердила курс на коллективизацию, но чрезвычайно умеренную и аккуратную. И ведь что интересно — именно по этому плану все и шло!

По первому пункту работа началась ещё до XV съезда, когда число хозяйств, освобожденных от уплаты сельхозналога, увеличилось до 38 %. В 1928 году из предоставленных селу ссуд на долю бедняков пришлось 12,1 %, а в 1929 году уже 39,1 %. Более дешевыми были и сами кредиты: краткосрочный отпускался из расчета 8 % годовых, долгосрочный — 5 %, в то время как кулаки, например, платили 12 и 7 %. И никакого ущемления прав: это госкредит, как кому хотим, так тому и даём.

Кроме того, обложили дополнительным налогом и кооперацию. Согласно постановлению Совнаркома от 7 сентября 1928 г. «О мероприятиях по хозяйственной номощи деревенской бедноте» все кооператиные организации, работающие в деревне, обязаны были отчислять 15 % в фонд кооперирования бедноты.

Основные фонды деревни по-прежнему были чрезвычайно жалкими, поэтому с 1928 года началась их перекачка в бедняцкий сектор. Сперва кулакам прекратили продавать сложные сельскохозяйственные машины, затем, в течение последующих двух лет, у них изъяли или выкупили все трактора. Однако сельхозтехники в стране было слишком мало и она была слишком дорогой, чтобы ее могли покупать маломощные хозяйства, не только единоличные, но даже и колхозы. Государство пошло по другому пути — собирать имеющуюся технику и организовывать машинопрокатные пункты. Так же централизованно подошли и к подготовке семенного зерна. В 1927/1928 хозяйственном году в стране насчитывалось 16 097 машинопрокатных и зерноочистительных пунктов, зерна для посева было очищено 1093 тыс. т, из них 222 тыс. т составила семенная ссуда. На следующий год число пунктов выросло до 35 697, ссуда составлила 805 тыс. т, а зерна очистили 3777 тыс. т. Естественно, процент но ссуде был более выгодным, чем у кулака: даже при государственных ценах на хлеб 8–10 % деньгами меньше, чем традиционная половина урожая. Прокат сельхозинвентаря в кооперативном прокатном пункте тоже стоил в 2, а в государственном — в 3 раза дешевле, чем аренда у «благодетеля». А вот это было уже ощутимым ударом.

Всё это несколько повлияло на положение бедноты. В среднем прирост посевных площадей батрацких хозяйств составил 36 %, бедняцких — 17 %; на Украине — 44 % и 19 %, в Сибири — 64 % и 52 %, на Северном Кавказе — 37,5 % и 20 %, в Белоруссии — 40 % и 15,4 %. Какие-то совершенно фантастические цифры по Узбекистану: 250 % и 31,3 %. Должно быть, там батраки почти не имели земли.

Наконец, появился в деревне и Его Величество — то есть трактор. Об этой машинке, над которой сейчас посмеиваются, в то время пели песни, сочиняли стихи, снимали фильмы — с тем придыханием, с каким позже говорили о космических кораблях, а сейчас — об Ъ-России. Но вот дать трактор мужику означало угробить технику. Выход подсказал украинский совхоз имени Шевченко, который первым организовал «машинно-тракторную колонну» — из этого почина потом выросли машинно-тракторные станции, знаменитые МТС. К осени 1928 года их число достигло поистине космического масштаба: в СССР существовало целых 13 (тринадцать) колонн, которые имели 327 тракторов и обслуживали 6138 крестьянских хозяйств общей площадью 66 тыс. га. А к весне 1929 года только в системе Хлебоцентра число МТС достигло 45 (1222 машины), и на их долю приходилось уже 322 тыс. га. Как видим, трактор, находящийся не в деревне, а в МТС, волшебным образом вдвое-втрое увеличивал производительность, обрабатывая уже по 200, а потом и почти по 300 га. Кажется, форма использования техники была найдена [259] .

МТС служили мощнейшим стимулом для образования колхозов — пахать бедняцкие и середняцкие полоски смысла не имело изначально, трактору там просто нечего делать. Поэтому вокруг МТС только за год появилось 203 ТОЗа, которые объединяли 16 872 га земли.

После XV съезда сдвинулся с мертвой точки и процесс коллективизации. Число колхозов начало стремительно расти — если смотреть по темпам. Правда, в абсолютных цифрах успехи были куда скромнее, да… Как мы видим из приведенной таблицы [260] , это и вправду было медленно и постепенно…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию