Катынь. Ложь, ставшая историей - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прудникова, Иван Чигирин cтр.№ 97

Именно это и не устраивало ни Париж, ни тем более Лондон. Гитлер им был нужен как таран, который сокрушит СССР. На военный конфликт с Германией они не пошли бы ни при каких обстоятельствах. Неужели Сталин этого не понимал? Да понимал, конечно! Именно это понимание отнимало у Советского Союза свободу рук, зато давало свободу языка. Война нашей стране в то время была совершенно не нужна, преждевременна, но вот демонстрировать готовность прийти на помощь по первому зову, который никогда не последует, Советский Союз мог совершенно безбоязненно.

С другой стороны, всё-таки существовал какой-то шанс заставить Францию выполнить её союзнические обязательства, разгромить соединёнными силами гитлеровскую Германию сейчас, пока она ещё слаба, и тем самым избежать схватки один на один. Пока Запад ещё вырастит нового терминатора… СССР тем временем настолько окрепнет, что пусть только попробуют тронуть!

…В сентябре всё началось снова. 12 сентября на съезде нацистской партии в Нюрнберге Гитлер произнёс речь, в которой назвал Прагу центром «коммунистической угрозы», заявив, что Третий Рейх станет на защиту судетских немцев и обеспечит им право на самоопределение. Сторонники Гейнлейна спровоцировали кровавые стычки на границе и предъявили правительству ультиматум — на сей раз они требовали всего лишь отмены чрезвычайного положения в Судетах и передачи партии судетских немцев полицейских функций. Вам вся эти история ничего не напоминает? Странно, что нет — ведь явно по тому же рецепту варились события 1990–1991 гг. в прибалтийских и закавказских республиках.

Из переговоров с правительством опять ничего не вышло. Гейнлейн бежал в Германию. Впрочем, вне зависимости от событий в Судетах, ещё 2 сентября Гитлер назначил дату начала операции «Грюн» — вторжения в Чехословакию. Оно должно было состояться 1 октября.

И тут в события вмешалось «мировое сообщество». 19 сентября в Прагу были направлены англо-французские «предложения», больше похожие на ультиматум. В них говорилось, что поддержание мира и безопасности в Европе, а также интересы самой Чехословакии невозможно обеспечить, если не передать районы с преобладанием немецкого населения Германии. Англия и Франция были готовы дать Чехословакии (в новых границах) гарантии в случае неспровоцированной агрессии, если та ликвидирует договоры о взаимной помощи с Францией и СССР. Таким образом, половина «большой четвёрки» открыто давала понять, что ей неугодны никакие системы коллективной безопасности в Европе, а вторая половина тем более их не желала…

В заключительной конференции переговоров, 28 сентября, участвовали только страны «большой четвёрки». Представителей государства, судьба которого решалась, не пригласили. Посланник Мастны и сотрудник МИДа Чехословакии Масаржик ждали за дверью, пока им сообщат решение «титанов». Передано оно было в форме ультиматума. Если Прага не примет его, то ей придётся разбираться с немцами в полном одиночестве.

«В окончательной редакции соглашение было подписано уже за полночь. Гитлер получил то, чего добивался. Чехословакия лишалась своих укреплений и наиболее развитых в промышленном отношении районов, её транспортная сеть разрушалась. Страна переставала быть жизнеспособным организмом. В результате передачи пограничных районов Германии северная и южная границы оказались настолько сближенными, что гитлеровским войскам пришлось несколько отодвинуть назад артиллерийские батареи во избежание опасности ударить по своим. Подписав документ, Гитлер и Муссолини покинули зал заседаний, предоставив Чемберлену и Даладье выполнить непривлекательную миссию — ознакомить с ним представителей Чехословакии.

„В 1.30 ночи нас повели в зал конференции, — записал Масаржик в отчёте о поездке в Мюнхен. — …Атмосфера была угнетающая… Г-н Чемберлен дал г-ну Маетны для прочтения текст соглашения…

Пока г-н Маетны говорил с Чемберленом о менее значительных вопросах (Чемберлен при этом непрерывно зевал и не обнаруживал никаких признаков смущения), я спросил гг. Даладье и Леже, ожидают ли от нашего правительства какой-либо декларации или ответа на предложенное нам соглашение. Г-н Даладье, который явно находился в состоянии растерянности, ничего не отвечал; г-н Леже ответил, что четыре государственных мужа не располагают большим количеством времени, и определённо заявил, что никакого ответа они не ждут…

Нам было объяснено довольно грубым образом и притом французом, что это приговор без права апелляции и без возможности внести в него исправления“.

Когда представители Чехословакии молча удалились, в зал снова вошли Гитлер и Муссолини. „Четыре государственных мужа“, прежде чем расстаться, обменялись рукопожатиями. Чемберлен вдруг преобразился, от усталости не осталось и следа» [109] .

Итак, Франция не намерена была помогать Чехословакии. СССР вроде бы был готов, но не мог физически, поскольку Польша отказывалась пропустить Красную Армию через свою территорию. В этих условиях что оставалось президенту Бенешу? Только одно: подчиниться…

Советский Союз на конференцию не пригласили. Лишь 29 сентября последовало объяснение англичан: мол, Гитлер и Муссолини отказались бы иметь дело с советским представителем. Тогда наше правительство официально заявило, что ни к конференции, ни к её решениям никакого отношения не имеет. Таким образом, СССР оказался единственной европейской державой, которая не запачкавшись вышла из этой грязной истории.

А что же Польша? Какую роль она играла в событиях?

Во-первых, как уже говорилось, роль щита, не пропускавшего советские войска. Но было ещё и «во-вторых»…

…Несколько раньше, 14 сентября, британский премьер Чемберлен отправил Гитлеру телеграмму, где выразил желание прибыть в Германию для встречи с ним. По ходу беседы фюрер сделал любопытное заявление:

«В категорическом тоне Гитлер потребовал „возвращения“ в Рейх трёх миллионов судетских немцев, угрожая, что для достижения этого он не остановится перед риском войны.

— Исчерпываются ли требования Германии вопросом о передаче трёх миллионов судетских немцев?

В ответ фюрер произнёс пространную речь. Он добивается лишь „расового объединения“ немцев и не желает ни одного чеха. Германия не будет чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока советско-чехословацкий договор не будет ликвидирован.

„Допустим, — спросил Чемберлен, уточняя желания Гитлера, — положение будет изменено таким образом: Чехословакия не будет более обязана прийти на помощь России в случае, если последняя подвергнется нападению и, с другой стороны, Чехословакии будет запрещено предоставлять возможность русским вооружённым силам находиться на её аэродромах или где-либо ещё; устранит ли это ваши трудности?“

В ответ на это фюрер бесцеремонно заявил: если судетские немцы будут включены в Рейх, отделится венгерское меньшинство, отделится польское меньшинство, отделится словацкое меньшинство, то оставшаяся часть будет столь мала, что он не будет ломать голову по этому поводу» [110] .