Катынь. Ложь, ставшая историей - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прудникова, Иван Чигирин cтр.№ 60

Конечно, и в русской истории всякое бывало. Но Россия всё же двигалась в сторону укрепления государственной власти, а Польша — в прямо противоположном, и государственной дисциплины в ней со временем не прибавлялось. На примере Польши видна справедливость обратного варианта известного афоризма про власть: «Демократия развращает. Абсолютная демократия развращает абсолютно».

Не стоит ещё забывать, что Речь Посполитая была государством составным, в неё входили Польша, Литва и Украина (не считая Жмуди) — и, соответственно, подданными были поляки, литвины, украинцы. Даже в Великую Отечественную войну (об этом не любят говорить, но иной раз глухо упоминают) костяком советской армии и залогом её боеспособности были русские (включая в это понятие украинцев и белорусов): часть, где их насчитывалось мало, слишком часто оказывалась небоеспособной. Похожая ситуация сложилась и в Речи Посполитой.

Почитаем снова Бушкова, который польскую тему знает!

«…Впоследствии, когда короля стали выбирать и прав у него практически не было никаких, а развращённая вольностями польская шляхта превратилась в толпу ни на что не способных гуляк, именно „литвины“ несли на своих плечах главную тяжесть войн за государство. Во второй половине XVII столетия, в эпоху польско-казацких войн, армия Жечи Посполитой упустила великолепный шанс полностью разгромить и взять в плен Хмельницкого исключительно из-за дурости собственно польской шляхты — после пары удачных сражений заскучавшей и отправившейся по домам прямо с поля боя. При польском короле остаюсь лишь одиннадцать тысяч литовцев [53] — именно они лихим ударом взяли Киев, но Хмельницкого догнать не успели.

Отголоски этой ситуации великолепно просматриваются в знаменитых книгах Генрика Сенкевича. Нужно заметить, что его трилогия „Огнём и мечом“, „Потоп“, „Пан Володыевский“ до сих пор пользуется в Польше неимоверным почитанием, именуясь в обиходе просто как „Трилогия“. Так вот, среди героев этих произведений, среди витязей, рубившихся во славу Польши, чьи имена заучивают дети ещё в младших классах… почти нет собственно поляков, „великополяков“. Все эти витязи — либо литвины, либо „русская шляхта“ (как именовали себя украинские дворяне-католики)! Самое пикантное — что это мало кто замечает даже теперь…» [54]

С отпадением бывших литовских земель под руку Москвы в Польше среди подданных и, соответственно, в войске уменьшалось количество литвинов (белорусов) и украинцев. Шляхтичи-землевладельцы, имения которых находились в отошедших к Москве землях, предпочитали остаться со своей землёй и своими людьми, а не с королём и католической церковью. Соответственно, уменьшалась и боеспособность польского войска.

К концу своего государственного существования Речь Посполитая не могла уже ни сражаться, ни принимать решения, и была просто обречена на то, чтобы её кто-нибудь завоевал. В таких случаях охотники находятся быстро.

Своего пика шляхетские вольности достигли в XVIII веке. Соответственно, страна стала практически неуправляемой, а притеснения православного населения достигли апогея. Не говоря уже о том, что ведомая воинственным панством Польша была головной болью всех соседей. Если бы эта страна усилилась, как усиливалась та же Россия — то мир, несомненно, ожидало бы весьма экстравагантное будущее. К счастью, государство, управляемое таким образом, сильным не может быть по определению.

Как мы уже писали, в 1764 году на польский престол сел ставленник России и Пруссии — Станислав Август Понятовский. Сел с непременным условием — прекратить религиозные преследования. А в 1766 году в сейме было запрещено выступать в защиту православных! Знай, монарх, своё место…

И лишь под очень жестким давлением восточного соседа (точнее, соседки) ещё через два года всё же состоялось уравнение в правах всех христиан королевства. Даже до польского сейма дошло, что не стоит дразнить немецкую герцогиню на российском престоле, ибо сочетание двух этих национальных доминант обещает ещё меньше хорошего, чем немецкая и русская по отдельности.

А дальше случилось то, что неизбежно должно было случиться при абсолютной демократии. Решение об уравнении в правах состоялось 28 февраля, а уже 29-го в городе Бар была созвана так называемая «Барская конференция», объявившая короля низложенным. Франция и Австрия поддержали мятежников, Понятовский же обратился за помощью к России. Европейские державы помогали оппозиционерам морально и на расстоянии — знакомо, правда? — Екатерина же не замедлила послать войска, которые чувствительно потрепали мятежников.

Затем в дело вмешалась Турция, объявившая войну России. Казалось бы, какое дело султану, презиравшему всех христиан, до их внутренних раздоров — а вот поди ж ты…

Ситуацию немного проясняет то, что в качестве приза мусульманским союзникам барские конфедераты обещали Киев, а себе скромненько решили взять Смоленск, Стародуб и Чернигов. Что напели поляки в уши султану, неведомо, поскольку союз был явно неравным — военной силы конфедераты практически не имели. Туркам предстояло завоёвывать Киев самостоятельно, при этом ещё добывая союзникам Смоленск.

Тут уж терпение императрицы лопнуло — и в Польшу с войсками отправился Суворов. Русско-турецкая война продолжала идти, но польским оппозиционерам от этого пользы уже не было — великий русский полководец не имел обыкновения проигрывать.

В 1772 году состоялся первый, частичный раздел Речи Посполитой. Участвовали в нём Россия, Пруссия и Австрия. Россия получила правый берег Западной Двины и Восточную Белоруссию — территории с преобладанием православного населения, Пруссия — часть польской земли с протестантским населением, отделявшую её от Восточной Пруссии. Польша практически лишилась выхода к морю — приморскими остались только северо-запад нынешней Литвы и крошечный кусочек побережья с городом Данциг, изолированный от основной территории. Австрия получила небольшие кусочки собственно польской земли и часть Галиции (примерно нынешняя Западная Украина).

Причины раздела Польши русская императрица изложила полно и всеобъемлюще:

«По непостоянству сего народа, по доказанной его злобе и ненависти к нашему; по изъявлявшейся в нём наклонности к разврату и неистовствам французским, мы в нём никогда не будем иметь ни спокойного, ни безопасного соседа, иначе как приведя его в сущее бессилие и немогущество».

Это называется: достали!

Причём не только Екатерину — то же самое могли сказать о поляках все их соседи.

Кто сильнее, тот и заказывает музыку. В 1773-м победители, практически насильно собрав сейм, заставили его утвердить раздел. Забавно, что все три державы подписали секретный протокол о неизменности законов Речи Посполитой. Нетрудно понять, что именно «вольности» стали условием сговорчивости шляхтичей, да и соседи были кровно заинтересованы в сохранении польского государственного бардака, до предела ослаблявшего страну. Получив гарантии прежних вольностей, доблестная шляхта согласилась с потерей территорий. Впрочем, утверждение всё же было вынужденным и силы в глазах многих шляхтичей не имело. Они только и ждали благоприятной минуты — и дождались.