Русская Америка: Открыть и продать! - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 40

«Повстанцев», однако, это не смутило, и 4 июля 1894 года они провозгласили «Гавайскую республику». Заметим — 4 июля, то есть в День провозглашения независимости США.

Да здравствует демократия!

Лишь в ходе испано-американской войны 1898 года была «милостиво» принята совместная резолюция конгресса об аннексии, и

США «вступили во владение» теми Гавайями, которыми распоряжались уже более полувека… Перед зданием суда в административном центре Гавайев — Гонолулу поставили бронзовую статую Камеамеа Первого…

А еще говорят о «лростодушии и прямоте» стопроцентного американца. Да ведь этаким фокусам и иезуиты позавидовали бы!

К тому времени потомки подданных Камеамеа Первого были на островах в абсолютном меньшинстве, потому что тоже уже более полувека вымирали, а американцы для работы на сахарных плантациях откуда только и кого только на Гавайи не ввозили: и китайцев, и японцев, и португальцев…

Классик немецкой литературы и естествоиспытатель Адальберт фон Шамиссо, попавший на Сандвичи в 1816 году с русским бригом «Рюрик» под командой Коцебу как ботаник экспедиции, утверждал:

«Если какая-нибудь иностранная держава вздумала бы овладеть сими островами, то для соделания такового предприятия ничтожным не нужно бы ни завистливой бдительности американцев, присвоивших себе почти исключительно торговлю на сих морях, ни же надежного покровительства Англии… Народ сей не покоряется иностранцам, он же слишком силен, слишком многочислен и слишком любит войну, чтобы возможно было истребить оный».

Не знаю, успело ли добраться мнение Шамиссо до Нессельроде вовремя, но позднее на него в России ссылались. Даром что автор «Петера Шлемиля» о третьем — русском варианте почему-то умолчал (хотя точно о нем знал!), а пророком оказался никудышным.

В начале 90-х годов XIX века на других островах Южных морей — Самоа, раздираемых между США, Англией и Германией, жил, постепенно умирая, автор знаменитого «Острова сокровищ», английский писатель Роберт Льюис Стивенсон со своей женой Фанни.

Они не раз странствовали по Океании — фотография Стивенсона, сидящего в кресле рядом с гавайским «королем» Калакуа, служила ему визитной карточкой при его знакомстве с другими тихоокеанскими вождями. Однако окончательно осел писатель-романтик в Ваилиме, на Самоа.

Картина властвования там белого человека ничуть не отличалась от гавайской, и 17 июля 1893 года Фанни записала в дневнике: «Когда я гляжу на этих белых, стоящих во главе правительства, и не могу решить, кто из них больший негодяй, у меня, у женщины, сердце горит от стыда и ярости, и я готова на любое безумство».

Запись относится ко времени краха борьбы за независимость своего рода «самоанского Камеамеа» — вождя Матаафы. Он был другом Стивенсона, и тот, чтобы оправиться после потрясения от поражения Матаафы, в октябре 1893 года отправился на Гавайи.

А там, как пишет один из биографов Стивенсона, он «столкнулся с еще одним проявлением империалистической колониальной политики: за несколько месяцев до его приезда поселенцы-янки под руководством посланника США и при активной поддержке американских военных моряков свергли гавайскую королеву Лилиуокалани, создали марионеточную «республику» и сразу же обратились в Вашингтон с «просьбой» присоединить ее к. Соединенным Штатам»…

О сути гавайской «революции» мы знаем, а комментарием к ней может быть «тихоокеанская» дневниковая запись Стивенсона в начале последнего года его жизни — 1894-го… В январе этого года было написано вот что:

«Невозможно здесь жить и не чувствовать очень болезненно последствий чудовищного хозяйствования белых… А чего стоит их стремление расширить свой крошечный авторитет и смаковать его как бокал бесценного вина!.. Самое удивительное, что внутри у них больше ничего нет… Ни настоящего чувства долга, ни настоящего понимания вещей, ни даже желания понять, никакого стремления пополнить свои знания. Для этих людей нет большего оскорбления, чем попытка сообщить им какие-то сведения; хотя эти сведения, несомненно, прибавят что-то к их собственным».

Как эти слова неприменимы к Александру Баранову, к Ивану Кускову…

Да и — к их соотечественникам, преемникам в управлении Русской Америкой… И — ярким, и даже — неярким.

Тропики, океанический прибой, южные созвездия — для русского человека это все невозможная экзотика. А ведь все могло быть иначе…

Рассказы Южного моря в исполнении романтических англосаксов Стивенсона и Джека Лондона, написанные в конце XIX и в начале XX века, могли бы тогда и не состояться… А точнее — могли быть совсем иными…

Сандвичевы-Гавайские острова в качестве ее заморского владения были бы нужны России прежде всего как база тихоокеанской торговли и база флота — торгового и военно-морского.

И мы могли бы иметь ее, не входя в конфликт с островитянами, а при этом — сохраняя и самих островитян-аборигенов, которые при англосаксах просто вымерли…

Естественной национальной задачей России было выйти на свои естественные геополитические границы, дальше уже не продвигаясь. На востоке такой границей стала Русская Америка, но удержать этот рубеж, выйдя на него, было непросто.

Русские Сандвичи могли стать в этом отношении случаем для России геополитически и политически уникальным! Уникальным потому, что Россия могла решиться на такое далекое приобретение, не противореча концепции естественных геополитических границ.

Русские Сандвичи-Гавайи подкрепили бы Русскую Америку. А Русская Америка подкрепила бы Гавайи и как русский форпост, и как самобытное явление жизни южных морей планеты…

Хотя что уж тут нам по Сандвичам-Гавайям горевать! Монархический Петербург упустил их еще в конце десятых годов позапрошлого столетия.

А через полвека он упустил и саму Русскую Америку.

Эх, Александр Андреич, ну почему ты не Александром Палычем родился!

«РУССКИЕ» Сандвичи были одним из последних проектов Баранова. Как мы уже знаем, в 1818 году Александр Андреевич получил долгожданную отставку. Свою роль сыграли и интриги против него.

Он колебался — ехать ли в Россию, остаться ли навсегда в Ново-Архангельске или поселиться на Гавайях, что для иззябших на севере костей было бы нелишним. Да и ситуацию там можно было понять уже изнутри…

В Ново-Архангельске тогда было два русских корабля, вскоре отправлявшихся в обратный путь в Кронштадт, — компанейский «Кутузов» и военный шлюп «Камчатка» под командой капитана 2 ранга Головнина. Головнин и уговорил Баранова возвращаться.

27 ноября 1818 года на компанейском судне РАК «Кутузов» под командой Гагемеистера Александр Андреевич отплывал в Россию. Провожала его вся колония и даже тлинкиты-колоши. Одному из индейских вождей — старому другу, Баранов подарил свою кольчугу.

Во время этого плавания, уже в 1819 году, в Зондском проливе у острова Явы в виду Батавии (Джакарты) ему стало плохо, и 16 апреля он скончался.