"Катынское дело". Проверка на русофобию - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Илюхин cтр.№ 72

Важность этого положения усиливается и тем, что подавляющее количество списков жертв следствию представила польская сторона. Они не были глубоко проверены на предмет достоверности, гибели лиц, указанных в списках, времени, места и причин смерти.

Материалы комиссии H. H. Бурденко не утратили своей актуальности и являются весомой доказательной базой вины немцев в расстреле польских офицеров в августе — декабре 1941 года под Смоленском в районе Козьих гор (Катынь).

Выводы комиссии в совокупности с доказательствами, собранными историками, юристами, иными исследователями «катынского вопроса» в послевоенный период, убедительно опровергают геббельсовско-польскую версию о расстреле поляков органами НКВД СССР.

Назовем лишь некоторые, наиболее существенные из них.

Важным доказательством, подтверждающим расстрел поляков в Катынском лесу именно немцами, является наличие гильз от немецкого оружия на месте расстрела, наличие пуль в трупах от немецкого оружия. У многих жертв руки были связаны бумажным шпагатом, который в 1940 г. в СССР не производился, а производился в Германии. Проигнорировано и то обстоятельство, что на многих убитых находилась теплая одежда, что опять подтверждает выводы комиссии Бурденко о том, что поляки были расстреляны в большинстве своем осенью 1941 г., а не в апреле — мае 1940 г.

Перед отправкой из Козельского лагеря в распоряжение НКВД по Смоленской области всем польским военнопленным были сделаны прививки от брюшного тифа и холеры (весной 1940 г.). Этот факт был отмечен в ходе немецкой эксгумации в 1943 г.

Если везли на расстрел, как утверждают авторы «Заключения», тогда зачем делали прививки?

Отсутствие в архивах каких-либо документов «об исполнении» расстрела поляков. Они неизбежно должны быть, если бы расстрел военнопленных осуществили органы НКВД СССР. Этот вывод подтверждается наличием сохранившихся материалов на этапирование в лагеря на работы военнопленных поляков в распоряжение УНКВД по Смоленской области.

Отсутствие реальной «технической» возможности «незаметно» осуществить расстрел нескольких тысяч поляков в 1940 году в урочище Козьи горы в открытом месте, в зоне отдыха, пионерских лагерей, в 200 метрах от оживленного движения на Витебском шоссе. Это место было открытым для посещения жителей Смоленской области и не закрывалось до того момента, когда в 1941 году немцы обнесли его колючей проволокой и поставили вооруженную охрану.

Расстрел поляков немцами подтверждается многочисленными свидетельскими показаниями, находящимися в материалах комиссии H. H. Бурденко, а также дополнительными свидетельствами, собранными в послевоенный период, в том числе пояснениями немцев, имевших отношение к катынским событиям.

Подводя итог вышесказанному, можно однозначно утверждать, что «Заключение» от 2 августа 1993 г. по уголовному делу № 159 не соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, содержащиеся в нем выводы тенденциозны, необъективны и юридически ничтожны.

Не может быть объективно признанной и данная «экспертами» политико-правовая оценка ситуации, в которой находился Советский Союз в 1939 г., его отношений с Польшей и Германией. Их исследования и выводы также носят откровенно политизированный, односторонний, русофобский характер. Были проигнорированы жизненно важные на тот период интересы СССР, вопросы его безопасности.

Авторы «Заключения» не без оснований решили начать рассмотрение «катынского дела» с вопросов развития советско-польско-германских отношений перед Второй мировой войной. Однако, поставив такую задачу, они ограничились упоминанием о Рижском мирном договоре 1921 г., советско-польском договоре о ненападении 1932 г., конвенции об определении агрессии, заключенной между Польшей и СССР в 1933 г., и ряда других далеко стоящих от предмета доказывания событий. Авторы «Заключения» лишь вскользь упомянули о том, что до войны «советско-польские отношения развивались трудно». Зато немало было сказано о советско-германском договоре о ненападении от 23 августа 1939 г. и советско-германском договоре о государственной границе и дружбе от 28 сентября 1939 г. Вряд ли такой выбор событий в международной жизни на протяжении двух десятилетий достаточен для взвешенной оценки сложнейших вопросов, во многом обусловивших начало Второй мировой войны.

Ясно, что подписанию мирного договора всегда предшествует война, и польско-советские отношения возникли не с Рижского договора, а раньше — по крайней мере, после революции 1917 г. и образования независимой Польской республики в ноябре 1918 г.

С первых же дней существования Польской республики ее отношения с РСФСР обострились. 2 января 1919 г. в Варшаве была расстреляна жандармами миссия Советского Красного Креста во главе с Б. Веселовским. Правительство И. Падеревского, пришедшее к власти 19 января 1919 г., продолжило антисоветскую политику своих предшественников, развернув вооруженные действия по захвату земель Украины и Белоруссии. В ходе этой необъявленной войны Западная Украина и большая часть Белоруссии, включая Минск, были захвачены польскими войсками.

Авторы «Заключения» скрывают то обстоятельство, что Рижский мирный договор был навязан советской стране, разоренной и ослабленной Гражданской войной, под угрозой возобновления военной интервенции западных держав. Этот договор не разрешил проблем, приведших к войне 1920 г., а породил новые, осложнявшие отношения между Польшей и Советским Союзом на протяжении последующих лет.

В ходе ассимиляции, или «полонизации», украинцев и белорусов ликвидировались православные церкви. Уже к концу 1924 г. большинство белорусских начальных школ было закрыто или превращено в польские. Учителя уволены, многие из них брошены в концентрационные лагеря. К 1939 г. не осталось ни одного издания на белорусском языке. Польский министр Скульский заявлял в 1925 г.: «Я заверяю вас, что через десять лет вы днем с огнем не найдете ни единого белоруса в Польше».

Последствия этой политики геноцида были отражены в меморандуме белорусских депутатов сейма, направленном 5-й сессии Лиги Наций, в котором говорилось: «Белорусский народ испытывает немыслимый террор от поляков… Телесным наказаниям подвергаются белорусские крестьяне… В начале года депутат Тарашкевич посетил Полесье; он не обнаружил ни одной деревни, где кто-либо избежал безжалостных избиений со стороны поляков… Польская полиция… выработала систему утонченных пыток».

Столь же безжалостным было национальное угнетение украинцев. Борьба за права населения Западной Украины и Западной Белоруссии органично соединялась с сопротивлением национальному гнету Варшавы.

Заключение Рижского мирного договора не привело и к ликвидации многих последствий войны 1920 г. Вопреки положениям этого договора в концентрационных лагерях Польши продолжали содержаться в невыносимых условиях советские военнопленные. 9 сентября 1921 г. нарком иностранных дел РСФСР Г. Чичерин в ноте польскому поверенному в делах Польши в России Т. Филипповичу писал: «В течение двух лет из 120 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч».

Авторы «Заключения» скрыли, что правительства довоенной Польши грубо нарушали положения Рижского мирного договора, поддерживая диверсионную деятельность различных антисоветских группировок вроде формирований самозваного «начальника Белорусского государства» генерал-майора С. Н. Булах-Булаховича.