Преступный режим. "Либеральная тирания" Ельцина - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Хасбулатов cтр.№ 16

Помнится, возмущенный моей жесткой позицией в этом вопросе, председатель Верховного Совета Башкирии Муртаза Рахимов, человек прямой и честный, на одном из сове­щаний, которое проводил Михаил Горбачев в Кремле, по­жаловался ему на меня. Он тогда сказал примерно следую­щее: «Михаил Сергеевич, вы разберитесь с Хасбулатовым. Председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин нам, автономиям, дает столько суверенитета, «сколько мы можем проглотить», а его первый заместитель, Хасбулатов, отнимает этот суверенитет у нас он утверждает, что в таком случае следует ждать распада РСФСР, ссылается ла Аристо­теля, Платона и Гегеля. Но нам, республикам, Гегель ни к чему — нам нужен суверенитет...» ... Горбачев благодушно улыбается, чертит руками круги, говорит, что «поправит Руслана», «не беспокойтесь»...

В общем, дела обстояли очень плохо... Общество, нахо­дившееся в окончательном упадке в результате «гайдаров­ских» реформ, даже не замечало, что дело идет к стреми­тельному распаду Российской Федерации. Сепаратистская активность Татарии и особенно Чечни, ее главаря, отстав­ного генерала Дудаева, преподносилась столичной печатью как «героическая борьба с остатками империи». Такие газе­ты, как «Известия», «Московский комсомолец», «Москов­ские новости», «Комсомольская правда», десятки других столичных изданий были переполнены восторженными описаниями каждого жеста, мимики, слов... Дудаева — это­го «последнего доблестного солдата Империи», ведущего «неравный бой с Хасбулатовым, цепляющимся за ...про­гнившую Российскую Империю...» Таковы были слова и мысли публикаторов этих газет, ныне «забывших» эту свою позицию и полагающих, что История тоже предаст ее забве­нию. Наивные люди! История ничего не забывает. Уйдут в небытие доминирующие ныне в политической жизни стра­ны ельцинисты, и все станет предметом беспристрастного анализа со стороны теперешних наших ребятишек — сту­дентов, которые сами разберутся в правде 90-х годов.

Несмотря на все баталии вокруг экономической рефор­мы, мы в Верховном Совете не могли не заниматься еще бо­лее сложной проблемой, какой представляла собой задача сохранения единства страны. Еще на II Съезде народных депутатов, осенью 1990 года, я делал Доклад относительно Союзного и Федеративного договора. Тогда мои слова ока­зались вещими. В частности, мною было сказано, что если мы не сумеем в ближайшее время подготовить и заклю­чить Союзный договор, страну ждут большие беды. После распада СССР процессы дезинтеграции перекинулись на

Россию — автономные республики требовали чуть ли не полной самостоятельности, области и края провозглашали себя «республиками», шантаж регионов центра приобретал всеобщий характер.

Слабое до беспомощности, крайне неэффективное и не авторитетное федеральное правительство само являлось ис­точником роста сепаратизма и регионализма республик, об­ластей и краев. И можно со всей ответственностью заявить: если бы центр политического процесса в 1991—1993 годах плавно не переместился бы из Кремля в Парламентский дворец — не было бы сегодня единой России. И скорее всего, реализовалась бы идея некоего конгломерата полу­колониальных государственных образований (30—35 субъ­ектов) на территории России, как прогнозировали в своих тогдашних публикациях и зарубежных выступлениях ли­деры радикал-демократов. Только такое расчленение Рос­сии, полагали они, может «окончательно» решить вопрос о «русской империи». Забегая вперед, скажем, этими концеп­туальными идеями руководствовались они, когда открыто поддержали мятежный режим генерала Дудаева. Они хихи­кали в прессе, когда грозненские мятежные власти приняли смехотворное решение о «лишении депутатского мандата Р.И. Хасбулатова»...

Правительство и президент, столкнувшись с неодоли­мыми для них препятствиями, вообще отказались от зада­чи разработать и подписать более или менее приемлемый Федеративный договор. Страна неумолимо двигалась в на­правлении распада. Зарубежные печатные органы 1992 года были переполнены статьями, авторы которых с тревогой пи­сали о неминуемом хаосе в России, который наступит в ре­зультате феодализации Российской Федерации. Вот в такой обстановке я лично взялся за разработку Федеративного до­говора, который скрепил бы все субъекты России в едином конституционном акте, в котором были бы четко определе­ны права, полномочия и взаимоотношения на трех уровнях: республики, области и края, автономные области.

Не буду описывать все проблемы и трудности, которые приходилось преодолевать. Сообщу лишь, что приходилось приглашать к себе лично чуть не всех руководителей регионов

Отсутствуют стр. 66-67

совершенно уверенным в полном успехе всего этого пред­приятия.

Другой фактор успеха — это правильная тактика в от­ношении Кремля. Если бы «подключил» людей Ельцина — это был бы неминуемый провал. Ельцин поручил бы это «дело», например, Сергею Шахраю, тот неумолимо начал бы конфликтовать с лидерами провинций, последние, в свою очередь, раздраженные таким отношением, просто покину­ли бы Москву. Поэтому я строго запретил Ярову никого из Кремля не приглашать, проекты наших рабочих докумен­тов никому не показывать. Эта тактика дала блестящий успех...

Это событие оказало ошеломительное воздействие на Кремль... Я еще подводил «промежуточные» итоги, высту­пая перед участниками этого Исторического Совещания (а в соседнем помещении, там же на 2-м этаже Белого дома, накрывались столы для торжественного ужина), как мне по­звонил Ельцин.

Ельцин: Руслан Имранович, я слышал, что вы успешно завершили работу с Федеративным договором, подписали документ. Это — очень хорошо. Но, может быть, я тоже поставлю свою подпись — я ведь президент страны. А тут такое дело, как будто меня и нет... Как вы смотрите на мое предложение? Люди еще не разъехались?

Я: Борис Николаевич, это хорошая идея. Будем считать, что я подписал с руководителями субъектов своего рода «предварительный Договор». От имени Российской Феде­рации подписи мы можем поставить вдвоем. Я не только не возражаю, но и приветствую ваше решение. Но учтите толь­ко одно — никакой ревизии документа, иначе — все «взо­рвется».

Ельцин: Я понимаю, уверен, что в тексте все то, что сле­дует отразить, я знаю, что вы все контролировали лично.

Я: Хорошо, Борис Николаевич, дайте нужные указания к торжественному акту.

Ельцин: В таком случае, я даю задание, чтобы завтра, 31 марта, в Большом Кремлевском дворце приготовили все необходимое для этого торжественного события.

Я: Согласен, я выделю для оказания помощи Юрия Яро­ва, пусть с ним свяжутся организаторы. Попросите также пригласить Председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, а может быть — и весь состав Суда.

Ельцин: Хорошо, это будет правильно.

Я: Борис Николаевич, надо, чтобы был хороший ужин.

Ельцин (довольный): Конечно, а как же без ужина. Я ска­жу, чтобы все было на высшем уровне...

Я вернулся в зал — все заметили мой уход, ждут. Я со­общил, что звонил Ельцин, передает нам всем свою искрен­нюю благодарность и поздравления. Он на радостях при­глашает всех в Кремлевский дворец для торжественного акта подписания и дает ужин. Кто-то спросил: а не будет ли попытки «пересмотра» положения Договора? Я успокоил, заверив, что об этом и речи не может идти. Все были необы­чайно довольны. Их, региональных лидеров, не меньше нас, конечно, беспокоила неопределенность с позицией Кремля вокруг Федеративного договора. И завершение с таким со­гласованным результатом, конечно, рассматривалось ими как выдающийся успех в нашем общем деле по сохранению единства страны. Ведь они по большому счету были искрен­ними патриотами России.