Россия и Южная Африка. Наведение мостов - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Филатова, Аполлон Давидсон cтр.№ 20

Разрыв консульских отношений был в этой ситуации неизбежен, но инициировала его южноафриканская сторона. Этот акт положил начало длительному периоду, в течение которого каких бы то ни было официальных отношений между СССР и Южной Африкой вообще не существовало. Но это не означало, что не было связей с южноафриканцами. В 1960 г. были установлены прямые отношения между КПСС и ЮАКП, а затем и между КПСС и АНК.

Краеугольным камнем советской политики в южноафриканском регионе было представление о том, что южноафриканский режим является расистским и реакционным и что он тесно связан с империалистическим Западом, прежде всего США. С меньшим основанием его называли фашистским. С еще меньшим основанием полагали, что этот режим невозможно реформировать, и не замечали происходивших в Южной Африке перемен. Но можно ли было считать ЮАР [189] колониальной страной, а АНК национально-освободительным движением? Если да, то в какой степени к этой стране применимы были резолюции о предоставлении независимости народам колоний? Насколько серьезна поддержка южноафриканского правительства Западом? Насколько популярен АНК и насколько возможен его приход к власти без военного вмешательства СССР? В каких формах и в каких масштабах должна осуществляться поддержка АНК, чтобы она была, с одной стороны, эффективной, а с другой, чтобы она не вылилась в полномасштабный конфликт с Западом? Что должно было прийти на смену существовавшим в ЮАР порядкам, если АНК удастся добиться победы?

Ответ на первые два вопроса был дан в начале 1960-х годов. Ответы на остальные менялись в зависимости от ситуации в мире и на Юге Африки. КПСС взяла линию на поддержку АНК как национально-освободительного движения всеми возможными способами – от финансовой до пропагандистской, от военной до гуманитарной. Масштабы ее менялись, но сам принцип оставался неизменным на протяжении трех десятилетий, независимо от развития ситуации в ЮАР, в южноафриканском регионе, в СССР и на международной арене, а также от того, как оценивался в разные периоды потенциал АНК. Однако эта поддержка оказывалась таким образом и в таких рамках, которые позволяли избежать полномасштабного военного конфликта с ЮАР, а тем более с США.

Поддержка АНК в его борьбе против режима апартхейда, даже если бы она не привела к победе (а такая победа не всеми и не всегда в СССР признавалась неизбежной), была важна и сама по себе как политический процесс, поскольку давала социалистическому лагерю великолепный материал для антизападной, антиимпериалистической пропаганды. Эта пропаганда была важнейшим аспектом деятельности международного движения против апартхейда, в создании и поддержке которого СССР играл немаловажную роль. Она была важна для АНК, но она была важна и для СССР как наглядное свидетельство его роли защитника демократии и справедливости в мире.

О важности этого фактора писал в своих воспоминаниях А. Л. Адамишин: «Наша поддержка прифронтовых государств и национально-освободительных движений дает возможность набирать политические, пропагандистские и моральные очки… Пропагандистский набор у нас был неплохим: почему американские войска в Южной Корее могут находиться, а кубинские в Анголе нет? Нельзя ставить на одну доску агрессора – ЮАР и его жертву – Анголу» [190] .

Эта позиция нашла яркое выражение в публикациях В. Г. Солодовникова. «В то время как СССР и другие социалистические страны, такие как Куба, Германская Демократическая Республика и другие, поддерживали борьбу африканского большинства за освобождение от колониального и расистского угнетения, – писал он в 1998 г., – США и его союзники по НАТО (Великобритания, Франция, Португалия и другие) выступали на стороне колонизаторов и расистских режимов, которые были стратегическими партнерами США в их глобальном противостоянии СССР… Когда дело касалось чернокожего населения, западным политикам, идеологам и журналистам было мало дела до прав человека. Их не беспокоило то, что в Южной Африке они поддерживали откровенный фашизм и антидемократические бесчеловечные режимы. Именно с таких прорасистских и антигуманных позиций Запад выступал против советской политики на Юге Африки – политики поддержки независимых африканских стран и национально-освободительных демократических движений» [191] .

Позиция солидарности с теми, кто боролся против колониализма и апартхейда была беспроигрышной с точки зрения пропаганды и безупречной с точки зрения международного права и норм морали. Те, кто боролся против расистского режима, по определению должны были быть демократами, не говоря уже, конечно, о самом СССР. Эта позиция помогала множить ряды тех, кто выступал против империализма, и усиливать их позиции в международных организациях и в общественном мнении Западных стран.

Самым успешным и действенным аспектом политической борьбы СССР против режима апартхейда стала его позиция в ООН. В результате деколонизации страны третьего мира составили более двух третей голосов в ООН, и по многим вопросам они голосовали блоком. Апартхейд был одним из таких вопросов. СССР являлся автором многих резолюций, направленных против ЮАР, или поддерживал их (например, резолюции о торговом, военном, культурном и академическом бойкотах; об осуждении апартхейда и приравнивании его к преступлению против человечества).

Это не означало, что отношения СССР с африканскими странами по поводу ЮАР всегда складывались гладко. В 1971 г., например, «Правда» резко осудила Кот Дивуар, Малави, Гану и Малагасийскую Республику за то, что они приняли приглашение к диалогу, направленное им премьер-министром ЮАР [192] . Но блок сил в ООН, направленных против апартхейда, стал мощным фактором международной политики. Западные страны, как правило, голосовали против резолюций, осуждавших ЮАР, и накладывали вето на такие резолюции в Совете Безопасности, но на заседаниях Генеральной Ассамблеи они – за редким исключением – принимались.

На эту ситуацию неоднократно сетовал в своих сообщениях в Преторию глава постоянной миссии ЮАР при ООН. В марте 1971 г., например, он писал: «По деколонизации и расовым проблемам, рассматриваемым Генеральной Ассамблеей, Советский Союз всегда солидаризируется с африканцами и азиатами. Он поддерживает даже самые радикальные их предложения. США и западноевропейцы, с другой стороны, хотя и не отвергают деколонизацию как цель или ликвидацию расовой дискриминации и апартхейда как принцип, отказываются все же поддерживать крайние меры. Так, они выступили против предложений африканцев и азиатов, в которых упоминались использование силы в южноафриканском контексте, санкции против ЮАР, а также против предложения заклеймить апартхейд как „преступление против человечности“… Советский Союз полностью идентифицировал себя с афро-азиатским блоком, в то время как Соединенные Штаты и Западная Европа неизбежно выглядели очевидными противниками… их дела. На 25-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Советский Союз использовал эту ситуацию полностью, как он делал это и на предыдущих сессиях» [193] .

СССР поддерживал и многочисленные общественные организации, комитеты и конференции, провозглашавшие своей целью борьбу против расизма, колониализма, апартхейда и «белых» правительств на Юге Африки. В 1974 г. в Женеве прошла, например, Международная конференция неправительственных организаций против апартхейда и колониализма. Все эти организации были так или иначе связаны с Советским Союзом и проводили сходную с ним линию. Конференция получила финансовую поддержку СССР, а Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин прислал ей приветственное послание [194] . Другой пример: 1 сентября 1974 г. правительство ЮАР собиралось начать переговоры о конституции Юго-Западной Африки – территории, оккупированной ЮАР после Первой мировой войны. Но Всемирный Совет Мира и Организация солидарности народов Азии и Африки (ОСНАА) провозгласили 26 августа Днем солидарности с Намибией, как назвали ЮЗА сторонники ее немедленного освобождения [195] . Этот шаг был поддержан ООН, которая провела в этот день заседание по Намибии. В своем выступлении на нем Генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм высоко оценил действия СВАПО [196] . Это совершенно изменило контекст переговоров.