Сталин. Вспоминаем вместе - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стариков cтр.№ 90

Девушка приносила все блюда в закрытых посудах, чтобы они не остывали; она ставила тарелки на стол и уходила. Сталин поднимался, сам брал блюдо, стоя отрезывал куски куриного мяса, затем садился и продолжал шутить.

– Начнем есть, – обратился он ко мне. – Чего ждешь, – сказал он, – не думаешь ли, что придут официанты обслуживать нас? Вот у тебя тарелки, возьми, сними с них крышку и начинай есть, а то останешься ни с чем.

Он опять от всего сердца засмеялся своим смехом, который радовал и веселил душу. Время от времени он брал стакан и поднимал тост.

В один момент работавший при нем генерал, увидев, что Сталин собирался взять другой напиток со стола, хотел было не дать ему это делать и попросил его не смешивать напитки. Он поступал так, потому что обязан был заботиться о Сталине. Сталин засмеялся и сказал ему, что это ничего. Но когда генерал стал настаивать на своем, Сталин сказал ему как-то сердито, но и шутливо:

– Оставь нас в покое, ишь ты, пристал ко мне словно Тито! —

И взглянул мне прямо в глаза, смеясь.

Все мы засмеялись. К концу ужина он указал мне фрукт и спросил:

– Пробовал это?

– Нет, сказал я, – не пробовал; как его кушать?

Он назвал его, это был фрукт из Индии или тропиков, взял, очистил его и передал мне.

– Попробуй, – сказал он мне. – Руки у меня чистые.

И мне вспомнился хороший обычай наших людей из народа, которые вот так, в ходе беседы, чистят яблоко и подают его гостю… [592]

Очень интересные воспоминания оставил генерал Сергей Матвеевич Штеменко. На одном из приемов его заинтересовал… графин, который стоял перед Сталиным. Это был удлиненной формы очень красивый хрустальный сосуд с бесцветной жидкостью и запотевшими боками. По словам генерала Штеменко, Сталин перед ужином обычно выпивал одну-две рюмки коньяку, а потом пил только сухое грузинское вино. И вот что заинтриговало автора мемуаров: Сталин наполнял бокал на три четверти вином, а остальное, не торопясь, добавлял из того самого хрустального графина.

Первое время я, бывая на даче, сразу приметил графин. И я подумал: «Какая-то особая водка, чтобы добавлять к вину для крепости. Вот попробовать бы при случае!» Долгое время затея эта не удавалась, поскольку место мое было довольно далеко от графина.

В тот злополучный вечер я опоздал к столу… Когда вернулся в столовую… все уже сидели за столом и мое обычное место было занято. Сталин, заметив это, жестом указал на свободный стул рядом с собой. Ужин затянулся. Разговор, как всегда, шел о фронтовых делах. Каждый сам себя обслуживал… «Ну, – думаю, – уж сейчас я эту водку попробую…» Когда Сталин, как и все, встал, чтобы сменить тарелку, я быстро схватил заветный графин и налил полную рюмку. Чтобы соблюсти приличие, дождался очередного тоста и выпил… [593]

Что, как вы думаете, было в графине? Вода. Холодная вода. Сталин с усмешкой посмотрел на Штеменко и немного погодя тихо спросил, чтобы никто не слышал: «Как, крепкая?» Оказывается Сталин, словно древние эллины, разбавлял вино водой…

Вот другой талантливый военный – маршал Баграмян – вспоминает о своей встрече со Сталиным. В рассказе Баграмяна поражает возможность Сталина не только оперировать данными о вооружении своих армий и армий противника, не только понимать преимущества и достоинства этого вооружения, но и просто обращать внимание на внешний вид своих генералов. Именно в мелочах (точнее говоря – в том, что мелочами казалось) и проявляется такт и воспитание человека. Всегда и везде.

На первую в своей жизни встречу со Сталиным в Кремле фронтовик Баграмян пришел в сильно потрепанном мундире. Другого у него просто не было. Представьте себе, какое уважение к Сталину почувствовал боевой офицер Баграмян, когда произошло следующее:

А на следующий день не успел я утром открыть глаза, как один из адъютантов С. К. Тимошенко доложил, что меня ожидает закройщик, чтобы снять мерку. Поступило, мол, распоряжение срочно сшить для меня генеральское обмундирование. Мерка была снята, а к вечеру я получил комплект нового обмундирования и не без гордости облачился в него. При вторичном приеме в Кремле Сталин бросил на меня одобрительный взгляд, и я понял, что это он позаботился, чтобы мой внешний вид не имел изъянов и соответствовал воинскому званию и занимаемому служебному положению [594] .

Случай этот относится к началу 1942 года. После обсуждения готовящейся наступательной операции под Харьковом Сталин пригласил высших офицеров на ужин. Вот туда как раз и пришел генерал Баграмян в своей новенькой, только что сшитой форме. То, что сделал Верховный на этом вполне рабочем совещании, совмещенном с принятием пищи, достойно отдельного уважения. За находчивость и умение поднять настроение своим генералам, за прекрасное знание истории. Сталин вовсе не давит своим авторитетом, не рассказывает о «руководящей роли коммунистической партии». Он просто знает историю своей страны. И находит в глубине истории то, что именно сегодня может быть полезным.

Во время ужина Сталин очень искусно создавал непринужденную, товарищескую обстановку. Его вниманием не был обойден ни один из сидящих за столом, каждому он сумел сказать что-либо существенное и приятное либо в форме краткого тоста, либо остроумной реплики. Тосты произносились, главным образом, в честь сражавшихся войск. Сталин при этом показывал свое умение слушать других, тонко вызывая присутствующих на откровенный обмен мнениями, в ходе которого выяснились взгляды военачальников на развитие боевых событий, их оценки слабых и сильных сторон немецко-фашистских войск и их командования.

Сталин был верен своей привычке: мало сидел, почти все время двигался вдоль стола, не расставаясь со своей трубкой. Он завязывал живые беседы то с одним, то с другим из присутствующих, охотно и подробно отвечал на заданные ему вопросы, вместе с тем все это время не только был в курсе общей беседы, но и умело руководил ею… Когда в общей беседе наступила короткая пауза, Сталин достал из кармана кителя листок бумаги, исписанный мелким почерком. Подняв руку с трубкой, чтобы привлечь к себе внимание, он сказал, пряча в усах улыбку, что огласит сейчас один весьма актуальный документ. Это было письмо запорожцев турецкому султану. Каждая фраза злого, остроумного, пересыпанного солеными шутками послания вызывала громкий хохот присутствующих. Сталин тоже весело смеялся после прочтения тех мест, где сарказм запорожцев был особенно убийственным. Закончив чтение, он сказал, что Гитлер и его приспешники заслуживают еще большего презрения, ненависти и осмеяния, чем кровожадный турецкий султан и его сатрапы.

– Немецкие фашисты будут так же позорно биты, как турецкие мамлюки во времена Суворова, – закончил Сталин свой не совсем обычный экскурс в историю.