Великий Ганнибал. "Враг у ворот!" - читать онлайн книгу. Автор: Яков Нерсесов cтр.№ 43

Первый бой между римлянами и пунийцами на италийской земле на самом деле не был большим сражением, которое потом окрестили Тицинским (именно это название закрепилось в отечественной литературе и до последнего времени активно использовалось). Скорее всего, это была встречная кавалерийская сшибка или стычка, и произошла она в местечке Ломелло в ноябре 218 г. до н. э. Началось все с того, что, разбив лагеря неподалеку друг от друга, противники одновременно отправились в конную разведку. Правда, кавалерийские отряды были значительными (их подлинная численность осталась нам не известна), но римлян поддерживали еще и пращники с дротикометателями. К тому же возглавляли их сами полководцы – Сципион и Ганнибал.

Напоровшись друг на друга, противники решили принять бой. Теперь все зависело от того, кто быстрее и выгоднее построит свои боевые порядки. Здесь сказались гений пунийца и лучшая выучка его всадников.

Если Сципион действовал традиционно (можно сказать, по старинке), поставив впереди метателей дротиков с пращниками и лишь за ними выстроил в линию своих всадников (в основном ими были недавно замиренные галлы!), то Ганнибал действовал более изощренно. Свою главную ударную силу – тяжелую, карфагенскую, так и испанскую кавалерию, которую сам и возглавил – разместил прямо против фронта римлян, а на флангах – легковооруженных нумидийских всадников своего лучшего кавалерийского военачальника Махарбала, рассчитывая в бою окружить неприятеля.

Так и случилось.

Враги стали быстро сближаться. Римские копьеметатели и пращники, бросив по одному снаряду, скрылись за отрядами набравших скорость всадников. Началось конное сражение; одни всадники были сброшены с коней, что не мудрено, ведь стремян еще не было, а другие спешивались сами. Кони и люди подняли такие тучи пыли, что очень скоро трудно было понять: где – свои, а где – чужие! Постепенно кавалерийская сшибка в центре превратилась в рукопашный бой пехотинцев. Она длилась до тех пор, пока лихие нумидийские всадники-вольтижеры Махарбала, стремительно обойдя сражающихся с флангов, неожиданно не появились в тылу римской армии; мгновенно копьеметатели и пращники были растоптаны вражескими конями.

Среди римлян началась паника…

…Лишь отдельные смельчаки окружили своего полководца Публия Корнелия Сципиона-Старшего и вместе с ним отчаянно отбивались от наседавших со всех сторон вражеских кавалеристов. Но вот под консулом убивают коня, он падает вместе с лошадью и не может высвободиться! Все его защитники перебиты либо ранены… О, ужас! К нему подскакивает громила-нумидиец и вонзает в него дротик! Ещё один такой удар, и ему конец…

Юный сын Сципиона, тоже Публий Корнелий, вовремя подоспел отцу на выручку. Оставленный отцом во главе небольшого конного отряда в резерве, он первым заметил, что отец в беде, и отважно кинулся ему на помощь. Удачным броском дротика юнец пробил вражескому исполину грудь навылет!

Рука нумидийца с уже занесенным дротиком дрогнула и застыла. Огромное тело конвульсивно вздрогнуло, напряглось в последний раз… дротик выпал из рук, но, подчиняясь последнему усилию могучей воли, умирающий все-таки шагнул вперед…и молча рухнул лицом вниз…

Какое-то время сердце его еще билось и сквозь туман, застилавший глаза умирающего, он видел горячую схватку вокруг поверженного им римского консула, а покидавший его слух еще доносил звуки и гул затухавшего сражения…

Впервые участвовавший в бою, 16—17-летний сын выручил отца, но это не изменило хода сражения. Римские солдаты вынуждены были отступать.

Такое случалось крайне редко.

…Между прочим, потом ходили слухи, что на самом деле консула спас не сын-юнец, а его лигурийский раб. (Чуть позже мы еще вернемся к этой «закавыке».) Впрочем, это не меняет сути случившегося: Публий Корнелий Сципион-Старший остался жив, но Ганнибалу все же проиграл…

Это была первая победа Ганнибала над римлянами, укрепившая положение пунийцев в Северной Италии. Очень похоже, что в том первом для себя бою с римлянами Ганнибал внимательно изучал своего врага, чтобы лучше знать на будущее, как с ними воевать. Скорее всего, во многом именно поэтому он не стал преследовать отступившего в свой обустроенный лагерь врага, а приготовился обдумывать тактику следующего боя, когда Рим наверняка введет в дело свою дисциплинированную и стойкую пехоту. Встречавшиеся с римлянами галлы, служившие теперь пунийцу, подробно объясняли смысл римских команд, подававшихся с помощью трубы и боевого рожка. Не менее важным было и то, что карфагеняне обрели уважение в глазах местных галлов. Жители долины По тоже с интересом наблюдали, как римские солдаты отступали под натиском чужеземцев. В их победе они увидели свое освобождение от Рима, и вот уже бойи и инсубры примкнули к армии пунов.

Так первый «блин», т. е. бой, не оказался для Ганнибала «комом» и он вышел из него в приподнятом настроении, полный радужных надежд. И все же торжествовать было рано: Сципион не вводил в дело свою главную ударную силу – пехоту, чьи высокие боевые качества были хорошо известны Ганнибалу от отца, зятя и некоторых старых военачальников, прошедших все перипетии Первой Пунической войны.

Побежденный консул ночью быстро и тихо переправился через По, разрушил за собой мост (он проделал это так умело и проворно, что даже посланная ему вдогонку быстроногая нумидийская конница Махарбала опоздала!) и, «зализывая раны», стал ждать в окрестностях крепости Плаценции (современная Пьяченца) подхода легионов Семпрония, шедших морем из Сицилии. Морской переход зимой был чреват опасностями из-за штормов, сильного ветра и мерзкой погоды, но Семпроний рискнул, поскольку по суше он добирался бы очень долго. А так расстояние в 900 морских миль от Лилибея до Аримина на Адриатическом побережье Италии, идя день и ночь под парусом со скоростью 5 узлов, транспорты Семпрония, под завязку забитые легионерами с вооружением и экипировкой (по 384 воина на борту), проходили за сутки по 120 миль, останавливаясь лишь для пополнения запасов воды и продовольствия.

Будучи опытным военачальником, Сципион быстро пришел к выводу, что вражеская конница лучше римской и воевать с пунами на открытой, ровной местности ему не следует. Не все гладко было в римском лагере. Как-то ночью, перед самым рассветом, когда бдительность у часовых ослабевает, галльские солдаты Сципиона прокрались в соседние с ними палатки, где спали римляне и перерезали их во сне. Прихватив отрубленные у мертвецов головы (доподлинное количество погибших нам осталось неизвестно), галльские головорезы (всего две тысячи пехотинцев и двести всадников) заявились в лагерь пунийского полководца с… окровавленными «вещдоками». Тот, недолго думая, щедро наградил их и отправил всех по домам, агитировать земляков вступать в войско карфагенян, которое стремится прогнать римлян с земли галлов. А наиболее сообразительных галлов он послал проникнуть к тем своим соплеменникам, которые еще остались под римскими знаменами, чтобы сделать из них своих лазутчиков. С пленниками пунийский полководец поступил и вовсе оригинально. Поскольку в основном это были легковооруженные застрельщики из покоренных Римом италийских племен и народов, то Ганнибал отпустил их без всякого выкупа, чтобы они разошлись по своим домам и рассказали обо всем увиденном.