Декабристы. Беспредел по-русски - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Щербаков cтр.№ 30

В ночь с 12 на 13 декабря Яков Ростовцев, племянник директора Российско-Американской компании Н. Кусова, явился в Зимний дворец и передал Николаю письмо, в котором сообщил о готовящемся восстании. Правда, без имен и конкретики. Но в письме были очень интересные места. Он пугает Николая предстоящим «возмущением», гражданской войной, отпадением окраин, а потом заявляет: «…дерзаю умолять Вас именем спокойствия России, именем Вашей собственной славы, преклоните Константина Павловича принять корону!..Поезжайте сами в Варшаву или убедите Константина Павловича приехать в Петербург, излейте ему откровенно мысли и чувства Ваши! Если он согласится быть императором, слава Богу!».

Как видим, он бьет все туда же. Поступок Ростовцева становится известен Рылееву и Оболенскому. Рылеев предлагает убить Ростовцева, остальные его отговаривают. Ростовцев, кстати, в результате открутился. Впрочем, он-то как раз ничего особенного и не делал.

Итак, вожди знают, что их планы известны. Но назад оглобли не поворачивают. Рылеев идет ва-банк. А вдруг еще получится! И под такое уж и вовсе гиблое дело подставляет обманутых солдат.

Анализируя события 14 декабря, можно заметить любопытную вещь: из 30 офицеров, присутствовавших на Сенатской площади, больше половины никаким боком не принадлежали к Северному обществу! «Членом общества не был, о планах его не знал», – значится во многих следственных делах участников активных событий. Так за каким чертом их вообще туда понесло? По-разному было. Вот, к примеру, подпоручик Александр Шторх увидел куда-то идущих солдат и офицеров своего полка – и потащился вместе с ними. «На вопрос комиссии, зачем поступил он вопреки данной присяге, отвечал, что единственно по своей глупости». А подпоручик Демьян Искрицкий не дошел до площади трехсот метров. Передумал – и решил остаться в числе зрителей. Может быть, правы острословы, утверждающие, что просто эти офицеры ночью слишком много выпили? А уже на площади некоторые протрезвели…

Уже упоминавшийся Андрей Панов пошел «из чувства товарищества». И так далее. Все бы ничего, но, как мы увидим далее, во время восстания иные из этих случайных людей вели себя покруче, чем идейные декабристы. Почему? Да все потому же: лавры графа Орлова замаячили. В самом деле, ну чем можно за два-три дня убедить человека пойти на такой риск? Байкой про Константина? Не смешите. Гвардейские офицеры знали больше, чем солдаты. Как показывают материалы следствия, они принимали происходящее за обыкновенный дворцовый переворот. Тем более что им объяснили: «все схвачено, за все заплачено». Вот и отрабатывали ребята свои будущие чины и ордена.

И вот наступил день, когда, как нам внушали и внушают до сих пор, декабристы совершили героический и благородный поступок. Хотя, если внимательнее посмотреть, то все их действия – сплошная гнусность, нагромождение одной подлости на другую.

Николай Павлович, предупрежденный о готовящемся восстании, принял меры: сыграл на опережение. Принятие присяги было перенесено с десяти на семь утра. Поэтому у заговорщиков, прискакавших в воинские части, чтобы разводить агитацию, не было времени, чтобы развернуться. Им приходилось действовать буквально «с колес». Выходило это иногда забавно, иногда не очень.

Так, Кюхельбекер и Пущин примчались в лейб-гвардии корпус конной артиллерии. Они бегали по казармам и кричали солдатам:

– Ребята! Измена! Вас обманывают, Константин Павлович не отказывается! Ура, Константин!

Но никакого особенного результата эта деятельность не дала.

Другие действовали более тонко. Как и договаривались, они врали про то, что всех обманывают, что надо выступить в защиту Константина. Но в ход шли не только идеи: поручик лейб-гвардии Гренадерского полка Александр Сутгоф раздавал солдатам своей роты деньги, заверяя:

– Вот, со мной ваше жалованье, которое раздам не по приказу.

Интересно, откуда у поручика и, мягко говоря, небогатого помещика деньги на роту солдат (сто человек)?

Он же направил поручика Панова с его ротой для захвата Зимнего дворца. Хотя Панов был из «случайно привлеченных», но его любили солдаты.

В Гвардейском морском экипаже вовсю развернулся Каховский. После неудачи с покушением на царя он старался изо всех сил и врал налево и направо. В конце концов командир велел его запереть. Но тут вмешались подельщики, благо здесь их было много. Они выпустили Каховского, а после снова пустились на уговоры, чередуя их с угрозами. Лейтенант Арбузов, например, объявил гвардейским морякам:

– Целая армия стоит в окрестностях столицы и уничтожит нас, если мы присягнем Николаю.

Предварительная работа возымела успех: с мятежниками отправились 1250 матросов.

Но гнуснее всего вышло в Московском полку. Туда прибыли член общества Михаил Бестужев и «примкнувший к ним» штабс-капитан князь Дмитрий Щепин-Ростовский и рассказали солдатам страшную историю. Якобы Константин Павлович и младший брат Михаил уже томятся в цепях и надо идти их выручать. Тут появился полковой командир П. А. Фредерикс и другие начальники – они попытались прекратить этот цирк. Но Щепин-Ростовский пошел вразнос: выхватив саблю, он бросился на командиров. Ранил Фредерикса и полковника Хвощинского, а потом отправился за полковым знаменем. Стоявший у знамени гренадер Красовский честно пытался выполнить свой долг – защитить полковую святыню, но получил удар саблей в живот. Досталось и унтер-офицеру Моисееву, который попытался вступиться за часового… Такая отмороженность убедила солдат. Но не всех. Из 2440 человек личного состава с мятежниками отправились 671. Зато по приказу бравого штабс-капитана по дороге солдаты продолжили борьбу за народное дело, избив прикладами полицейского офицера, который был виноват лишь в том, что некстати подвернулся под руку.

Через некоторое время в полк примчался великий князь Михаил Павлович, который в этот день исполнял роль «Скорой помощи» – метался по полкам, где замечались разброд и шатание. Его появление вызвало у солдат шок. Еще бы! Им ведь клялись, что он томится в цепях. Чтобы успокоить солдат, Михаил принял присягу вместе с ними.

– Теперь, ребята, – сказал он, – если нашлись мерзавцы, которые осрамили ваш мундир, докажите же, что между вами есть и честные люди, которые присягали не понапрасну и готовы омыть это посрамление своею кровью; я поведу вас против вашей же братьи, которая забыла свой долг.

После чего полк тоже двинулся к Сенатской площади. Но, как вы понимаете, не для того, чтобы присоединиться к восстанию.

Итак, общие силы восставших составили около трех тысяч человек.

К десяти утра Сенатская площадь была пустынна. Дул ветер, день начинался пасмурный и морозный – около восьми градусов. Возле Медного всадника бегали несколько человек; они слышали: «что-то будет». Около одиннадцати на Гороховой послышался барабанный бой и появились части Московского полка. Их вели Александр и Михаил Бестужевы и Щепин-Ростовский. Когда полк построился в каре, возник и Рылеев. Сначала он вел себя очень по-боевому: нацепил солдатскую сумку и встал в строй. Но вскоре отправился поторопить лейб-гренадеров. Поторопил – и больше на площадь не вернулся. Как не пришел и «диктатор» – Сергей Трубецкой. Вот тут я прерву изложение хроники событий, чтобы обратить внимание на поведение вождей.