Сталинградская Богородица - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 27

Между тем продвигающиеся армии Манштейна оттесняли разгромленную 51-ю армию в восточном направлении, она отходила на Керчь. Ставка утвердила это решение, но Приморской армии приказала отходить на Севастополь, защищать флотскую базу. В пылу боев и отступлений командующий Приморской армии Петров вообще остался без связи с вышестоящим начальством. Про указания Ставки он не знал, но и сам принял такое же решение – идти к Севастополю. Марш через Крымские горы был очень трудным. Немцы преследовали, пытались проскочить наперерез и запереть армию на горных дорогах.

Однако войска Петрова пробились. К Севастополю они выходили крайне уставшими, поредевшими. Но основа обороны была уже создана моряками. Это спасло город. Части Приморской армии быстро вливались в эту жиденькую основу, закрепляли ее, цементировали. Хотя и немцы времени не теряли, к 9-10 ноября они полностью обложили Севастополь, и загремел общий штурм. Казалось, что накалялась сама земля, сама атмосфера. В эти дни прославились пятеро моряков во главе с политруком Фильченковым – бросились со связками гранат под танки, ценой собственных жизней сорвали атаку.

Солдаты Приморской армии дрались не хуже моряков, Одесса выковала из них умелых и опытных профессионалов. Несколько раз ситуация висела на волоске, но удержались. Натиск слабел. Наконец, прикинув свой урон, Манштейн приказал закрепляться и переходить к планомерной осаде. Но у соседей, у 51-й армии, дела обстояли значительно хуже. На перешейке Керченского полуострова имелись прекрасные позиции, отбиваться можно было долго – с моря прикроют корабли, из Тамани будет поступать снабжение. Но остатки 51-й армии перемешались, были морально надломлены. Стоило неприятелям как следует нажать, как они в полном беспорядке покатились прочь. Благо Керченский полуостров узкий. Значительную часть солдат удалось переправить на Тамань. Севастополь остался в Крыму единственным осажденным островком.

В 1812 г., во время нашествия Наполеона, по мере продвижения к Москве вражеская армия заметно уменьшалась. В 1941 г. картина была иной. Гитлеровская армия непрерывным потоком получала пополнения. По всей Европе формировались новые части. Мало того, к неприятелям хлынули советские изменники.

Во Львове при приближении немцев подняли восстание украинские националисты. Освободили заключенных из тюрьмы, провозгласили свое «правительство». Восстание произошло и в Литве, в Каунасе. Мятежники громили советские учреждения, убивали служащих, красноармейцев. А особенно увлеклись расправами над евреями. Кстати, литовцам в данном отношении принадлежит приоритет. Они начали геноцид раньше, чем немцы. Обвинили, что именно евреи виноваты в присоединении Литвы к СССР. Логики в этом было маловато. Но уж больно интересным показалось грабить и истреблять беззащитных.

Впрочем, даже евреи нередко встречали гитлеровцев вполне дружелюбно. Руководитель подполья в Ровно Т. Ф. Новак вспоминал, что на Западной Украине многие из них отказывались эвакуироваться. Старики помнили, как хорошо относились к ним немцы и австрийцы в Первую мировую. Уговаривали соплеменников, чтобы те не поддавались на призывы уезжать. Дескать, немцы – представители высокой западной цивилизации [89]. А в Литве евреи искали у оккупантов защиты от местных погромщиков. В чужеземцах не видели зла и многие русские. Фельдмаршал фон Лееб докладывал – после окружения Ленинграда толпы жителей по ночам пытались пересечь линию фронта, выбраться в расположение германских войск. Но солдаты получили строгий приказ не принимать их, поливали очередями.

Желающих повоевать на стороне Германии нашлось немало. Студент Мартыновский под Лугой и лейтенант Рутченко под Порховом создавали антисоветские партизанские отряды. В г. Локте Брянской области еще до прихода немцев составился заговор. Инженер К. П. Воскобойников поднял всех недовольных, сверг советскую власть и провозгласил самоуправляемую «республику». Собирали брошенное советское оружие, началось формирование Русской освободительной народной армии (РОНА). Полковник Мальцев, успевший в 1938 г. побывать в тюрьме, служил начальником санатория ВВС в Крыму. Перейдя к немцам, он стал бургомистром Ялты, формировал добровольческие отряды, а потом пошел служить в люфтваффе и организовал боевую эскадрилью.

Русских изменников принимали и в части вермахта. Особенно после того, как возникла потребность компенсировать потери. Таких перебежчиков называли «хиви» («хильфсвиллиге» – «добровольные помощники»). Сперва их назначали обозными, подносчиками боеприпасов, санитарами. Потом доверяли оружие. Порой их насчитывалось до 10–12 на германскую роту. Появлялись и части «Остгруппен», целиком составленные из советских граждан. Они носили немецкую форму, и офицеры у них были немецкие. Командующим «Остгруппен» стал генерал Гельмих. Но он занимался не оперативным командованием, а вопросами учета и формирования. Эти части не превышали батальона, и вместе их не сводили. Преднамеренно распыляли по разным германским соединениям. Создавались грузинские, армянские, северокавказские, калмыцкие, туркестанские формирования.

Командир советского 436-го полка майор Иван Кононов перешел на сторону немцев и принялся зазывать пленных в казачью часть Kosaken Abteilung 102, позже она была преобразована в 5-й Донской полк. Правда, современники свидетельствовали, что полк Кононова «преимущественно состоит из народностей Кавказа». У крымских татар были свои счеты с советской властью. В 1920 – начале 1930-х гг. в Крыму при поддержке международной организации «Джойнт» пытались создать еврейскую автономию. У татар отбирали для нее лучшие земли, сады, виноградники. Татарских коммунистических руководителей, начавших протестовать, расстреляли за «национализм». Автономия провалился, евреи разбегались из колхозов по городам. А в 1938 г. Сталин похоронил проект, запретил деятельность «Джойнт» в СССР.

Но татары не забыли обид, активно поддержали немцев, численность их добровольческих отрядов достигла 20 тыс. человек. Прибалтам гитлеровцы доверяли больше, чем русским. В составе вермахта возникли эстонские, латвийские, литовские дивизии. Ну а молдаван Румыния вообще числила своими гражданами – в составе СССР они прожили лишь год. После захвата Молдавии здешних мужчин без долгих разговоров призвали в армию. Если кто-то не попал под советскую мобилизацию или уклонился от нее, пошел воевать за кондукэтора Антонеску и короля Михая.

Надеждами на крушение СССР возбудилась некоторая часть белой эмиграции. Генерал Петр Николаевич Краснов, талантливый литератор, но безграмотный и беспринципный политик, представил руководству рейха доклад об истории казачества, вызвался поднять казачье движение. Его поддержали «атаманы в изгнании», донской – Абрамов, кубанский – Науменко, терский – Вдовенко и астраханский – Ляхов. Осенью 1941 г. они обратились к немецкому командованию и МИДу, приветствуя «приближающиеся к границам казачьих земель победоносные германские войска».

Хотя немцы первое время отмахивались от эмигрантов, как от навязчивых попрошаек. Из белогвардейских организаций в армию взяли лишь 52 человека – в качестве переводчиков. Но затягивание войны и растущие потери все-таки подтолкнули гитлеровцев обратить внимание на русских изгнанников. В Югославии и Болгарии объявили призыв добровольцев в «Охранный корпус». Его возглавил бывший белый офицер Б. А. Штейфон (он успел получить гражданство Германии и служил в рядах вермахта). Разъясняли, что корпус станет зародышем освободительной армии, в его составе создавались казачьи сотни для отправки на Дон и Кубань.