Мировой заговор против России - читать онлайн книгу. Автор: Олег Козинкин cтр.№ 45

В итоге — ПрибОВО встретил нападение в окопах, ЗапОВО — имел свои приграничные дивизии в казармах, и в Бресте — даже спящие казармы, хотя некоторые части поднимались по тревоге уже в 2 часа ночи в соседних армиях. КОВО — приграничные дивизии запретил выводить к границе сам Жуков, и только ОдВО с 2 часов ночи на 22 июня был полностью поднят по боевой тревоге своим начштаба М.В. Захаровым.

И следующим «вопросом Покровского» попытались выяснить, как поднимались войска в ночь на 22 июня: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?». И если почитать полные ответы командиров об этой ночи, то картина будет просто ошеломляющая.

В Прибалтике оставшийся за командующего начштаба округа генерал Кленов, разыскивая комокругом генерала Ф.И. Кузнецова около 1.30 в 11-й армии, сообщил командующему армией Морозову, что в округ пришла «Директива № 1» — о приведении в полную боевую готовность и что директива для армии будет отправлена. Морозов, по его словам, после этого свою армию поднял по тревоге. Однако в соседнюю приграничную 8-ю армию Собенникова Кленов звонить не стал — там спали до нападения немцев. В итоге — Кленов расстрелян по обвинению в «проявлении бездеятельности в руководстве войсками округа». А его заместитель генерал Трухин, сбежавший к немцам 27 июня, стал агитировать их на создание РОА — повешен с Власовым в 1946 году.

В Белоруссии Павлов расшифровал «Директиву № 1» к 1.30 и в это же время обзвонил свои армии — дал указание приводить войска в боевое состояние. К 2 часам ночи войска стали подниматься по тревоге. Однако в 4-й армии, дивизии которой закрывали Брестское направление и Брест, командующий генерал Коробков ни одну дивизию не поднял.

В итоге мы получили героическую оборону Брестской крепости, в которой по команде Коробкова и его начальника штаба Сандалова в казармах Бреста дней за 10 до нападения изъяли боеприпасы к стрелковому оружию, заложенные в казарменные оружейки согласно плану прикрытия округа. Коробков — бывший поручик царской армии — расстрелян. А Сандалов поднял вопрос о реабилитации расстрелянных за лето 41-го генералов после смерти Сталина, когда министром обороны стал Г.К. Жуков.

На Украине командующий округом генерал Кир по нос, получив лично от Жукова в полночь на 22 июня указание «быстрее передавать директиву о приведении в полную боевую готовность в войска», проигнорировал его. И свои армии поднимать не стал.

В своих ответах Покровскому начальник штаба КОВО Пуркаев показывает: «В период от 1 часу до 2 часов 22 июня Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать до особого распоряжения». Однако Кирпонос и после этого не поднимал армии на Украине по тревоге. Как показывают командиры, он прямо запрещал приводить войска в боевую готовность чуть не до обеда 22 июня и открывать ответный огонь по напавшему врагу, даже когда тот пересек границу!

А ведь еще вечером 21 июня, до того как Жуков с Тимошенко к 20.50 убыли к Сталину, Жуков лично обзванивал округа, предупреждая о возможном нападении, дал указание всем находиться в штабах и ждать дальнейших распоряжений. В Киевском ОВО предупреждение Жукова до некоторых армий дошло, в Одесском довели всем войскам, а в Прибалтике и Белоруссии никто об этом звонке начальника Генштаба не узнал.

Жуков также в 22.00 дал команду из кабинета Сталина оперативному дежурному Генштаба обзванивать округа и доводить до них, чтобы там ждали важную шифровку. А когда текст «Директивы № 1» поступил к шифровальщикам и связистам для отправки ГШ, Жуков в полночь звонил Кирпоносу в КОВО, а Тимошенко звонил Павлову в Минск. Однако, если Жуков прямо дал указание Кирпоносу «быстрее передавать в войска директиву о полной боевой готовности», то Тимошенко Павлову стал нести ахинею — «соберитесь утром, если будут неприятности».

И только в Одесском ВО подъем по тревоге в ночь на 22 июня начался чуть не с полуночи.

После войны был задан и вопрос о том, что сделали с артиллерией округов командующие Павлов и Кирпонос, которую Рокоссовский и ему подобные все же смогли отстоять и оставить в своих корпусах, вопрос № 4: «Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах?».

Ответы на эти и следующие вопросы показывают, как начали войну западные округа, как выполнение директив НКО и ГШ было сорвано. И как было на самом деле, нам поведали и маршал Баграмян, и маршал Рокоссовский, и генерал-майор Абрамидзе, и генерал Пуркаев, и многие другие генералы, которые после войны давали свои ответы-показания о том, как начиналась война.

Директивы о выдвижении войск прикрытия границы срывались, что видно на примере трех дивизий в г. Бресте — 6-стрелковая, 42-я стрелковая и 22-я танковая дивизии. Они должны были занимать оборону вокруг Бреста, но к 22 июня так и не были выведены из города.

Обычно в этом месте оппоненты и адвокаты генералов требуют подать им приказ, на основании которого эти дивизии должны были выводиться из города до 22 июня. Павлов отдал ведь приказ на вывод этих дивизий в ночь на 22 июня, а до этого никаких приказов на вывод быть просто не могло! И чтобы долго не спорить, стоит, наверное, отправить их к следователям в деле Павлова. Которые, видимо, не знали, что до 22 июня никаких приказов быть не должно, и трясли на каждом допросе и суде генерала армии именно по поводу того, почему эти ключевые дивизии так и не были выведены из Бреста. А Павлов каждый раз менял показания — то ли в начале июня давал приказ на вывод этих дивизий, толи 15 июня, а то ли перед 22 июня.

Ведь если бы был только один приказ о выводе — в ночь на 22 июня, то Павлову ничего не стоило сказать — приказ получил только 22 июня, о нападении Германии, и после этого дал команду выводить эти дивизии из мешка. И все. Больше никто не смог бы Павлова уличить в саботаже — ведь в ночь на 22 июня эти дивизии начали выходить из города-крепости под огнем немцев.

Однако Павлов так ни разу не ответил (постоянно менял показания по этому вопросу, уличаемый подчиненными) — почему не были выведены дивизии из Бреста?! И пытали его не за то, что он мифическую инициативу не проявил (Захаров в ОдВО — проявили). Павлова трясли только потому, что он не выполнил приказ о выводе. Как было сказано в одном из вопросов: «Если основные части округа к военным действиям были подготовлены, распоряжение о выступлении вы получили вовремя , значит, глубокий прорыв немецких войск на советскую территорию можно отнести лишь на счет ваших преступных действий как командующего фронтом».

Выводы можете сами сделать. Что это было со стороны командования западных округов — разгильдяйство, халатность или умышленное неисполнение своих должностных обязанностей, что в военное время расценивается только как предательство? За что расстреляли командование всего ЗапОВО, Белорусского округа — командующего, начштаба округа, начсвязи округа, начартиллерии округа, командующего 4-й армией? Видимо, историкам в этом еще долго придется разбираться.