Кто проспал начало войны? - читать онлайн книгу. Автор: Олег Козинкин cтр.№ 27

Создается такое впечатление, что генерал Рокоссовский действительно действовал «по собственной инициативе». Сам по себе. Сам решал, где будет отрабатывать упражнения его артиллерия, как он будет взаимодействовать с «соседями». Не армия, а колхоз какой-то. Но именно рокоссовские и федюнинские стали героями войны и Победы, а не кирпоносы и Павловы…

Рокоссовского, согласно его воспоминаниям, толком не поставили в известность даже о том, что штаб округа убывает в Тарнополь 20 июня: «…Стало известно о том, что штаб КОВО начал передислокацию из Киева в Тарнополь. Чем это было вызвано, никто нас не информировал. Вообще, должен еще раз повторить, царило какое-то затишье и никакой информации не поступало сверху…»

«Сверху» для комкора Рокоссовского означало — из штаба округа, которому и подчинялся его корпус. При этом 9-й МК Рокоссовского личным составом был укомплектован до полного штата, но техникой, теми же устаревшими танками — только на 30 %. А ведь Рокоссовский служил в должности командира мехкорпуса полгода, а в КОВО — с осени 1940 года. Его мехкорпус начал свое формирование еще в декабре 1940 года, еще два — 4-й и 8-й мехкорпуса — были сформированы еще в июле 1940 года. Однако в отличие от остальных четырехмехкорпусовКОВО — 15-го, 16-го, 19-гои 22-го, которые начали формироваться в марте 1941 года, — корпус Рокоссовского был укомплектован танками всего на 30 %. Меньше танков было только в 24-м МК, также сформированном в марте 1941 года. Но по итогам танковых сражений под Дубно Рокоссовский уже в середине июля был назначен с мехкорпуса на 19-ю армию Конева.

Похоже, что в КОВО происходило то же, что и в Белоруссии. Получается, что Кирпонос, как и Павлов, пытался в своем округе игнорировать распоряжения Москвы от 15–18 июня о приведении частей в повышенную и полную боевую готовность. Получается, что оба они не ставили в известность своих подчиненных — генералов, командиров дивизий и корпусов «второго эшелона» и резерва — о приказах и телеграммах из Москвы в последние дни перед нападением.

Из воспоминаний Баграмяна:

«..Получив приказ отбросить вторгшегося противника за линию государственной границы, дивизии первого эшелона наших войск прикрытия под непрекращающейся бомбежкой устремились на запад. Первый удар немецкой авиации, хотя и оказался для войск неожиданным, отнюдь не вызвал паники. В трудной обстановке, когда все, что могло гореть, было объято пламенем, когда на глазах рушились казармы, жилые дома, склады, прерывалась связь, командиры прилагали максимум усилий, чтобы сохранить руководство войсками. Они твердо следовали тем боевым предписаниям, которые им стали известны после вскрытия хранившихся у них пакетов.

Первыми выступили навстречу противнику передовые части 45, 62, 87 и 124-й стрелковых дивизий

5-й армии, 41, 97, 159-й стрелковых и 3-й кавалерийской дивизий 6-й армии, а также 72-й и 99-й стрелковых дивизий 26-й армии. (72-й горно-стрелковой дивизией 2б-й армии КОВО командовал генерал-майор П.И. Абрамидзе, о котором будет сказано чуть позже.)

Для того, чтобы эти части заняли приграничные укрепления, им требовалось не менее 8–10 часов (2–3 часа на подъем по тревоге и сбор, 5–6 часов на марш и организацию обороны). А на приведение в полную боевую готовность и развертывание всех сил армий прикрытия государственной границы планом предусматривалось двое суток!..»

Эти «двое суток» — это как раз время, необходимое, чтобы, получив 18-го числа распоряжение о приведении в «боевую готовность» всех частей округа, выполнить его к дате нападения — 22 июня. Ведь 20 июня Штаб округа все же получил от наркома обороны приказ создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь. Обратите внимание на слова Баграмяна о том, что командиры узнавали о своей задаче только из вскрытых «красных пакетов» — «которые им стали известны после вскрытия хранившихся у них пакетов». (О том, что командир должен знать о своих действиях согласно «Планов прикрытия» в «части его касающейся» и что на самом деле было указано войскам КОВО, рассмотрим позже.)

Но если в КОВО худо-бедно выполнялись какие-то мероприятия по повышению боевой готовности, то в ЗапОВО приказы из ГШ от 15 и 18 июня командующим округа Д.Г. Павловым были проигнорированы, если не сказать — саботированы. А ведь это около 450 км практически открытого фронта вдоль советской границы… И именно на этом участке по «совершенно случайному» и «непредвиденному» стечению обстоятельств вермахт и нанес главный удар, после которого и остальные округа-фронты стали сыпаться как домино…

Вот что писал по этому вопросу полковник А. Саввин в газете МО РФ «Красная звезда» в № 220 от 03–12.08 г. Выжернения мои. (http://www.redstar.ru/2008 /12/ 03_12/6_01.html):

«…Под давлением ухудшавшейся обстановки на западной границе Сталин 18 июня отдал распоряжение Наркомату обороны о дополнительных предупредительных мерах. Некоторые исследователи утверждают, что с разрешения Кремля начальник Генерального штаба направил командованию пяти западных военных округов и трех флотов (Балтийского, Северного, Черноморского) телеграмму или директиву, касающуюся приведения войск и сил в боевую готовность. Текстом этого документа исследователи не располагают. Но имеются косвенные свидетельства, что какой-то документ в войска и на флоты ушел. Дабы не быть голословными, приведем конкретные факты.

…В протоколе закрытого судебного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР от 22 июля 1941 года есть такой эпизод. Член суда А.М. Орлов оглашает показания подсудимого — бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора А.Т. Григорьева на следствии: «…и после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность». Григорьев подтверждает: «Все это верно»…

…Сохранился еще один документ, свидетельствующий о направлении 18 июня 1941 года в адрес командования западных военных округов телеграммы начальника Генштаба. Это исследование, осуществленное в конце 1940-х — первой половине 1950-х годов военно-научным управлением Генерального штаба под руководством генерал-полковника А.П. Покровского. Тогда, еще при жизни Сталина, был обобщен опыт сосредоточения и развертывания войск западных военных округов по плану прикрытия государственной границы накануне Великой Отечественной войны. С этой целью было задано пять вопросов участникам тех трагических событий, занимавшим перед войной командные должности в войсках западных округов (фрагментарно ответы на некоторые вопросы были опубликованы в «Военно-историческом журнале» в 1989 г.).

Вопросы были сформулированы так:

1. Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?

2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?

3. Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?