Достопочтенный Школяр - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 50

«Кого еще черти принесли?» – требовательно спросил громоподобный голос, и его раскаты сквозь легкое электрическое потрескивание донесли австралийский акцент. В замке что-то зажужжало, и защелка открылась. Джерри вошел и увидел грузную фигуру старины Кро на верхней площадке лестницы, страшно довольного, называющего его монсеньером и мошенником англичанином, только что ступившим на благословенную австралийскую землю. Он орал, что пора наконец соизволить поднять свою драгоценную аристократическую задницу в гостиную и заложить немножко за воротник.

По дому разносился запах горящих китайских благовоний. В полумраке, в дверях комнаты первого этажа, ему улыбалась беззубая служанка, это было то самое странное маленькое существо, которое допрашивал Люк, когда Кро уезжал в Лондон. Потертые стены гостиной на втором этаже были усеяны старыми фотографиями старинных приятелей Кро – журналистов, с которыми он работал на протяжении всех пятидесяти долгих лет сумасшедшей восточной жизни. В центре стоял стол с видавшей виды пишущей машинкой «Ремингтон», на которой, как считалось, Кро пишет мемуары о своей богатой событиями жизни. Больше в комнате ничего не было. У Кро, как и у Джерри, от полудюжины других жизней, осталось немало ребятишек и жен, и после того, как он оплачивал самые необходимые счета, на мебель денег уже как-то и не оставалось.

Окна в ванной не было.

Рядом с раковиной стояли бачок для проявки пленок и коричневые бутылки с проявителем и закрепителем. Там же находилось небольшое монтажное устройство для просмотра негативов с экраном из матового стекла. Кро выключил свет и бессчетное количество световых лет в полной темноте возился в ванной, ворча и чертыхаясь, время от времени поминая Папу Римского. Джерри по его ворчанию и чертыханию пытался определить, что именно старина Кро делает в данный момент. «Сейчас, – думал он, – Кро перематывает узенькую пленку с кассеты фотоаппарата на катушку бачка». Джерри представил себе, как он едва-едва прикасается к ней пальцами, не желая оставить следов на эмульсии. «Еще мгновение – и он усомнится, держит ли он ее вообще, – подумал Джерри. – Ему придется усилием воли заставить кончики пальцев не отпустить катушку». Ему стало не по себе. В темноте проклятия старины Кро стали еще громче, но не настолько, чтобы заглушить доносящиеся с озера пронзительные крики птиц. «Он знает толк в фотографии, – подумал Джерри, успокаиваясь. – Он может все это проделать даже во сне». Послышался звук закручиваемой пластмассовой крышки и бормотание: «А теперь иди-ка в постельку, чертово отродье». Потом – неожиданно сухое громыхание, когда Кро осторожно потряс бачок с проявителем, чтобы из раствора вышли пузырьки воздуха. Раздался громкий, словно выстрел из пистолета, щелчок – и зажегся красный свет. Старина Кро снова стал виден во всей своей красе, при красном свете похожий на красного попугая. Склонившись над закрытой ванночкой, он быстро налил в нее фиксаж, потом уверенным движением перевернул ее и снова вернул в исходное положение, при этом постоянно поглядывая на стрелку кухонного таймера, медленно отсчитывающую секунды.

Задыхаясь от жары и нервного напряжения, Джерри вернулся в гостиную, налил себе пива и тяжело опустился на тростниковый стул, уставившись в пространство и все время прислушиваясь к постоянному журчанию воды. Сквозь окно были слышны голоса, говорившие по-китайски. Двое рыбаков установили свое снаряжение на берегу озера. Дети сидели в пыли, наблюдая за ними. Из ванной снова послышался скрежет пластмассы – Кро отвинчивал крышку, и Джерри вскочил на ноги. Но Кро, должно быть, услышал его, потому что властно скомандовал: «Подожди!» – и закрыл дверь.

Пилоты авиалиний, журналисты, шпионы, – гласило предупреждение, являвшееся частью Сарратской доктрины, – на их долю часто выпадает долгое и мучительное ожидание. Выматывающее душу бездействие, перемежающееся короткими периодами лихорадочной активности.

«Он хочет сначала сам просмотреть, – подумал Джерри: вдруг ничего не получилось». Согласно субординации оправдываться перед Лондоном должен будет Кро, а не Джерри. И именно Кро в самом крайнем случае может отдать ему приказ повторить попытку прищучить Фроста.

– Да чем ты там, черт побери, занимаешься? – завопил Джерри. – Что происходит?

Неожиданно в голову ему пришла нелепая мысль: «Может быть, ему просто захотелось пописать?»

Дверь медленно открылась. Торжественно-мрачное выражение лица Кро внушало благоговейный ужас.

«Ничего не вышло, пленка запорота», – пробормотал Джерри.

У него было ощущение, что слова не совсем доходят до Кро. Он уже готов был повторить сказанное, но гораздо громче. Он готов был сорваться с места и устроить черт знает что. Но Кро успел вовремя ответить.

– Как раз наоборот, мой мальчик. – Старик сделал шаг вперед, и Джерри увидел пленки, которые висели у него за спиной, словно маленькие черные червячки на бельевой веревкe, закрепленные розовыми прищепками. – Совсем наоборот, сэр, – произнес он. – Каждый кадр – это шедевр четкости, произведение дерзновенное и волнующее.

Первые известия о том, как у Джерри идут дела, поступили в Цирк рано утром, когда все застыло в напряженном ожидании. С этого момента все перевернулось, и выходные понеслись вскачь. Зная, когда можно ожидать новостей, Гиллем накануне заставил себя лечь в десять и время от времени засыпал, словно проваливаясь в сон, а потом просыпался, мучимый тревогой за Джерри или томимый откровенно сладострастными мечтами о Молли Микин, причем она представала перед ним то в своем довольно скромном купальнике, то без него.

Джерри должен был явиться к Фросту сразу после четырех утра по лондонскому времени, и уже в половине четвертого Гиллем, в своем стареньком «порше», в котором всегда что-нибудь где-нибудь постукивало, ехал по туманным лондонским улицам по направлению к площади Кембридж-серкус. Город выглядел так, что, если бы он не знал, который час, трудно было бы определить, светает или начинает смеркаться. Когда он вошел в комнату для совещаний, то застал там Кон-ни, добивающую кроссворд из «Тайме», и Дока ди Салиса за чтением «Размышлений» Томаса Трахерна: он дергал себя за ухо и одновременно покачивал ногой – как ударник, одновременно барабанящий по всем ударным инструментам установки. Между ними сновал Фон, как всегда не умеющий оставаться на одном месте, снедаемый внутренним беспокойством: он наводил порядок, смахивая пыль и расставляя все по местам, как старший официант, который ждет не дождется ухода клиента, чтобы подготовить место для следующего. Время от времени Фон втягивал воздух сквозь сжатые зубы и с шумом выдыхал, давая тем самым выход плохо сдерживаемой тревоге. В воздухе висело облако табачного дыма, от самовара привычно пахло вчерашним чаем. Дверь в кабинет Смайли была закрыта, и Гиллем решил, что не стоит его беспокоить. Он раскрыл журнал « Кантри лайф». «Почти как в приемной у дантиста». – подумал он и продолжал сидеть, бездумно глядя, но не замечая фотографий знаменитых особняков, пока Конни не отложила кроссворд, выпрямилась и сказала: «Слышите?» Тогда и он услышал прерывистый жужжащий сигнал зеленого телефона прямой связи с Кузенами. Смайли снял трубку. Через открытую дверь в его собственный кабинет Гиллем посмотрел на целый ряд телефонных аппаратов. На одном из них сейчас горел зеленый предупредительный огонек. Он не погас до тех пор, пока не закончился разговор. Зазвонил «свой» аппарат внутренней связи – Гиллем поднял трубку, опередив Фона.