Спасти президента - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гурский cтр.№ 88

Тряхнув головой, я проснулся. В голове моей все стало медленно укладываться по местам.

Я не дома. Верно. Я и не должен быть дома. Верно. После вчерашнего звонка Друга я быстро сдернул из своей квартиры. По пути я удачно оторвался от погони, затем целый час запутывал следы и к полуночи объявился здесь, на Мясницкой. На диване у чужого ковра. Здесь мне надо будет перекантоваться до воскресенья... Стойте-ка, а сегодня какой у нас день?

В мозгах еще шумело, и я стал рассуждать по порядку. Вчера была пятница. Получается, что сегодня — уже суббота. Значит, воскресенье завтра. Выходит, у меня в заначке еще пять с половиной папирос. Должно было остаться шесть, но вчера я нарушил режим на одну половинку. Не утерпел после бега.

Я сполз с дивана и, пошатываясь, приблизился к столу. Вот они, родимые, умильно подумал я. Лежат себе возле телефона. Лежат и молчат. Раз папироска, два папироска, еще одна, еще...

Телефонный звонок прервал мои подсчеты.

— Ну! — сердито сказал я, отрываясь от своего богатства. Сбили! Теперь придется начинать заново.

В трубке было тихо. На том конце провода кто-то внимательно слушал мой голос.

— Ну! — свирепея, повторил я. — Молчишь, зараза? Язык проглотил? Скажи что-нибудь, чмо паршивое!

— Ты в норме? — Голос Друга утихомирил меня. Я сразу почувствовал себя дурак-дураком с холодными ушами. Ясное дело: кто же, кроме Друга, станет сюда звонить?..

— Все в лучшем виде, — торопливо проговорил я. — Прости, что вызверился на тебя. Я думал, это пацаны балуются.

— Ничего. — Друг хмыкнул в трубку. — Поорал, выпустил пар, разрядил нервы — и то хорошо. Даже врачи рекомендуют снимать стресс... Так тебя не зацепило вчера? — Теперь его голос стал озабоченным. Никто, кроме Друга, не принимал мои хлопоты близко к сердцу.

— He-а, не зацепило, — сказал я. — Все просто зашибись, честное слово. Я от бабушки удрал, я от дедушки удрал. По-моему, в меня даже не пульнули ни разу, только грозились... — В двух словах я рассказал про вчерашнюю погоню и свой отрыв. — Слушай, а кто же это был?

— Почти никто, — рассеянно произнес Друг. Кажется, моя история его успокоила. — Один ретивый капитанчик. Наткнулся на тебя по письму, через комитет по инвалидам... Значит, он не видел твоего лица?

— Только спину, — подтвердил я. Мне стало совсем уж неловко перед заботливым Другом. — Считаешь, я зря это письмо писал? Дешевый понт, да?

— Не бери в голову, — ответил мой великодушный Друг. — Написал и написал, плюнь да разотри. Подумаешь, беда! Все утрясется, слово даю. С инвалидами я уже разбираюсь. А капитанчик тебя здесь не достанет, слабо ему... В общем, отдыхай себе спокойно. Покури, посмотри телевизор или книжку почитай. Есть захочешь, возьми вон в холодильнике...

«Спасибо», — хотел ответить я, но опоздал. Трубка уже стала детской погремушкой, в которой весело пересыпались короткие гудки. Друг не захотел дожидаться моей слюнявой благодарности. Как обычно, он помог и тут же скрылся, ничего не выпросив себе взамен. За все время знакомства я ни разу не увидел своего таинственного благодетеля — только слышал его. Иногда мне даже казалось, что его вообще невозможно увидеть: будто он живет в переплетении проводов и состоит из одного телефонного голоса. А почему бы нет? В любом телефоне давно завелись мелкие полезные дружки, объявляющие время, погоду или расписание поездов. Просто мой Друг по сравнению с ними — словно генерал-полковник в компании безусых прапоров.

— Спасибо, — все-таки сказал я погремушке с гудками, а потом дал отбой.

Настала пора еще раз пересчитать свой капитал. Раз папироска, неспешно начал я и откатил белую торпеду в сторону. Два папироска — туда же. Три. Четыре. Половинка...

Четыре с половиной! Меня как обожгло. Одной не хватало!

Я еще раз проверил рассчет, но сумма осталась прежней. Четыре с половиной! Встав на четвереньки, я обшарил весь пол возле стола, посмотрел под диваном и за пуфиком, заглянул за ковер, дважды проверил свои карманы — задний, верхний, боковой, нарукавный — а в конце обхлопал каждую складку рубашки и даже дунул в ствол карабина...

Все равно было четыре с половиной!

Четыре длинных торпедки и краткий, слегка подзамусоленный бычок.

Либо я вчера, впав в транс, умудрился выкурить одну лишнюю. Либо я просто потерял одну на бегу, когда прыгал из вагона в вагон, а вечером не заметил пропажи. Что в лоб, что по лбу. Никакой разницы нет. Завтра с утра я исчерпаю свой боезапас травки, и тогда боль-паскуда вернется раньше времени.

Стоило мне вспомнить про поганку, как она очнулась и стала медленно вскарабкиваться по внутренней стороне черепа. Пока это был лишь маленький разведвзвод боли, посланный для наблюдения. Пока приказа атаковать не было. Поганка в бинокль изучала плацдарм, примериваясь к моим флангам. Как только она обнаружит, что оборона снята, — сейчас же начнет долбить лопаткой землю и сооружать бруствер...

Только не это! Я жадно взглянул на бычок, словно надеясь, что он уже подрос до размеров целой папиросы. Ничуть не бывало: замусоленная вчерашняя половинка осталась точно такой же, маленькой и грязно-белой. Если я не утерплю и искурю этот бычок, мой боезапас уменьшится до четырех единиц. На них трудно продержаться сутки и еще одно утро.

Вернись к дедовским способам, приказал себе я. Вчера они уже не помогли, но вдруг сейчас сработают? Боль сегодня битая, дерганая, трусливая. Попробуй отпугнуть ее без дыма. Для начала полей ее проливным дождем, потом пристукни градом. Если враг слаб, в такую погоду атака непременно захлебнется. Даже духам не нравились ливни с градом, а тебе-то, милая, и подавно... Я двинулся в ванную, отвернул кран и сунул башку под струю холодной воды. Ага! Сегодня я начальник! Боль вжалась в грунт и застыла, не решаясь двинуться к макушке. Но и отступать назад паршивка тоже не хотела. Смотри же, я предупредил.

Я отжал дождевую влагу, вытер голову бумажной салфеткой и привычно отправился на кухню. По планировке эта кухня здорово отличалась от моей. Она была длиннее раза в полтора, а раковина с газовой плитой располагались в другом углу. Впрочем, и здесь нашелся ничем не занятый кусок белой стены шириною почти в метр. Мне хватит. Я прицелился и тюкнул своим теменем в метровый кафельный промежуток. Разик. Еще разик. Еще один. И повторим.

Тук-тук-тук! Звук от ударов получался громким и сочным: то ли моя вчерашняя шишка так отвердела за ночь, то ли здешний кафель настолько мелодичен.

Тук-тук-тук-тук! Я возобновил суворовскую атаку, чувствуя, как боль-паршивка замерла на полдороге к макушке. Я догадался, чего она так боится: вчера после фронтальной долбежки я применил дымовую завесу. Вдруг я и сегодня сделаю то же самое?

Тук-тук-тук! Каждый удар эхом разносился по всей кухне. Боль, застигнутая врасплох, пока еще не сдала позиций, однако и сопротивлялась еле-еле. Возможно, ее саперную лопатку уже смыло потоками дождя или присыпало развороченным дерном.