Спасти президента - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гурский cтр.№ 69

Пошла запись. Несколько минут мы с помощниками добросовестно взирали на экран, пытаясь понять, что же там творится. В первый момент я даже решил, будто Полковникова обуял бес непослушания, и он втихомолку подсунул Пете совсем другую пленку. Лишь опознав на экране край собственного уха и сегмент аккуратного пробора премьер-министра Украины Козицкого, я убедился: кассета та самая. Однако наш с Козицким выход из подъезда снят был в какой-то вызывающе авангардной манере. Как если бы вокзальную публику из знаменитого «Прибытия поезда» перед самым прибытием покрошили в мелкую вермишель, а после эту вермишель кое-как собрали и высыпали на перрон. На трезвую голову так изгаляться было просто немыслимо. Да-а, алкоголизм есть великий двигатель культуры, понял я. Телерепортаж хмельных операторов из «Останкино» — настоящий кладезь новаций мирового кинематографа.

— Эффектно сделано, — оценил помощник Паша. — Здорово же приняли эти орлы. Тарковский тут просто отдыхает.

— Это называется «параллельное кино», — задумчиво произнес помощник Петя. — По-научному, некрореализм. Когда я еще жил в Питере, то ходил в киноклуб при «Ленфильме». Однажды нам показывали нечто подобное. Кажется, та картина называлась «Конструктор Деда-Мороза»...

— Да ну? — живо заинтересовался Паша. — Там что, Деда-Мороза резали на кусочки?

— Наоборот, — помотал головой Петя. — Это Дед-Мороз всех там резал на куски, включая Снегурочку. Маникюрными ножницами, собака.

Я громко откашлялся и выразительно посмотрел на часы. Видеопленка с русско-украинской лапшой перестала быть для меня объектом повышенной опасности. А вот продолжение дискуссии об авангардном кино грозило загнать нас в цейтнот. Мои помощники образумились и разом примолкли.

— Вопрос закрыт, — объявил я. — С таким высокохудожественным компроматом шантаж невозможен. Даже если бы гражданин начальник первого канала и захотел поиграть на наших нервах... Как там, в «Останкино», — обратился я к Пете, — идут уже приготовления к теледебатам? Ждут Президента?

— Вовсю, — подтвердил Петя. — Драют паркет, отмывают стены шампунем, восьмую студию просто вылизали. Сам Полковников вертится, как уж на сковородке. При мне две ромашки подряд оборвал. Может, стоило ему хоть намекнуть, что Президент к ним не приедет?

— Обойдется! — жестко возразил я. — Раз он нам сегодня попортил крови, то и мы устроим ему неприятный сюрприз. Минут эдак за двадцать до эфира, никак не раньше. Заодно и остальных кандидатов неплохо умоем, пусть знают свое место...

Черный аппарат на столе опять звякнул.

— Баландин ожидает в приемной, — напомнила Ксения.

— Может войти, — разрешил я. — А вы, братцы, — я строго взглянул на Петю с Пашей, — возвращайтесь в штаб и думайте, что еще можно сделать. Помните: никакой суеты, никакой нервозности. Тогда противник ничего не заподозрит.

Мои помощники согласно закивали, развернулись и повалили к выходу. В дверях они столкнулись с входящим ко мне пресс-секретарем; волей-неволей им пришлось обменяться приветствиями. В сложной иерархии Кремля команда референтов и пресс-служба находились примерно на одной горизонтали, но каждое из подразделений считало себя главнее. Паша с Петей затянули свое «Здра-а-асьте!» вполне по-свойски, даже чуть насмешливо — как и подобает приближенным к верхам чиновникам-работягам при встрече с лощеным кабинетным спичрайтером. В ответ им прямой, как шлагбаум, пресс-секретарь холодно процедил «Очень рад!» и стал в упор рассматривать разностильный гардероб моих помощников. Сам Баландин, пребывая в ранге Визитной Карточки Кремля, всегда и везде носил профессионально-безукоризненную черную тройку.

— Садитесь, Иван Алексеевич, — пригласил я, когда мы остались одни. — Извините, что вам пришлось две минуты подождать.

Пресс-секретарь опустился в кресло, тщательно оберегая линию стрелок на брюках. После чего вымолвил:

— Какие пустяки, Болеслав Янович. Я весь внимание.

Я недолюбливал Баландина. Пресс-секретарь слишком уж хорошо сработался с прежним Главой администрации, воспитав в себе неприятное свойство: в каждом втором слове шефа видеть тайный смысл и дальний умысел. Ту же привычку, да еще помноженную на два, Иван Алексеевич с ходу распространил на меня. Меня это почему-то дико раздражало. Я, безусловно, ценю свою репутацию сверхинтригана, но пресс-секретарь сильно перебарщивал. Поэтому после выборов я собирался тихо передвинуть Баландина в МИД и осчастливить им какую-нибудь африканскую страну. А пока держал его на расстоянии.

Впрочем, сегодня Баландину будет пожива. Сегодня я приобщу его к свежим тайнам. Доставлю человеку удовольствие.

— Иван Алексеевич, — доверительным тоном произнес я, — у нас ЧП. Президент должен участвовать в вечерних теледебатах, но он вдруг взял и... — я сделал красноречивую паузу, —... приболел. Вы понимаете меня?

Баландин был бы последним, кому я рискнул сказать правду о состоянии здоровья Президента. Просто я ничуть не сомневался, что пресс-секретарь истолкует мои правдивые слова совершенно превратно. Не зря же я посылал Макина потренькать пустыми бутылками к ним на второй этаж.

— Ах, какая неприятность, Болеслав Янович! — со скорбной миной ответил мне Баландин. — Как же его угораздило так невовремя... м-м... разболеться?

Судя по нарочитой паузе, пресс-секретарь уже расшифровал подаренный ему намек и наслаждался своею понятливостью.

— Внезапно, Иван Алексеевич, внезапно. — Я издал лицемерный вздох. — Сердце, знаете ли, прихватило. Прямо во время обеда с украинским премьером...

Теперь у Баландина не должно было остаться никаких сомнений: Президент на банкете просто упился по самые брови.

— ...Однако накануне выборов, — продолжал я, — обнародование подобных сведений крайне нежелательно. Это может отпугнуть часть электората. Поэтому нам надо озвучить сугубо нейтральную версию.

Пресс-секретарь поджал губы и закатил глазки, словно медитируя. Под черепом его беззвучно застрекотал аппаратик для придумывания нужных формулировок. Только из-за этого хитрого устройства организма Баландина я не отправил его в Африку еще три месяца назад.

— «Пресс-служба Президента Российской Федерации уполномочена сообщить, что Президент принял решение отказаться от участия в сегодняшних теледебатах», — выдал наконец первую фразу аппаратик пресс-секретаря.

— А причины? — спросил я.

— «Не принадлежа ни к какой партии и будучи кандидатом от всех россиян, глава государства счел нецелесообразным вступать в полемику с лидерами партий и движений, выражающих интересы лишь небольшой части населения», — родил Баландин вторую, заключительную фразу.

В целом получилось красиво. Убедительно.

— То, что надо, — односложно похвалил я. — Через сорок минут соберете в пресс-центре брифинг и объявите. Будьте предельно кратки. Если никто из журналистов не спросит о министре финансов, то и вы промолчите. А если вдруг спросят, сдержанно ответьте, что господин Алексей Гурвич госпитализирован в ЦКБ. Состояние удовлетворительное.