Загадка XIV века - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 98

Пока готовились к приезду императора, де Куси вступил в войну с Англией, но не на своей родине в Пикардии, а в Лангедоке, под командованием герцога Анжуйского, наместника Лангедока, — против гасконцев. Как и Ланкастер, герцог был братом короля. Анжуйский и сам мечтал о короне. Вступив в его армию, де Куси обрек себя на то, что спустя несколько лет прибил участие в судьбоносной борьбе герцога Анжуйского за корону Неаполя.

После двух месяцев осады и стычек в Гаскони де Куси вернулся в Париж, где занял место в свите императора. Делегация от принимающей стороны, которая должна была встречать в Каморе, включала в себя кроме де Куси двух главных советников короля — Ривьера и Мерсье, а также множество нобилей, рыцарей и оруженосцев, общим числом 300 блестящих всадников. 22 декабря они отъехали от города на лигу вперед, навстречу приближающимся гостям. Двести знатных горожан Камбре и священников во главе с епископом двигались рядом в окружении стрелков. Император в зимнем меховом плаще ехал на серой лошади рядом со своим старшим сыном Венцеславом, немецким королем. Гостей сопроводили в город, где император спешился с некоторым трудом, поскольку страдал подагрой, и епископ препроводил его в церковь.

Главная цель визита, как позднее, за обедом, сказал император французам, — повидаться с королем Карлом, его супругой-королевой и их детьми; он хотел увидеть их «больше, чем кого-либо в мире». Когда он сделает это и представит своего сына, то умрет со спокойной душой, если Господь пожелает забрать его к себе. Император и в самом деле доживал последний год своей жизни, и, возможно предчувствуя смерть — ведь в те времена мало было лекарств и способов излечения, — это трудное путешествие он предпринял, скорее, из желания посетить Париж своей юности, а не ради извлечения политической выгоды из визита.

Пока он проезжал по Пикардии, в каждом городе и деревне кортеж ожидал радушный прием, гостям подносили мясо, рыбу, вино, пригоняли возы овса и сена, и все это оплачивал французский король. При каждом удобном случае император не забывал сказать, что он — гость короля Франции, а хозяева старались не подчеркивать имперского превосходства и потому не звонили в колокола и не совершали других ритуалов. При въезде в город император не случайно выбрал серую лошадь, обычно он ездил на белом коне. Французские официальные хронисты отмечали, что французский король очень беспокоился о протоколе встречи. Карл хотел, чтобы визит подтвердил его рассуждения о справедливой войне, но пусть французский народ не думает, что император — верховный монарх. Тщательно продуманный этикет и ритуал празднеств означали, что он придает большое значение этому визиту. В полуофициальных хрониках правления Карла V не менее восьмидесяти страниц посвящены подробному описанию визита императора.

В Компьени, возле Парижа, императора приветствовал брат королевы герцог Бурбонский со свитой в новых бело-голубых ливреях. В Санлисе императора встретили герцоги Беррийский и Бургундский и архиепископ Санский со свитой из пятисот человек, одетых одинаково — в серое и черное, — рыцари в бархатных одеждах, а оруженосцы в шелках тех же цветов. Наблюдатель, увидевший такое зрелище, должен был бы поведать о величии церемонии, однако несчастному герою праздника было не до пышности и блеска: у него разыгралась подагра, запланированный банкет он еще вытерпел, а остальной путь проследовал на носилках дофина, которые тащили два мула и две лошади.

В аббатстве Сен-Дени императора поджидали три архиепископа, десять епископов и весь королевский совет; там Карла IV подняли с носилок и перенесли в храм — помолиться у гробницы святого Людовика. Поскольку император говорил, что «безумно хочет» повидать знаменитую святыню и мощи, ему показали забальзамированное тело святого Деонисия, которого в свое время язычники после пыток обезглавили на склоне горы Монмартр (потому гора так и называется — дословно «холм мученика»): святой взял отрубленную голову в руки, дошел до вершины, положил голову на землю и основал аббатство. Император долго осматривал реликвию, украшенную драгоценными камнями корону святого Людовика и королевские усыпальницы; особого внимания удостоилась усыпальница Филиппа VI, бывшего шурина императора.

В Париж Карл IV въехал не на черном боевом коне, которого приготовил ему король, а в носилках королевы. Охрана старшины купеческой гильдии, две тысячи купцов, магистраты и жители Парижа, все верхом, все одинаково одетые в платье двух цветов — белого и лилового — поджидали императора с тем, чтобы проводить его к королю. К дьяволу подагру, эта церемония должна была совершаться верхом. Императора посадили в седло, сын был подле него, и они стали ждать приближения парада, что двигался к ним от старого дворца на острове Ситэ. Тогдашнее поколение еще не видело столь пышной королевской процессии. Особое внимание уделили тому, чтобы всякий человек, несмотря на толпу, мог все увидеть. Охрана с жезлами и мечами стояла на каждом дорожном перекрестке; за день до этого события глашатаи предупредили горожан, что им запрещается переходить через улицу Сен-Дени. Были установлены загородки, и сержанты отдавали четкие приказы относительно того, куда и когда могут двигаться пешеходы и всадники.

Сначала проехал маршал Сансер и его охрана в широкополых шляпах, у каждого охранника по два меча; за ними последовали королевские трубачи с яркими вымпелами на серебряных трубах. Четверо герцогов — Беррийский, Бургундский, Бурбонский и де Бар, муж сестры короля и будущий тесть Марии де Куси — ехали по два человека в ряд. За ними следовали двенадцать графов, в том числе и де Куси как граф Суассон, а также длинная вереница прелатов, нобилей, советников и офицеров королевского двора, каждая группа, в зависимости от титула и сана, была одета одинаково. На гофмейстерах — бархатная или шелковая одежда двух оттенков алого, на мажордомах — бархат, небесно-голубой и бежевый; королевские грумы щеголяли голубым дамастом, церемониймейстеры облачились в сине-красную форму, а на дворецких был атлас, белый и беж; повара и их помощники вышли в шелковой, подбитой мехом парадной одежде с перламутровыми пуговицами, на камердинерах были костюмы в черно-белую полоску с серой отделкой, а у сомелье полоска была красно-коричневая.

Последним явился тощий и длинноносый король на белом скакуне. Карл облачился в подбитый мехом алый плащ, на голове шляпа с козырьком «по старинной моде». Требовалось полчаса, чтобы такая длинная процессия выехала из дворца, а поскольку народ напирал, времени ушло еще больше. Наконец два монарха встретились лицом к лицу. Оба сняли шляпы. Карл занял место между императором и Венцеславом, стараясь не задеть больные ноги дяди; вот так, втроем, они и направились к дворцу через весь город.

Сидя в накрытом золотой парчой кресле, во дворе, где некогда старшина купцов Марсель бросил тела убитых маршалов, император выслушивал приветствия короля, а потом, уже в покоях, «они говорили очень дружелюбно, радуясь встрече». Следующие дни были заполнены пирами, беседами, церковными службами, вручениями подарков от парижских ювелиров и осмотром реликвий в часовне Сен-Шапель. Часовня была столь богато украшена и освещена, что «дивно было посмотреть». В перерывах между всеми этими мероприятиями монархи вели частные беседы, одна длилась три часа, «на ней даже канцлер не присутствовал», так что, как отметил хронист канцлера, «никто не знает, что они друг другу говорили».