Загадка XIV века - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 29

Жалование рыцарей и оруженосцев знатного происхождения, как и жалование солдат, во французской армии было строго определенным. В сороковых годах XIV столетия рыцарю-баннерету, рыцарю-вассалу и конному оруженосцу, платили соответственно 20,10 и 6–7 су в день. При выплате жалования и денег для поддержания войскового хозяйства принимались меры к тому, чтобы эти средства соответствовали реальному положению дел. Для этого периодически, обычно раз в месяц, назначенные королем чиновники производили проверки, следя, к примеру, затем, чтобы вместо припрятанных здоровых и выносливых лошадей не продемонстрировали кляч с целью получить деньги на их замену. Чиновники следили также за тем, чтобы жалование раздавали честно, наличными, а не натурой с армейских складов. Во французской армии с ее недостаточно оформившейся структурой командных должностей явно недоставало. Кроме короля, возглавлявшего армию, в командный состав входили коннетабль, своего рода глава военного управления, и два маршала с широкими полномочиями, а все значительные решения принимались военным советом.

Рыцари сражались в доспехах, защитном вооружении. Доспехи, снабженные многочисленными ремешками и пряжками, надевали в зависимости от сложившейся ситуации, чаще непосредственно перед боем. В начале XIV столетия вошли в употребление цельнометаллические доспехи, дополнившие кольчугу, проницаемую для стрел. Цельнометаллические доспехи состояли из кирасы (нагрудника), набедренника и лат, прикрывавших руки и ноги. Доспехи надевались поверх шерстяной рубахи и надетой на рубаху кольчуги. Поверх доспехов надевалась короткая кожаная куртка с гербом для отождествления рыцаря. Голову защищал от ударов шлем, снабженный подвижным забралом для защиты лица. Доспехи были тяжелыми (один только шлем весил от семи до одиннадцати фунтов), зато щит — небольшим и способствовал свободе маневра.

«Ужасный змей в железном коконе» — так неизвестный автор отозвался о рыцаре в одной средневековой поэме. Конный рыцарь в бою, хотя под ним и было высокое, предназначенное для боя седло, в действительности чаще всего стоял, опершись ногами на стремена, и старался своим оружием поразить окружавших его врагов. Рыцарь начинал сражаться копьем, чтобы сшибить противника с лошади, при этом с одного бока у него свисал меч, а с другого — восемнадцатидюймовый кинжал. У рыцаря было и другое оружие — применявшийся как копье длинный меч, пристегнутый к седлу или отданный на время оруженосцу, а также боевой топор и булава с шарообразным утолщением на конце (любимое оружие сопровождавших армию епископов и аббатов, ибо булава не подпадала под запретное для священнослужителей правило «разить острием меча»). Боевой конь, носивший всю эту тяжесть, был и сам защищен доспехами, прикрывавшими нос, грудь и крестец. Если лошадь падала, то упавшему вместе с ней рыцарю, облаченному в увесистые доспехи, требовалось немало усилий, чтобы подняться на ноги.

Тактика ведения боя на континенте была простой: конные рыцари шли в атаку, стремясь разгромить противника, при этом в отдельных случаях их поддерживали пехотинцы и лучники, к которым рыцари относились с пренебрежением. А вот в войне англичан с шотландцами обнаружилось, что пешим солдатам, вооруженным длинными луками и обученным держать строй, вполне по силам отбить наступление конных рыцарей, поражая их лошадей. Французское рыцарство не признавало серьезной роли в войне простого народа, хотя норманнам в XI столетии удалось завоевать Англию при содействии лучника, поразившего короля саксов Гарольда II в глаз.

Правда, французы вовсе не отказывались от лучников и набирали в свои ряды генуэзцев, профессионально изготовлявших луки и арбалеты, но все же они считали, что бой должен происходить в непосредственной схватке между людьми, и потому метательные снаряды вызывали у них презрение. Первый лучник, согласно песне XII столетия, был «трусом, побоявшимся приблизиться к неприятелю». Тем не менее в 1328 году в сражении при Касселе французы прибегли к помощи арбалетчиков и одержали победу.

Арбалет, стальной лук, стянутый тетивой и прикрепленный перпендикулярно к деревянному ложу, стрелял снарядами огромной пробивной силы, но был увесистым и громоздким, и на марше арбалеты с запасом стрел — по пятьдесят на каждого арбалетчика — перевозились в повозках. Арбалеты обычно использовали при осаде вражеских городов для поражения защитников города, занимавших позиции на крепостных стенах. В открытом бою ряды арбалетчиков могли смять конные рыцари. Арбалеты обладали столь ужасной пробивной силой, что в 1139 году церковь запретила их применение, но этим оружием по-прежнему продолжали пользоваться.

Конные рыцари, закованные в цельнометаллические доспехи, считали себя непобедимой, внушающей ужас силой, а к пехотинцам, набранным из простого народа, относились с пренебрежением. Рыцари полагали, что в бою на простолюдинов положиться нельзя. Конечно, без них было не обойтись — куда же без конюхов, носильщиков, фуражиров? — но вот в бою простолюдины, вооруженные пиками, при первой опасности беспорядочно отступают. Такое суждение не являлось снобизмом, а отражало реальность: простых людей военному делу не обучали, и потому в схватке проявить себя с положительной стороны они не могли. В средневековье не было эквивалента римского легиона. В городах существовали отряды стражников, но защитить город от неприятеля самостоятельно они не могли. В любое время разница между армией и толпой заключается в боевой выучке первой, но в XIV веке простые люди военную подготовку не получали. Пехотинцев-простолюдинов презирали за неэффективность в бою, но они были неэффективны по причине того, что их презирали.

Двадцать шестого августа 1346 года между англичанами и французами произошло сражение при Креси, городке в Пикардии, находившемся в тридцати милях от побережья. Это сражение англичанами не планировалось. Узнав, что французский король в результате призыва в армию собрал крупное войско, Эдуард решил уклониться от сражения с неприятелем, по крайней мере, до той поры, пока не обеспечит себе путь к отступлению, если в том возникнет необходимость. Так и не дойдя до Парижа, Эдуард двинулся на северо-запад, к морю, чтобы предположительно добраться до Фландрии, где стояли английские корабли. Если его намерения были таковыми в действительности, то навряд ли они могли возвести его на французский престол.

Французская армия ускоренным маршем устремилась навстречу противнику, чтобы перехватить англичан, пока они не достигли моря. Заметив французов и придя к мысли, что боя не избежать, Эдуард занял позицию на широком холме вблизи городка Креси. Французские рыцари не сомневались в своей победе и еще перед битвой рассуждали о том, кого из известных английских рыцарей они возьмут в плен. Только Филипп VI, «мрачный и озабоченный», не разделял общей уверенности в победе.

Французы подошли к будущему полю сражения к четырем часам пополудни, попав на марше под дождь; это привело к тому, что тетива арбалетов, которыми были вооружены наемники-генуэзцы, намокла, что сказалось на готовности этого оружия к бою. Да и вся готовность французов к схватке оставляла желать много лучшего. Плана сражения французы не разработали, войско было неуправляемо, дисциплина отсутствовала, а французские рыцари отличились лишь своей бравадой и бесшабашностью.