Прорыв "Зверобоев". На острие танковых ударов - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 53

А подпоручик, красивый белокурый парень, безмятежно продолжал улыбаться. Улыбка не сходила с его лица, когда взорвался направленный им по заминированной дороге первый танк. Затем рвануло снова. Хлопнули подряд несколько легких противопехоток, убивая, калеча десантников и спасавшиеся экипажи двух подорвавшихся «тридцатьчетверок».

– Может, сходим, добьем краснопузых? – предложил украинец в бараньей шапке.

– Не будем рисковать. Там еще много мин понатыкано.

Действительно, пока остатки роты выбирались с заминированного участка, потеряли еще один танк. Старший лейтенант приказал вынести раненых, оставил охрану и пересел на одну из оставшихся «тридцатьчетверок». Его собственная машина была взорвана и догорала. Ротный не был мастером говорить. Потрясая кулаком, он коротко пообещал:

– У нас остались всего три танка. Но воевать будем за всю роту. Не ждите пощады, сволочи!

Три машины шли на полном ходу, готовясь нанести удар с фланга, помочь сражавшемуся батальону, батарее Чистякова и десантникам.

В помутневших от злости глазах командира роты все еще стояли широкие улыбки белокурого поляка и бандеровца в бараньей шапке. Его обманули, и он поддался на обман. Хотя роте в любом случае предстояло выползать из низины к проклятому городку, где непрерывно вели огонь орудия, раздавались взрывы и продолжался бой.

Старший лейтенант знал, что ему придется отвечать за свою доверчивость, которую наверняка признают преступной. На минной ловушке подорвались три танка, один из которых сгорел. Погибли двенадцать десантников и танкистов. Но молодой ротный командир не боялся суда. Им двигала ненависть и желание мстить за погибших товарищей.

Три танка из первой роты и самоходка лейтенанта Кузнецова продвигались с боем по окраине городка. Справа возвышались высокие дома, похожие на крепостные стены. Слева тянулось одноэтажное предместье, огороды, сады, уже частично сбросившие листву.

Десантники, под прикрытием танковых пушек и пулеметов, расчищали путь. Оттеснили и частично уничтожили взвод немецких пехотинцев с «фаустпатронами». Отступая, те вынуждены были стрелять издалека, и ни один кумулятивный заряд пока не попал в машины.

Но командира танкового взвода, опытного сержанта, получившего офицерскую должность за опыт и смелость, не покидало ощущение, что немцы слишком легко сдают позиции. Он приказал одной из «тридцатьчетверок» развернуться и прикрывать тыл. Одновременно посоветовал по рации лейтенанту Кузнецову:

– Никита, будь готов тоже развернуться на сто восемьдесят градусов. Не нравится мне тишина позади.

– Ясно.

Лейтенант Кузнецов, худощавый, с мягким мальчишеским подбородком, еще не избавился от своей прежней клички Кузнечик. Не обращая внимания на пули, летящие с крыш и окон, он высунулся из люка, держа наготове автомат.

Через несколько минут опасения взводного подтвердились, а предусмотрительность позволила сохранить несколько жизней.

Два немецких штурмовых орудия медленно, почти бесшумно, выползали из-за домов предместья. Следом артиллерийские расчеты выкатывали две противотанковые пушки. Четыре ствола калибра 75 миллиметров были способны в течение считаных минут уничтожить танковый взвод и тяжелый русский «зверобой». Немецкие артиллеристы рисковали, так как видели, что одна из «тридцатьчетверок» развернута в сторону тыла.

Но передвижение осуществлялось настолько бесшумно и слаженно, что немцы рассчитывали опередить русских, которые уже потеряли ночью танковую роту. Все одиннадцать машин и десант были перебиты за короткое время, практически не успев оказать сопротивления.

Но крайне опасно рассчитывать на удачу дважды. В сорок четвертом году командиров вермахта слишком часто подводила эта самоуверенность и нежелание признать, что русские «Иваны» чему-то научились. Многие немцы продолжали верить в победу и свое превосходство.

События развивались стремительно. «Тридцатьчетверка» открыла огонь первой и пробила пять сантиметров лобовой брони штурмового орудия. Вторая «штуга» ответила не слишком точным выстрелом на ходу и промахнулась. Расчеты противотанковых пушек готовились к залпу прямо с того места, где их застали первые выстрелы. В эти же секунды, скрежеща и выворачивая камни из мостовой, быстро разворачивался «зверобой» лейтенанта Кузнецова.

Продырявленная «штуга» застыла, из нее торопливо выбирался экипаж. Т-34 успел выстрелить еще раз, но сразу два снаряда из противотанковых пушек угодили в покатую броню возле люка механика-водителя. В тесной коробке ворочались, пытаясь вылезти, оглушенные, контуженные танкисты. Их душил дым, из моторного отсека выбивалось пламя. У командира «тридцатьчетверки» хватило сил открыть люк, кое-как выбраться наверх и вытянуть башнера.

Самоходка Кузнецова выстрелила с разворота, наводчик не успел толком прицелиться. Шестидюймовый снаряд из накренившегося «зверобоя» взорвался шагах в семи от противотанковой пушки. Осколки и камни обрушились на нее, взрывная волна перевернула пушку и раскидала расчет.

Уцелевшая «штуга» и 75-миллиметровка пробили верхнюю часть рубки «зверобоя» и, словно молотом, ударили по массивной орудийной подушке. Наводчик был убит, лейтенант Кузнецов, оглушенный, мало что соображая, ворочался, пытаясь встать.

До этого получалось так, что опытный наводчик редко подпускал молодого командира к прицелу и вел огонь всегда сам. Сейчас Никите Кузнецову предстояло занять его место. Лейтенанта торопил заряжающий:

– Ну, быстрее, товарищ командир. Снаряд в стволе…

Никита целился старательно. Он даже не почувствовал удара бронебойного снаряда, отрикошетившего от боковой стенки рубки. Когда прицел совместился с лобовиной, стоявшей в двухстах метрах «штуги», Кузнецов надавил на педаль спуска.

Девятнадцатилетний лейтенант не слышал выстрела, собственного крика и, тем более, испуганных голосов экипажа обреченной «штуги». Грохот победного салюта рассыпался огненным клубком. Смерть Никиты Кузнецова была мгновенной, кумулятивная головка немецкого снаряда прожгла его насквозь.

Он не видел, как взорвалось от прямого попадания штурмовое орудие, как детонировали снаряды, выламывая крышу рубки, выкидывая горящие обломки и тела вражеского экипажа. Из его горевшей самоходки успели выскочить механик и заряжающий, отбежали в сторону и залегли.

Позади горела еще одна «тридцатьчетверка», из окон вели огонь пулеметчики. Прилетели и разбились с недолетом огненными клубками два заряда «фаустпатронов». Вторую пушку уничтожил командир танкового взвода. Его «тридцатьчетверка» стояла посреди улицы, башня вращалась, посылая снаряды во все стороны.

Замолк перегревшийся «дегтярев». Наружу выскочил стрелок-радист со вторым пулеметом и пытался торопливыми очередями не подпустить близко солдат штурмовой группы с огнеметом.

Десантников теснили, и они невольно сбивались возле единственного уцелевшего танка. Два других и «зверобой» Кузнецова горели огромными кострами, ввинчивая в небо вихрь дыма, пепла и раскаленного воздуха. Командир взвода знал, что вряд ли продержится более десяти минут. Проклятый серый город сожрет его, как сожрал ночью танковую роту, ее экипажи, десант и комбата Болотова.