Время Оно - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Успенский cтр.№ 35

Жихарь выпрямился. В руках была все та же деревяшка.

— Нечего оружие без дела светить, — наставительно молвил ребеночек. — Он сам знает, когда превращаться. И во что.

— Спасибо… мальчик… — выдавил из себя богатырь. Был меч или не был? Или это обман, как все вокруг, как пропасть за окном?

— Иди-иди, мне назад пора, — сказал малец. — И так полдня тебя прождал…

Жихарь неожиданно для себя низко поклонился и попятился к выходу. Наступил на игрушечную повозку, нога поехала вперед — и грохнулся богатырь на пол во всю слину.

— Ну из вас, взрослых, вояки… — засмеялся малец. — На ногах устоять не можете… Да еще бэтээр мне раздавил…

Богатырь поднялся, потирая ушибленное место.

— Мальчик, а ты кто? — все же повторил он свой первый вопрос напоследок, уже скрываясь за дверью.

— Ваня Золотарев, — охотно ответил мальчонка. — Семьдесят седьмая школа, нулевой класс, домашний адрес — улица Красных Мадьяр, дом восемь, квартира сто шесть…

Дверь захлопнулась, словно от порыва ветра.

— Как так? — вскричал пораженный Жихарь. — Не может того быть! Сам Ваня Золотарев?

Он схватился за дверную ручку, желая вернуться и оказать великому, знаменитому и непобедимому Ване Золотареву все надлежащие воинские почести, но только ручку оторвал, а открыть дверь все равно не смог.

Жихарь тихонько постучал в дверь кулаком. Потом замолотил деревяшкой. Снова тяжесть потащила правую руку вниз. В руке была не деревяшка и не меч — добрый боевой топор, он же оскорд, он же лагир, — ни щербинки на лезвии.

Богатырь стал сокрушать дверь топором и сокрушил очень скоро, но из дыры потянуло тьмой и сыростью: вместо светлицы с большими окнами за дверью была самая обыкновенная подвальная кладовка или, может быть, винный погреб, потому что на полу валялись многочисленные запыленные осколки, а запах вина, конечно, выветрился за бесчисленные годы.

Как ни важны законы, но еще важнее песни.

Томас Джефферсон

«Вот он, значит, какой — Ваня Золотарев! — размышлял богатырь, выбираясь из развалин. — Кто бы мог подумать! Как же он, такой маленький, боролся С хтоническими чудовищами? Как сумел одолеть Мракоту-мвогоножицу? Где силы взял, чтобы Черному Крокодилу пасть порвать и освободить Солнце? Ведь тот Крокодил, чтобы не соврать, поболе Мирового Змея был! А Тараканище вспомнить? Бр-р! Я, конечно, тоже белый свет, можно сказать, выручил из беды, но куда мне до Вани Золотарева! Без побратимов, без помощников — один мужествовал, поскольку людей тогда и в заводе не было… Но я-то хорош — не признал, не поприветствовал по богатырскому уставу… Видно, не придется даже похвастаться этой встречей — витязи начнут смеяться и не поверят…»

Тут он вспомнил, что до сих пор он сам никто, вздохнул и пошел дальше, то и дело награждая себя пинками и тычками за недогадливость и невежество. Уж не мог Беломор предупредить!

От входных ворот остались только кирпичи, а узорные железные прутья давно источила ржавчина. Оглядываться Жихарь на всякий случай не стал.

Только шиповник рос вокруг заколдованной усадьбы по-прежнему — и, мнилось, стал еще гуще и непроходимей. Правда, сосновый ствол, как и раньше, угнетал колючую изгородь, но до него было никак не допрыгнуть.

Жихарь махнул в сторону вершины деревяшкой — называть ее мечом-разумником или даже Симулякром язык покуда не поворачивался. Но Симулякр пригодился и для такого случая — деревяшка вдруг обмякла, и в руке богатыря оказалась веревка с тройным стальным крюком на конце. Крюк впился в сосну с первой же попытки, Жихарь быстро подтянул себя до вершины, вдохнул запах смолы и побежал по стволу.

Миновав поверху колючую ограду, он с помощью все той же веревки спустился на землю. Прыгать наугад не стал: вдруг Мироед подсунет внизу барсучью нору, провалишься туда и поломаешь ногу — кто тогда отправится во Время Оно порядок наводить?

Отчего же все-таки Ваня Золотарев предстал перед ним во младенческом состоянии? Должно быть, набрел в своих бесконечных странствиях на дерево с молодильными яблоками да не удержался — лишку съел…

На поляне, где разделял богатырь трапезу с Семью Симеонами, уже никого не было. Валялись только пустые бочонки да бутылки, огрызки да кости. Убрать за собой ленивые братья-однобрюшники, конечно, не удосужились. Пришлось богатырю самому наводить чистоту, чтобы не гневить леса. Меч-разумник при этом услужливо превращался то в метлу, то в грабли.

Бутылка, даже пустая, — вещь полезная, и в любой корчме можно за нее получить кусок хлеба с солониной, а то и чарочку. Поэтому бутылки отправились в заплечный мешок. Кто же спугнул Симеонов, если они посуду зря побросали?

— Ничего, — сказал богатырь. — С таким мечом от любого врага отобьюсь.

Он еще раз оглядел поляну, поклонился ей за гостеприимство и выбрел на дорогу.

Сколь долго ни шел, а очередного деревянного Проппа не миновал. Неведомо ведь, попадется ли он на пути в бездне времен. Может, там его и вовсе не знают!

— Ну, здравствуй еще раз, — сказал Жихарь, усаживаясь поудобнее. — Ныне попотчую тебя предивной сказкой, перенятой у неведомых островных людей, что горазды в воинских искусствах и благородных понятиях. Сказка, конечно, странная и печальная, вот послушай.

Однажды перед наступлением нового года эры Дзисё четверо друзей собрались в бане-фуроси, чтобы снять усталость прошедшего дня и смыть грехи прошедшего года. Один из них, по имени Такамасу Хирамон, был составителем календарей и любил, как говорится, время от времени украсить свое кимоно гербами клана Фудзивара, то есть выпить. Другой служил церемониймейстером у князя Такэда и звался Оити Миноноскэ. Он тоже был мастер полюбоваться ранней весной, как пролетают белые журавли над проливом Саругасима, — то есть опять же выпить. Третий из приятелей был знаменитый борец-сумотори по имени Сумияма Синдзэн и, как все борцы, всегда находился в готовности омочить рукав, а то и оба первой росой с листьев пятисотлетней криптомерии — проще говоря, выпить как следует. Четвертый подвизался на сцене театра. Но под псевдонимом Таканака Сэндзабуро он тоже частенько после представления позволял себе понаблюдать восход полной луны из зарослей молодого бамбука, что опять-таки означает пригубить чарку.

Распарившись в бочках с горячей водой, друзья решили предаться общему для всех пороку. Молодой Такамасу предложил выпить трижды по три чарки нагретого сакэ.

— Холостому мужчине доступны все развлечения, — сказал он. — Но даже и ему вечерами становится тоскливо без жены. Сегодня я твердо намерен заключить брачный контракт с госпожой Хидаримару, что живет за Восточным храмом, и поэтому должен быть трезв и почтителен.

— Нет! — вскричал великан Синдзэн. — Не три, а девять раз по три чарки следует нам выпить перед тем, как начну я готовиться к состязаниям в Киото, потому что с завтрашнего дня мой сэнсэй воспретил мне даже проходить мимо питейных заведений.